Как это ни прискорбно отметить, но на сегодняшний день цена человеческой жизни в России для многих преступников ничего не значит. В последнее время резко увеличилось число корыстных преступлений, неотъемлемой частью которых является лишение жизни потерпевшего, как правило из тех соображений, чтобы избежать отпора и избавиться от свидетелей, чтобы скрыть следы преступления. Такие преступления раскрывать очень тяжело, а в иных случаях, практически невозможно.
Поэтому отмена смертной казни в нашей стране, видимо, на сегодняшний день преждевременна. Данный вопрос периодически поднимается и Государственной Думе.
Хотя в настоящий момент в России действует мораторий на смертную казнь, вопрос о ее применении нельзя считать закрытым. В последнее время количество сторонников использования высшей меры наказания (ВМН) значительно увеличилось,
Причем, не только среди «перепуганных обывателей», как утверждают сторонники либерализации карательной системы, но и среди специалистов, ученых, политиков, деятелей культуры. Ярким примером этой тенденции явилось Открытое обращение российских политиков, ученых, военных, представителей творческой интеллигенции к президенту России Владимиру Путину, в котором констатировалось, что «преступность достигла такого размаха, что реально угрожает выживанию и самому существованию России. …Россия сползает в бездну, рушатся духовные устои нации, нравственность теряет свою силу. Коррупция достигла угрожающих размеров. Судебно-правовая система неэффективна. Закон не обеспечивает безопасность личности. Власть бездействует. В государстве отсутствует Программа борьбы с преступностью. Криминал рвется во власть и нередко достигает цели. Идущие в обществе процессы, если их не остановить, будут иметь катастрофические последствия.
Вопреки воле народа и в угоду политическим требованиям Запада в стране был введен мораторий на смертную казнь за особо тяжкие преступления против личности. Именно это решение развязало руки преступникам. Убийцам, наркотортовцам, казнокрадам стало ясно, что возмездие им не грозит. Решение о моратории на смертную казнь было не просто ошибочным, а пагубным».
Единственным выходом из создавшегося положения авторы письма, среди которых были такие люди, как Жорес Алферов, Асланбек Аслаханов, Николай Бурляев, Иосиф Кобзон, Махмут Гареев, Анатолий Карпов, Александр Калягин и другие, видят в «отмене моратория на смертную казнь за особо тяжкие преступления против личности и государства».
Среди противников ВМН также немало авторитетных и заслуженных людей.
Считается, что основным вопросом смертной казни является спор её противников и сторонников по поводу самого существования смертной казни. В связи с этим оформились и действуют два общественных «лагеря» - аболиционистов («против») и ретенционистов («за»), формирующих текущее состояние общественного сознания. Несмотря на, якобы, четкое разделение позиций, при внимательном рассмотрении оказывается, что противоречий у них гораздо меньше, чем они сами считают.
Дело в том, что проблема смертной казни неоднократно использовалась для политических манипуляций в обществе, в силу чего смертная казнь в значительной степени потеряла свое социальное предназначение. Впрочем, этой темы мы коснемся чуть позже.
Месть или защита?
Как бы то ни было, но системы воззрения на смертную казнь все же существуют, и противоречия их заключаются не столько в абстрактных отношениях «за-против», сколько в различиях понимания сущности смертной казни. А сам спор про- и контра- скорее следствия, вытекающие из той или иной системы воззрения, и потому имеет вторичный характер.
Одной из парадигм смертная казнь рассматривается как месть общества, государства, класса, или социальной группы. Такой взгляд является анахронизмом, и, несмотря на свою очевидную несостоятельность, широко распространен и используется противниками смертной казни. Хотя, сегодня, наверное, для всех ясно, что государство не может быть орудием мести частного лица или самостоятельным «мстителем», по определению являясь третьей стороной.
Несколько иной взгляд представляет смертную казнь как возмездие. Идеи возмездия весьма привлекательны: данной системы взглядов придерживается около половины сторонников смертной казни и столько же её противников. В отличие от мести, субъектом возмездия является государство, которое актом смертной казни пытается участвовать в поддержании социальной справедливости. Как таковое, возмездие всегда предполагает определенную соизмеримость с деянием преступника, но, в отличие от кары, оно является моментом преступного деяния, как бы составляя с ним одно целое, распределенное лишь во времени.
Но необходимо заметить, что смертная казнь как акт возмездия резко противоречива в моральном аспекте: с одной стороны – это категорический императив нравственного воздаяния (основывается на свободе воли), с другой – это кощунственное посягательство государства на преступника, который сам в немалой степени является продуктом общества и косвенно деятельности государства. Действительно, очень часто мы видим, что преступник стал таковым, в том числе и потому, что в отношении него государство не исполняло должным образом свои функции и обязательства.
Поэтому концепция возмездия, с точки зрения современного права является ложной, её нельзя возвести в принцип общественной жизни, которая гораздо сложнее, чем доступные для возмездия сферы.
Понимание смертной казни как кары отражено в действующем законодательстве, поэтому оно характерно для юристов и представителей гуманитарного знания. Кара – это целеобусловленное причинение страдания преступнику путем праволишений или правоограничений. Но, такое понимание кары справедливо для любого уголовного наказания, кроме смертной казни. Дело в том, что смертная казнь не вписывается в такие рамки современной уголовно-правовой теории наказания. Лишение жизни как внешнее содержание смертной казни не является ни воздействием на субъекта, поскольку такое воздействие бессмысленно в виде абсолютного отсутствия воспитательного эффекта. То же самое относится и причинению ему страданий, и лишением его права (права на жизнь и сопутствующих ему прав). Следует отметить, что карательная теория смертной казни представляет собой наиболее разработанное направление.
Совершенно иной подход к пониманию ВМН предполагает система взглядов, которую можно назвать инструментальной парадигмой. Суть ее заключается в понимании смертной казни как инструмента, средства для решения различных задач, стоящих перед государством в области уголовной политики.
Есть еще понятие «социальной хирургии», когда преступник рассматривается как носитель социального зла, проявление опасного заболевания общества, а смертная казнь как «лекарство». В этом случае цель ВМН – обезвреживание (радикальное) источника опасности. В качестве примера можно привести смертную казнь серийных маньяков.
Если считать смертную казнь мерой социальной защиты, то формируется нейтральное, абстрактное отношение к преступнику. В этой концепции предполагается цель профилактического характера – общее предупреждение преступности, сдерживание. Напомним, что в 20-30-е гг. XX в. смертная казнь в СССР называлась не иначе, как «высшая мера социальной защиты».
Также смертная казнь может рассматриваться, как «крайняя мера», как средство обеспечения крупных реформ, связанных с преступным противодействием (в том числе как временная угроза) либо как чрезвычайная мера поддержания порядка (военное время, чрезвычайные ситуации).
По сути, это взгляды на смертную казнь как крайнюю меру в экстремальных ситуациях. В относительно спокойное время смертная казнь не должна использоваться.
Каждое из перечисленных направлений имеет и противников, и сторонников (в зависимости от мнения насчет достижимости поставленных целей).
Чтобы пугало пугало
Как известно, противники смертной казни обычно указывают на ее необоснованность и неэффективность. «Сравнение общества, карающего смертной казнью убийцу, с честным человеком, убивающим того, который на него нападает, есть сравнение фальшивое, натянутое и неверное. Общество в отношении к преступнику находится совершенно в другом положении, чем лицо, подвергшееся нападению в отношении к нападающему. Если это лицо не убьет своего противника, оно само может лишиться жизни; оно поставлено в такое крутое положение, в котором убийство есть единственный исход для сохранения собственной жизни. Если бы даже был другой идеальный исход, время так коротко, подвергшийся нападению находится в таком ненормальном положении, что ему рассуждать некогда, и остается единственное спасение - убить своего противника. Не так поставлено современное государство к преступнику, и в частности к убийце. Преступник, как бы тяжко ни было его преступление, слишком слаб и ничтожен по своим силам в сравнении с государством; захваченный преступник уже не опасен государству; само преступление, как бы тяжко оно ни было, будучи исключительным явлением в нормальной общественной жизни, не ставит в опасность существование государства. Как поступить с преступником, какими способами сделать его безвредным на будущее время? Для решения этого вопроса государство имеет и время, и независимость духа; совершенно в его власти, не прибегая к крайнему средству - смертной казни, - ограничиться отнятием у преступника свободы, - писал известный русский криминалист второй половины XIX в., профессор Киевского университета Александр Федорович Кистяковский (1839 - 1885 гг.).- … С прошедшего столетия стали замечать, что разнообразные виды смертной казни нисколько не способствуют уменьшению тяжких преступлений; это - первое возникновение сомнений касательно устрашимости смертной казни. И в самом деле, нельзя было не усомниться в силе смертной казни, если после стольких столетий ее применения в самых ужасных и изысканных формах преступление со своей стороны ничего не потеряло ни в количественном, ни в качественном отношении».