Сергей Курашевич
В историю России навсегда войдут их имена как самых известных предпринимателей-просветителей и благотворителей. Прохоровы не столько пеклись о своей прибыли, сколько заботились о благополучии своих работников и в целом простых русских людей.
Основателем знаменитой династии стал Василий Иванович Прохоров. Его отец был монастырским крестьянином Троице-Сергиевой лавры, там он работал служителем. С митрополитом достаточно часто ездил в Москву по делам прихода, а заодно и приторговывал кустарными изделиями Троице-Сергиевого посада. В 1764 году, когда у монастырей были отобраны вотчины, Иван Прохорович освободился от крепостной зависимости. Переехал в Москву и стал мещанином Дмитровской слободы. Своего сына он пристроил приказчиком к одному старообрядцу, занимавшемуся пивоварением. Неслучайно поэтому позже, в 1771 году, Василий Прохоров открыл свое пивоваренное дело.
Излечение верой
Во время моровой язвы, в 1771 году, Василий Иванович тяжело заболел, и хозяин отправил его на излечение к своим единоверцам на Рогожское кладбище. Благодаря внимательному уходу верующих Василий Иванович выздоровел, но продолжительное пребывание в среде старцев не прошло для него бесследно. Он много времени уделял чтению книг, преимущественно богословского, религиозно-нравственного и мистического содержания. Целые десять лет Василий Иванович оставался верен старообрядчеству, а потом он снова перешел в православие.
В 1784 году Прохоров был приписан к московским купцам. Пивоваренное дело шло довольно неплохо, однако Василий Иванович с годами все больше ощущал противоречие между собственной глубокой религиозностью и характером промысла. К тому же его жена, Екатерина Никифоровна, поговаривала: не может она молиться об успехе дела, чтобы желать народу больше пить и через это разоряться.
Новый бизнес
Еще одной причиной для смены занятий Прохорова была встреча с Федором Резановым — редким знатоком красковарения и ситценабивного дела. Впоследствии Прохоров с Резановым породнится, выдав за него одну из своих родственниц. Они основывают небольшую ситценабивную фабрику, положив тем самым начало текстильной империи на Трех Горах — Прохоровской Трехгорной мануфактуре. По договору на пять лет Резанов и Прохоров поделили девять частей прибыли поровну, десятая часть отходила к Резанову «за его знания и распоряжение».
Через пять лет партнеры купили у князя Хованского фабричное заведение с земельным участком, где развернули производство ситца и платков. Ситценабивное дело тогда было новым для России. Однако на правительственную поддержку рассчитывать не приходилось: кредиты выдавались в основном на стратегические отрасли (металлургические заводы, суконные и парусиновые фабрики). Проблемой стал и набор рабочих — удалось переманить несколько человек из московских красилен. Но этого оказалось недостаточно, и поэтому Резанов самостоятельно обучил не один десяток рабочих и служащих фабрики.
В условиях отсутствия конкурентов дела фабрикантов быстро пошли в гору.
Василий Прохоров с легкостью расстался со своей пивоварней насовсем, и переехал из Хамовников на Пресню, чтобы быть поближе к новому предприятию.
К 1810 году у Прохорова с Резановым работало около сотни человек; почти вся работа велась вручную, лишь два механизма имели конные приводы, впрочем, это было характерно для всей Европы.
Резанов с Прохоровым пробыли партнерами больше намеченного срока. Когда в 1812 году решили поделить имущество и капиталы, вмешалась война. Василий Иванович отправил своего сына Тимофея из Москвы с частью уже готового товара; сам же вместе с сыном Иваном остался в Москве охранять имущество фабрики от разорения.
И что удивительно — ни пожары, ни война не причинили вреда Трехгорке. Позже в память о спасении Василий Иванович отлил чугунную доску, которую укрепил на стене заводского корпуса. На ней было написано: «На этой горке 1812 года, в бытность Наполеона с войсками в Москве, московский фабрикант Василий Иванович и сын его Иван Васильевич Прохоровы спасались от пламени, объявшего Москву, и грабежа неприятелей...»
Союзы создавались и расторгались
1 мая 1813 года Резанов и Прохоров расстались. Сумма при разделе составила 150 тысяч в деньгах и имуществе. После раздела выяснилось, что дела у Резанова (он завел собственное шерстяное производство) идут куда лучше, чем у Прохорова. Василий Иванович старел, а старший сын Иван надежд не оправдывал.
Василий Иванович был для своего времени человеком грамотным, набожным, рассудительным, не случайно поэтому его многие годы избирали словесным судьей. У Прохоровых было девять детей, тем не менее, они взяли на воспитание и вырастили нескольких девочек, малолетних дочерей дальних родственников, а позже выдали их замуж с богатым приданым.
Умирая, основатель династии советовал детям придерживаться тех правил, которые ему самому служили основой во всех поступках: «Любите благочестие и удаляйтесь от худых обществ, никого не оскорбляйте и не исчисляйте чужих пороков; а замечайте свои, живите не для богатства, а для Бога, не в пышности, а в смирении; всех и, больше всего, брат брата любите».
Известный русский просветитель Бестужев писал: «Вот купец Прохоров, которого я и лица не знаю, но которого почитаю и уважаю выше всех вельмож на свете, он есть истинный сын Отечества, умеющий употреблять достояние свое в истинное благо. Он купец по рождению, но в душе выше всякого вельможи. .. Прими дань от меня, почтеннейший человек Прохоров, ты помирил еще меня с любезным моим Отечеством: я первого еще из соотечественников моих вижу такого человека и не знаю лица его. Ты краса русского народа... друг человека, соотечественников».
Тимофей-спаситель
Спас семейное дело Тимофей Васильевич. В 14-летнем возрасте он умудрился самостоятельно открыть небольшую фабрику на паях с одним из отцовских приказчиков. В 1812 году Тимофей быстро эвакуировал из Москвы товары фабрики, проявив изрядную расторопность. Резанов не раз пытался переманить его от отца к себе управляющим, обещав огромное по тем временам жалованье — до 3 тысяч рублей в год. Прохоров, однако, на уговоры не поддался.
Приняв на себя управление фабрикой, Тимофей обнаружил, что в кассе осталось всего лишь 5 тысяч рублей, а этого после покупки крайне необходимого нового оборудования не хватило бы даже на приобретение материалов для окраски. Тогда Тимофей сам прошелся по торговым рядам и попросил у знакомых торговцев ткань, как он говорил, на пробу. Позже заказчики сами приезжали к нему со своим сырьем и просили окрасить его как можно быстрее, тут же расплачиваясь за работу.
Спустя два года производство Прохоровых увеличилось в десять раз. После смерти отца в 1815 году 18-летний Тимофей остался полным хозяином. Ему было не занимать энергичности: он успевал быть всюду и все видеть, ни одно дело не начиналось без его личного надзора, без его непосредственного распоряжения. Хозяин не мог терпеть ни сквернословия, ни неблагопристойных разговоров. Уже в 1817 году Тимофей единодушно был избран в словесные судьи при местном частном доме.
В 1826 году, проанализировав свой опыт судейской службы, Тимофей Васильевич написал об организации Попечительного Комитета над тюрьмами. Он сам приложил немало усилий в работе этого комитета. Например, посылал учителя своей школы и приходского священника для обучения грамотности к детям арестантов. Добился разрешения совершать для заключенных в пересыльном тюремном замке на Воробьевых горах богослужение. В 1843 году молитвенный зал заключенных был перестроен в храм, освященный московским митрополитом Филаретом.
По своим воззрениям и складу ума Тимофей Васильевич был выдающейся личностью. Его биография печаталась в школьных хрестоматиях.
Таможня дает добро
После 1819 года снова начались испытания, связанные с отменой высоких таможенных тарифов. Российский рынок заполонили импортные ситцы, долги Прохоровых росли; однако кредиторы из уважения к испытанному партнеру не настаивали на немедленной уплате. К счастью, Прохоровым удалось открыть и собственное ткацкое производство. Все это спасло их от банкротства. Уже в 1820 году таможенные тарифы вновь были повышены, резко возрос спрос на изготовляемые предприятием платки, шали и покрывала.
В 1822 году сфера сбыта продукции Прохоровых существенно расширилась — от Москвы до Санкт-Петербурга, Украины, Нижнего Новгорода. Чистый капитал Прохоровых в 1825 году составлял более 520 000 рублей, ежегодно он увеличивался на 100 тысяч. В 1828 году семья решила приобрести две лавки в Зеркальном ряду в Москве и открыть свои торговые точки в западных губерниях России и в Малороссии.
Кадровый огород
Обычно квалифицированные рабочие кадры выписывались из-за границы. Прохоровы же с самого начала рассчитывали на собственные силы. Как только Тимофей Васильевич возглавил фабрику, он возобновил фабричное обучение.
В целях развития фабрично-заводского дела в России в 1828 году был учрежден Мануфактурный совет с отделением в Москве. Тимофей Васильевич был одним из первых деятельных его членов. Ему удалось через министра финансов провести в Совете Положение «О мерах к постоянному улучшению состояния рабочих на фабриках», которое было удостоено отметки Государя Императора: «Прекрасная мысль состоит в повсеместном введении». В пункте 4 этого Положения предлагалось фабрикантам не слишком обременять детей работой и по мере необходимости печься «об учении, состоянии им свойственном, учреждении на самих фабриках небольших школ или уроков, либо отправлении детей в другие учебные заведения». К 40-м годам XIX века в Москве и ее окрестностях при фабриках и заводах было открыто около 24 школ.
Тимофей Васильевич также заботился и о просвещении городской бедноты, преимущественно мещан. Его искренние речи по этому вопросу в Мануфактурном Совете встречали сочувствие среди членов московского купечества, при содействии которого и было основано мещанское училище, давшее образование тысячам детей.