Религия, по мнению Конта, означает единство всех сторон жизни человека, физической, нравственной и умственной, жизни личной и общественной. Религия охватывает все наше существование и устанавливает во всех наших отправлениях полную гармонию. Она предполагает, во-первых, наличность известного мировоззрения; во-вторых, подчинение всех мыслей и действий этому воззрению, в силу чего устанавливается гармония человека с миром, с другими людьми и наконец с самим собой; в-третьих, чувство, которое делает возможным такое единство и направляет человека к одной цели. Слово «религия», говорит Конт, означало бы то же, что и синтез, если бы это последнее не приурочивалось обыкновенно к одной только умственной деятельности. Но такое единство или гармония не может получиться от свободной игры личных или эгоистических мотивов. Поэтому религия предполагает подчинение со стороны человека чему-либо находящемуся вне его, что охватывает его жизнь со всех сторон и по отношению к чему он становится в неприязненное отношение, как только начинает руководствоваться своим эгоизмом. «Конт верит, — говорит Милль, — в то, что разумеют под бесконечной природой долга, но обязанности, вытекающие отсюда так же, как и все чувства преданности, он относит к конкретному предмету, в одно и то же время идеальному и действительному. Этот предмет — род человеческий, понимаемый, как непрерывное целое, включающее в себя прошедшее, настоящее и будущее... Люди искренние, какого бы верования они ни придерживались, легко могут допустить, что человек, имеющий какой-либо идеальный предмет, к которому он питает привязанность и чувство долга, достаточно сильный, чтобы контролировать и направлять все прочие его чувства и наклонности и предписать ему известное правило жизни, что такой человек имеет религию. Далее, хотя человек естественно предпочитает свою собственную религию всякой другой, однако каждый должен согласиться, что если предмет указанной нами привязанности и чувства долга есть совокупность людей, то такая религия не может быть названа порочной по своему существу... Многие замечали власть, которую в обоих отношениях, и как источник чувства, и как двигатель поступков, может приобрести над нами мысль об общем интересе всего человечества. Но мы не знаем, чтобы кто-либо прежде Конта выставил так полно все величие, какого способна достигнуть эта идея. Он восходит до невидимых пределов прошлого, обнимает собою многостороннее настоящее и проникает в неопределимое и непредвидимое будущее. Представляя нашему уму коллективное существо, начало и конец которого нельзя обозначить, эта идея напоминает о чувстве бесконечного, которое глубоко коренится в природе человека и является необходимым элементом всех наших высших понятий». Человечество представляется Конту тем благодетелем, от которого всецело зависит жизнь отдельного человека. Жизнь человека есть то, что она есть в силу прогрессивного движения человечества, и чем позже человек появляется на свет Божий, тем большим он обязан всему человеческому роду. В состав человечества входят не только люди, оказавшиеся достойными своего назначения, но и животные, работающие наряду с людьми на общую пользу, привязывающиеся к ним и готовые жертвовать за них своей жизнью, как это бывает, например, с собаками. Каждый человек должен служить человечеству, или, иначе, «жить для других», стараясь вовсе забыть о себе. «Amen te plus quam me, nec me nisi propter te» («Люблю тебя больше, чем себя, и себя люблю только ради тебя») — таков девиз религии альтруизма (слово, введенное в употребление Контом). Под конец своей жизни, увлекаемый все боле' и более аллегориями, Конт создал еще два объекта поклонения: «Grand Fetiche» (землю) и «Grand Milieu» (пространство), как необходимые условия развития человечества, но он не упускал из виду, что это во всяком случае фикция, поэтические вымыслы, могущие восполнять недостаточность наших научных познаний и возбуждать симпатические движения сердца. В своем учении Конт различает догму, культ и regime, как. он называет, то есть само устройство жизни. К догматике относится установление тех социальных законов, статических и динамических, о которых речь была в предыдущей главе, причем Конт в дополнение к своему ряду наук прибавляет еще мораль, обосновывая ее на усовершенствованной теории Галля. Затем сюда же относится рассуждение о методе объективном и субъективном, учение о преобладании сердца над умом и наконец установление четырех провидений, руководящих человечеством: морального, умственного, материального и правящего. Что касается культа, то Конт, лишенный, по совершенно верному замечанию Милля, чувства комического, доходит в этом отношении до чрезвычайно смешных измышлений. Смешны, конечно, не сами стремления Конта дать символическое выражение чувствам, наполнявшим его душу, а эта мания все регламентировать, все предусматривать и таким образом живое, непосредственное чувство заковывать в мертвенный, неподвижный ритуал. Культ разделяется на личный, семейный и общественный. Сущность личного культа составляет поклонение женщине, как истинной представительнице человечества и благодетельному ангелу-хранителю; он выражается в молитвословиях. Молитва не заключает в себе просьбы. Она состоит из двух частей: воспоминания и излияния. В молитву допускается вставлять отрывки из лучших поэтов. Предметом молитвенного прославления, как сказано, является женщина, именно: мать, супруга и дочь, олицетворяющие прошедшее, настоящее и будущее и вызывающие три основных социальных чувства: почтение, привязанность и доброту. Молитва произносится три раза в течение суток: утром — самая продолжительная: она должна длиться час, среди дня — самая короткая и вечером, на сон грядущий — которая должна длиться около получаса, пока сон не сомкнет глаз. Культ семейный состоит главным образом из девяти таинств, которыми позитивизм освящает важнейшие моменты в жизни человека, именно: 1) представление — новорожденный представляется жрецу и при восприемниках принимается в число служителей человечества; 2) посвящение — дитя четырнадцати лет заканчивает воспитание в семье и поступает для дальнейшего образования под руководство жреца; 3) допущение — юноша двадцати одного года получает от жреца разрешение служить человечеству, от которого он до этого момента все получал, ничего не возвращая; 4) выбор призвания — молодой человек двадцати восьми лет определяет окончательно дело, которым он будет заниматься, и решение санкционируется жрецом; только в особых, исключительных случаях дозволялось переменить занятие; 5) брак — он признается нерасторжимым и связан с обетом вечного вдовства; мужчина может вступить в брак до тридцатипятилетнего возраста, женщина — до двадцати восьми лет; 6) зрелость — она наступает в сорок два года; жрец наставляет достигшего зрелости мужа, что проступки его против человечества с этого момента не будут прощены ему при окончательной оценке его жизни; 7) удаление — в шестьдесят три года мужчина удаляется от практических дел и сохраняет за собой только совещательный голос; 8) превращение, то есть смерть, по учению Конта, переход из состояния объективного в состояние субъективное и 9) причисление усопшего к слугам человечества или вообще оценка его жизни, что делается семь лет спустя после смерти. Общественный культ состоит из ряда праздников, посвящаемых помесячно прославлению, во-первых, самого человечества и главнейших связей, поддерживающих общество (как-то: брака, отношений отцовских, сыновних, братских и наконец прислуги), во-вторых, главных моментов подготовительного развития человечества (фетишизма, политеизма и монотеизма) и, в-третьих, провидения, руководящего нормальной, установившейся жизнью человечества (провидения морального в образе женщины, интеллектуального в образе жречества, материального в образе патрициата и общего в образе пролетариата).
Общество, устроившееся на началах, проповедуемых Контом, получает название социократии. Этого совершенного состояния человечество достигает медленным и трудным путем подчинения эгоистических инстинктов социальным чувствам. Уже в борьбе с природой человек учится подчинению: он может узнать законы природы, только покорившись сначала природе, а узнав их, уже подчиняет себе и саму природу. Таким образом, человек привыкает подчинять свою волю условиям правильного труда и работать совместно с другими людьми. Можно представить себе и иной путь развития. Если бы все люди, подобно богам, были поставлены в условия, при которых всякое естественное желание удовлетворяется без усилий и борьбы, то социальные склонности скоро бы взяли верх над эгоистическими стремлениями. Так как если бы последние были вначале и чрезвычайно сильными, то они все-таки постепенно замерли бы за отсутствием всяких поводов к проявлению. Всего было бы в изобилии и хватало бы для всех. Поэтому интеллектуальная деятельность, не обостряемая борьбой за существование, приняла бы эстетическую окраску и направилась бы на изобретение форм для выражения социальных симпатий, а последние, наполняя всю жизнь человеческую, развились бы могущественным образом. Переход к позитивному совершился бы без всяких переходных ступеней; любовь, ограничивающаяся сначала семьей, распространилась бы сразу на все человечество, пропуская промежуточный момент — племя, нацию; сердце господствовало бы над разумом, духовная власть — над светской и женщина — над мужчиной. Но в действительности человечество развивалось далеко не таким мирным путем. Оно боролось, враждовало, страдало. И за этот свой мучительный путь оно найдет вознаграждение в том, что окончательное примирение человечества с самим собою и с миром будет гораздо совершеннее и полнее. Общежитие, устроенное на основе вполне развитой, но покоренной личности, много выше того воображаемого рая, в котором всякая борьба за существование была сделана излишней. Это не значит, однако, что человечество всем обязано борьбе эгоистических инстинктов. Из эгоизма не могли бы развиться социальные стремления. Последние проявляются уже с самого начала, но в чрезвычайно слабой степени, и они пользуются лишь внешними необходимостями человеческой жизни, как рычагом, сильно облегчающим их собственное поступательное движение. В конце концов слабейшее становится сильнейшим, последнее — первым.