Н. Рыкова
Флобер Гюстав (1821—1880) — французский писатель, один из классиков буржуазного реализма. Р. в Руане, в семье главного врача городской больницы, являвшегося также землевладельцем. В 1840 сдал экзамен на баккалавра, затем переселился в Париж, чтобы изучать право. В 1843 обнаружилось, что Ф. страдает нервной болезнью, оказавшейся неизлечимой. Он бросил ученье и отправился в путешествие. В 1845 ездил в Италию. В 1849—1850 совершил путешествие на Восток. Возвратившись, поселился в Круассе. В 1879 (за год до смерти) Ф. занял должность хранителя библиотеки Мазарини, являвшуюся в сущности синекурой.
Ф. начал печататься довольно поздно. Ранние опыты его (прозаические отрывки на исторические темы — «Смерть герцога Гиза», «Две руки на короне» и др.) обнаруживают сильнейшее влияние романтиков. Чисто романтической вещью являлась и первая (1849) редакция «Искушения святого Антония» (La tentation de Saint-Antoine). Однако, когда в 1857 появился первый роман Ф. — «Госпожа Бовари» (Madame Bauvary), это произведение заслуженно было признано всей современной и последующей критикой подлинным шедевром реализма. В 1863 вышла «Саламбо» (Salammbô).
В 1869 Ф. выпустил второй роман из современной жизни — «Воспитание чувств» (L’Éducation sentimentale), в 1874 — окончательную редакцию «Искушения святого Антония», в 1877 — сборник новелл «Три рассказа» (Trois contes), куда вошли: «Простое сердце» (Un coeur simple), «Легенда о св. Юлиане Странноприимце» (La légende de Saint-Julien-L’Hospitalier) и «Иродиада» (Hérodias). Третий роман Ф. из современной жизни «Бувар и Пекюше» (Bouvard et Pécuchet) не был закончен автором.
Ф. — представитель реализма (притом «разоблачающего», критического по отношению к капиталистической действительности) и Ф. — в то же время реставратор «на новой основе» романтического эстетизма. В этом отношении он соратник Теофиля Готье, чья эстетика «искусства для искусства» совершенно совпадает с теоретическими воззрениями и высказываниями Ф. Политические воззрения писателя отчетливо реакционны, но эта реакционность сочетается с отвращением к какой бы то ни было идеализации буржуазной действительности, идеализации, характерной для буржуазных романистов конца XIX — начала XX вв. (П. Бурже, М. Баррес, П. Адан и др,). Такова столь характерная «двойственность» творческого облика Ф.
Изображая в «Госпоже Бовари» и особенно в «Воспитании чувств» движущие противоречия своей эпохи, Ф. решительно отказывает в своих симпатиях и радикальной мелкой буржуазии и пролетариату. Об этом совершенно ясно говорит та картина революции 1848, которая нарисована во втором из указанных романов. Массовые движения в изображении Ф. — разгул черни (народ в королевском дворце после бегства Луи-Филиппа). Если прибавить к этому крайне резкие и типично-буржуазные по духу своему высказывания Ф. о Прудоне и других утопических социалистах и требование «сослать на каторгу всех коммунаров», которое Ф. выдвигал в 1871, — картина получится достаточно ясная и определенная.
Однако к «типическому представителю» крупной и мелкой буржуазии Ф. испытывает столь же, если не еще более ярко выраженное, непреодолимое отвращение. Писатель не находит в нем ничего, с чем он позволил бы себе примириться. Фон «Госпожи Бовари» — гнетущая скука и пошлость провинциальной буржуазной жизни. То, что фон дается без гиперболизации, без сгущения красок, с документальной точностью, тщательной детализацией в изображении предметов, лиц, даже физиологических состояний, производит особенно сильное впечатление. Буржуазная активность представлена нелепой и бессмысленной (сельскохозяйственный съезд). Характернейший буржуазный «деятель», аптекарь Омэ — как раз тот персонаж, к которому автор особенно жесток: об отрицательных чертах Омэ почти нет речи, отталкивающими оказываются как раз его буржуазные добродетели — добропорядочность, семейственность, общительность, трудолюбие, вера в науку и прогресс, либерализм (пресловутые «принципы 89 года»).
«Воспитание» дает еще более развернутую критику буржуазной активности и буржуазного «характера», буржуазного «классового человека». Предпринимательская и общественная деятельность, политическая борьба — все это возня, бессмысленная, ни к чему не приводящая и по-настоящему никому в сущности не нужна. Герой романа Фредерик Моро пользуется симпатией автора лишь постольку, поскольку он бездеятельный и импульсивный человек «чувства». Отвращение Ф. к представителям своего класса так велико, что он не щадит их, даже противопоставляя ненавистной черни. Разгул буржуазного террора в июньские дни показан даже ярче, чем разгул черни в февральские, причем Ф. руководит отнюдь не жалость к пролетариату. Две фигуры, два персонажа оказались здесь почти символическими, ничего не потеряв в своем реализме: в лице г-на Дамбрез Ф. изобразил трусость буржуазии, в лице провинциального ростовщика Рока, с наслаждением убивающего рабочих, — ее жестокость. Наконец, своеобразная сатира на буржуазную культуру, на научную деятельность «буржуазного человека» была задумана в романе «Бувар и Пекюше». Здесь тоже активность оказывается нелепой и не имеющей значения. Все ценности, к которым прикасается буржуа, перестают быть ценностями, теряют свой смысл и самую свою сущность.
Творчество Ф. — следующая за Бальзаком и Стендалем ступень в развитии буржуазного «критического» реализма. Однако напрасно искали бы мы у автора «Госпожи Бовари» тех широких обобщений, того художественного постижения основных законов буржуазного общества и его глубоких противоречий, которые характеризуют Бальзака. Ф. в гораздо меньшей степени, чем Бальзак, понимает сущность процессов и явлений, имеющих место в буржуазном обществе. Но он гораздо резче, точнее и детальнее видит их внешнюю сторону. Выделение впечатляющей детали — основной метод Ф. Все это дало возможность ряду французских критиков говорить о натурализме Ф., а самим натуралистам 70-х гг. признавать его своим учителем. Однако метод Флобера по сути своей имеет мало общего с методом Золя и его школы: у Флобера натуралистическая «деталь» подчинена общему, человек, «характер» еще остается ведущим, не становится подробностью картины. От натуралистов Ф. отличается еще тем, что мастером критического реализма он становится в значительной степени из ненависти к реальной действительности как враждебной красоте. Эстетическая мотивировка играет весьма значительную роль в антибуржуазной критике Ф. Вульгарность и пошлость буржуазной «нормы» (будней быта), вульгарность и мелкость буржуазных «страстей» — основное, что инкриминирует своему классу автор «Госпожи Бовари» и «Воспитания чувств». Потому и сюжеты этих вещей основаны на противопоставлении главных героев окружающей их действительности. Эмма Бовари рвется к «прекрасному и необычному» из своего провинциального болота. Правда, ее стремлениям дана психологическая мотивировка в плане буржуазной действительности; читателю не возбраняется рассматривать Эмму как женщину, испорченную неподходящим воспитанием и праздностью, тем более, что и ее представления о красивой жизни — нарочито наивны. Но Эмма оправдана в некоем высшем плане, как хотя и наивный, но все же несомненный протест против буржуазной действительности. Недаром изменяется отношение автора и к господину Бовари, романтически полюбившему жену после ее смерти: господин Бовари сам становится интересным и необычным оттого, что в нем уже не остается ничего от нормального буржуазного человека. Так же дан и Фредерик Моро из «Воспитания чувств». Не то важно, что Фредерик оказался в конце концов промотавшим состояние неудачником, а то, что он был способен отвергнуть буржуазное благополучие (брак с г-жой Дамбрез) ради своей оскорбленной любви.
Эстетизм характеризует самую «технику» Ф.: Флобер своеобразно стилизует действительность, намеренно становится в позу созерцателя людей и вещей «издали», любуется их вещной и плотской сущностью.
Все теоретические высказывания Ф. о литературе и искусстве, разбросанные преимущественно в его письмах, свидетельствуют о том, что этот мастер буржуазного реализма не желал иметь решительно ничего общего с реалистами как представителями определенной школы. Разумеется, это не может влиять на нашу оценку творчества Ф. в целом. Однако его выпады против реализма и натурализма чрезвычайно показательны. Флобером решительно отрицается социально-воспитательная роль искусства, обосновывается право художника (в данном случае для самого Флобера) уходить от действительности в прошлое, в глубь веков.
К произведениям Ф., в которых осуществлено это «бегство от действительности» и которые сам он больше всего любил и ценил, относятся «Саламбо», исторический роман из эпохи борьбы Карфагена с Римом, «Искушение святого Антония» — драматическая поэма в прозе (так можно — условно — охарактеризовать это своеобразное по форме произведение) и «Три повести» («Легенда о св. Юлиане Странноприимце», «Иродиада» и даже «Простое сердце»), вещь, в которой момент лирической стилизации преобладает. «Саламбо» представляет собою исключительно интересное сочетание романтического замысла (тема любовного наваждения, экстатической любви вождя наемников-варваров к прекрасной дочери Гамилькара) с реалистическим его воплощением: «карфагенский роман» Флобера стремится быть максимально правдоподобным исторически, археологически, психологически. Метод реализма детали оказывается вполне применимым к трактовке романтической темы. Конечно, в романе существеннее всего пространные описания празднеств, сооружений, одеяний: реализм детали поставлен на службу чистому эстетству. События именно описываются: битвы, происшествия на пиру варваров, заседание сената даны как развернутые описания, ничем принципиально не отличаясь хотя бы от картины храма Танит. Сама любовь Саламбо и Мато оказывается лишь центральной частью декоративного панно: она не выступает из фона, а сливается с ним. Чисто эстетизирующая установка еще более заострена в «Искушении святого Антония». Совершенно очевидно, что вещь была написана не столько ради философски-пантеистического вывода в конце ее, сколько для красочных и сугубо экстраординарных описаний, переходящих в перечень предметов, имен (богов и мудрецов, фигурирующих в этой поэме) и их атрибутов.