Впрочем, «Трактат» Юма не был совершенно обойден молчанием. В издании, называвшемся «История трудов ученых» («History of the Works of the Learned»), за ноябрь 1739 года, появилась критическая статья о сочинении Юма, в которой к этому произведению отнеслись внимательно и с большим уважением. Автор этой заметки неизвестен, но, вероятно, он был человек знающий и проницательный; труд Юма он оценил следующим образом: «Произведение это отмечено несомненным и большим талантом; оно обнаруживает вдохновение гения, но гения еще молодого и недостаточно опытного». Юм был очень недоволен такой оценкой и в письме к Хатчесону жалуется на приведенный критический отзыв, называя его «оскорбительным».
В истории первоначальных неудач «Трактата о человеческой природе» всего печальнее не то, что это произведение было непонято современниками и критикой, — удивительно и обидно подметить в Юме жажду славы, очевидное желание добиться одобрения публики, хотя бы то было одобрение невежественного большинства, а не избранного меньшинства. В своем желании быть понятым и одобренным Юм, как мы видели, решился даже на «уродование» своего труда. Первые изменения в нем он сделал еще в 1737 году, отсылая манускрипт своего «Трактата» на просмотр епископу Бетлеру. Об этих изменениях он упоминает в письме к Генри Гому и прибавляет: «В этом есть доля малодушия, за которое я себя порицаю; но я решил не быть энтузиастом в философии, тем более что сам порицаю других энтузиастов». В конце концов Юм убедился, что все его уловки и старания в этом направлении тщетны и что успех его философского произведения остается пока несбывшейся мечтой. В 1739 году он писал из своего имения: «Теперь я недоволен собой, но, без сомнения, скоро буду недоволен всем миром, подобно другим авторам-неудачникам».
Следующие шесть лет (1739—1745 годы) Юм провел в поместье Ninewells в обществе своих родных. Предаваясь обычным научным занятиям, Юм изменил область своих исследований: из чисто интеллектуальной сферы, к которой относились два изданных им тома «Трактата», он обратился теперь к этике и занялся решением нравственных проблем. Плодом этих занятий был третий том «Трактата», изданный в 1740 году. По интересу самого сюжета и по талантливой обработке его наиболее замечательна глава, в которой Юм говорит о справедливости и несправедливости, выясняя при этом происхождение понятий закона и собственности.
Едва закончив издание трехтомного трактата, Юм снова выступает перед публикой в качестве автора первого тома «Опытов нравственных и политических» («Essays, Moral and Political»), вышедшего в 1741 году; через год за первым томом последовал и второй. Интересно, что издание это долго оставалось анонимным: Юм не хотел давать своему новому труду имя, которое всякому напоминало бы об авторе «Трактата», так неудачно начавшем свое литературное поприще. «Опыты» Юма имели большой успех; уже в июне 1742 года первое издание их разошлось, а спрос все увеличивался, так что в 1748 году появилось второе издание этого сочинения, причем две главы были выпущены и прибавлены три новых. Во втором издании Юм назвал свой труд: «Опыты нравственные, политические и литературные» («Essays Moral, Political and Literary»), и под этим заглавием новое произведение Юма выдержало несколько последовательных изданий. Итак, настойчивый автор добился желанного успеха, который выразился на этот раз и в быстрой распродаже изданий, и в одобрении друзей и знакомых Юма. Епископ Бетлер, обошедший молчанием «Трактат о человеческой природе», горячо рекомендовал новый труд Юма как образцовое литературное произведение, написанное «ясно, сильно и полное блеска, интереса и остроумия». Действительно, нельзя не признать больших достоинств за «Опытами» Юма: в некоторых из них он высказывает такие веские экономические суждения и так удачно соединяет их с мудро разрешаемыми политическими вопросами, что этими размышлениями подготовляет путь к тому сочинению Адама Смита («О народном богатстве»), которое считается главным вкладом в экономическую литературу восемнадцатого века. Но зато как философское сочинение «Опыты» далеко уступают «Трактату», и современные Юму философы оказались плохими критиками, не угадав того серьезного значения, которое имел его первый философский труд, и предпочтя ему «Опыты» за их литературные достоинства и меньшую резкость взглядов.
Издав свое второе литературное произведение, Юм прожил два-три года в Ninewells, занимаясь чтением и совершенствуясь в греческом языке, который, по его признанию, он знал недостаточно хорошо. В это время Юма окружали самые блестящие представители современной ему шотландской интеллигенции; между его друзьями было немало людей, пользовавшихся крупной известностью в мире литературном и политическом, и Дэвид Юм с удовольствием посвящал свои досуги непосредственному общению или же переписке с новыми друзьями. Однако же в положении Юма было кое-что, заставлявшее его сильно призадуматься: несмотря на успех «Опытов», он все еще не обладал таким определенным доходом, который обеспечивал бы ему скромную, но независимую жизнь. Хлопоты друзей Юма о предоставлении ему вакантной кафедры нравственной философии в Эдинбургском университете окончились неудачей, и в 1745 году Юм принял предложение юного маркиза Анненделя жить с ним в качестве наставника и руководителя его образованием. Странная и тяжелая жизнь выпала на долю Юма в течение года, проведенного им в поместьях семьи Анненделей. Воспитанник Юма был жалким, полупомешанным юношей, которого, разумеется, нельзя было ни учить, ни развивать так серьезно, как этого желал бы воспитатель-философ. Кроме того, дядя молодого маркиза, заведовавший всеми делами лордов Анненделей, оказался очень дурным человеком, и Юму пришлось перенести от него много несправедливых обид. Без сомнения, одна материальная нужда и необходимость заработка заставляли Юма в течение целого года вести такой тяжелый образ жизни, но, к сожалению, его труды и терпение не были вознаграждены ни в каком смысле: Аннендели не заплатили Юму условленного жалованья, и ему пришлось вести длинный процесс, чтобы получить свой заработок с богачей, имения которых оценивались миллионами. Интересно, что Юм вел этот процесс с такой настойчивостью, которая, по-видимому, плохо мотивировалась незначительной суммой, составлявшей жалованье Юма у Анненделей. Это тем более удивляло друзей Юма, что процесс затянулся до 1761 года, а в это время наш философ был уже хорошо обеспеченным человеком, и всякий другой на его месте давно махнул бы рукой на такую ничтожную тяжбу. Но у Юма было высоко развито чувство законности и справедливости — то чувство, которое удерживает человека от посягательства на все ему не принадлежащее, но зато и побуждает неуклонно отстаивать свои законные права. Относительно тяжбы с Анненделями неизвестно даже, получил ли Юм следуемые ему деньги; но он выиграл свой процесс, то есть отстоял перед законом свои права, что и было его главной целью.
Глава III
Военная экспедиция генерала Сен-Клера. — Путешествие Юма по Европе. — Издание «Философских опытов о человеческом уме». — Смерть госпожи Юм. — Жизнь Юма в Эдинбурге. — Издание «Исследования принципов нравственности» и «Политических речей». — Избрание Юма на должность библиотекаря общества адвокатов в Эдинбурге. — Исторические труды Юма. — Издание первых томов «Истории Англии». — Переезд в Лондон и возвращение в Эдинбург.
В 1746 году генерал Сен-Клер, начальник военной экспедиции, отправлявшейся из Англии в Канаду (но ограничившейся на деле крейсированием вокруг берегов Франции), пригласил Юма занять при нем место секретаря и юрисконсульта. Юм почти без раздумья принял предложение Сен-Клера и таким образом вступил в состав экспедиции, преследовавшей, в сущности, бесчестные цели: набеги на мирных прибрежных жителей и разорение их деревень. Единственная выгода, которую мог извлечь Юм из своего участия в таком предприятии, было приобретение опытности в делах юридических и политических, что впоследствии очень пригодилось ему как историку. В своих письмах к сестре и брату Юм выражает удовольствие по поводу того, что ему приходится видеть настоящую «кампанию»; но скоро философ заскучал в новой для него обстановке, и его сильно потянуло вернуться к дорогим друзьям-книгам, к сельскому досугу и уединению.
По окончании экспедиции Юм вернулся к своим родным, которые с большим радушием встретили самого младшего члена своей семьи, предоставив ему полную возможность отдыха и свободного занятия любимыми трудами.
В 1748 году мирная деревенская жизнь Юма была вторично нарушена приглашением Сен-Клера. На этот раз генерал получил важную военную миссию при дворах венском и туринском; сохранив самые хорошие воспоминания об Юме как умном и деятельном секретаре, Сен-Клер настоятельно просил его снова занять эту должность. Сначала Юм колебался: приходилось опять расставаться с тихим убежищем и с любимыми книгами; но скоро взяло верх то соображение, что для задуманных исторических трудов будет в высшей степени полезно ознакомиться с тем, что происходит в сферах придворной и дипломатической, и Юм еще раз отвлекается от научных трудов для того, чтобы занять официальное положение при военном посольстве. Так как Сен-Клер скоро назначил Юма своим адъютантом, то философу пришлось надеть военную форму, которая, по словам современников, совсем не шла к его неуклюжей, тучной фигуре.