Из письма Крузенштерна Хорнеру (от 12 апреля 1808 г.): «Тому, кто знает подробности и детали нашего путешествия, знает, что оно, несмотря ни на что, не закончилось неудачей, а напротив, были осуществлены вещи, о которых лишь у совсем немногих в Петербурге есть минимальное представление, знает о том, что нам удалось в Китае и Японии… что нам посчастливилось достойно справиться со всеми трудностями, что, кроме того, «Надежда» являет собой до сих пор единственный случай в анналах истории мореплавания – за три года не потерять ни одного члена команды, ни вследствие болезни, ни в результате каких-то иных случайностей – тому, возможно, покажется, что все это не произвело должного впечатления на правительство; потому что по-настоящему никто из нас вознагражден не был. Мы получили лишь то, что уже прежде было дано «Неве», и то, чего нас, следовательно, нельзя было лишить, не совершая вопиющей несправедливости».
6 августа 1806 г. И.Ф.Крузенштерну было присвоено звание капитана второго ранга, одновременно с Ратмановым, который незадолго до этого стал капитан-лейтенантом. Судьбы участников плавания сложились по-разному, но ни одному из офицеров не удалась яркая и успешная карьера. Лисянскому было поручено командование императорскими яхтами, деятельность эта приносила ему мало удовлетворения, и в 1809 г. вышел в отставку. С Крузенштерном они более не встречались. Ратманов свыше десяти лет находился на английской военно-морской службе. Спустя 12 лет после первого плавания ему предлагали руководство кругосветной экспедицией, но он был вынужден отказаться по состоянию здоровья. Левенштерн, по всей вероятности, очень скоро вышел в отставку. У него тоже появились серьезные проблемы со здоровьем. Проекты, которыми была полна голова Крузенштерна, легли в стол. У капитана во время плавания сильно ухудшилось зрение (в письмах к жене от 24 ноября и 12 декабря 1805 г. он уверяет ее, что совершенно здоров, только глаза стали очень болеть и он вынужден ограничивать себя в чтении и письме). Впоследствии именно болезнью глаз он объяснял свой отказ возглавить одну из последующих кругосветных экспедиций.
Основной задачей И.Ф.Крузенштерна по возвращении было создание благоприятных условий для жизни его семьи, после всех лишений и мытарств, выпавших на долю Юлии. Перенесенные тяготы сказались и на ее здоровье: до конца дней Юлия страдала от изнурительных и длительных приступов мигрени. В 1807 г. было приобретено имение Коддил неподалеку от Хаггуда, где жил со своим обширным семейством его брат Карл Фридрих. Здесь в этом же году родился второй сын Крузенштернов Юлий. Именно его примет в 1833 г. в Берлине прусский король Фридрих Вильгельм III, который, прочитав 1-й том «Путешествия вокруг света», написал автору 21 апреля 1810 г.: «Господин адмирал фон Крузенштерн… прошу Вас в доказательство моей благодарности (за присланный Крузенштерном 1-й том. – Е.Н.) и признания Ваших славных заслуг и как знак глубокого уважения принять прилагаемые инсигнии моего ордена Красного Орла I степени…»[38] Он называет его адмиралом и потому, что не может предположить, чтобы мореплаватель такого уровня имел более низкий ранг, и потому, что достоинство ордена требовало столь высокого чина. Фридрих Вильгельм III заказал также художнику Ф.Г.Вайчу (1758–1828) картину маслом, изображающую парусник «Надежда» в Петропавловском порту с узнаваемой фигурой Крузенштерна. Эту картину Юлий Крузенштерн видел в кабинете невестки короля Марии Анны[39].
Жизнь в Коддиле оказалась не очень продолжительной (возможно, поэтому биографы Крузенштерна обычно не уделяли внимания этому периоду) и не очень благополучной. Довольно скоро выяснилось, что покупка имения чревата серьезными финансовыми последствиями для семьи. «Постоянно растущее ажио (лаж. – Е.Н.) уже оказало свое разрушительное влияние на мое имущественное положение», – пишет он Хорнеру 11 марта 1809 г., – «с момента неудачной покупки Коддила я потерял 19 000 рублей. Я могу выдержать, самое большее, еще два года, и тогда, если не произойдет какой-нибудь счастливый случай, мне придется всего лишиться»[40]. Счастливым случаем оказалась милость императора, к которому был вынужден обратиться за поддержкой Крузенштерн: «…наконец, я свободен от всех моих бед, связанных с этим имением. Император оказал мне милость… и выкупил Коддил… Он передал мне через министра финансов, что для него большая радость сделать то, что мне будет приятно… и он убежден, что лишь крайняя нужда заставила меня обратиться с просьбой о выкупе имения…» (Крузенштерн – Хорнеру 2 мая 1809 г).[41] Однако стесненные материальные обстоятельства, точнее нужда, сопровождали его в течение всей жизни. Когда в 1813 г. Крузенштерн в рамках подготовки экспедиции по поиску Северо-Западного прохода собирался в Англию, он надеялся взять с собой семью: «В мае будущего года я отправляюсь в Англию, кстати, вместе со всей моей семьей, и, возможно, на несколько лет. Я просил об этом императора; не потому, что надеюсь подлечить там свое зрение, которое катастрофически теряю, более успешно, чем здесь, в условиях долгой зимы, а потому, что для меня важно увидеть в Англии те многие новшества, которые касаются военного флота, и изучить их более основательно, чем я могу это сделать отсюда. Император не только одобрил мою поездку, но и приказал разместить меня при посольстве графа Ливена на весь срок моего пребывания… и я получу свое содержание – 2000 руб. – по соответствующему курсу» (из письма к Хорнеру от 20 августа 1813 г.)[42]. Однако более точные расчеты показали, что этих средств недостаточно для жизни с семьей, и он уехал один, оставив Юлию с четырьмя маленькими сыновьями – в 1809 г. в Ревеле родился Павел, в 1811 г. в С.-Петербурге Эмиль (Платон) – в снятой под Ревелем квартире. В апреле 1815 г. он писал Хорнеру из Лондона: «Что я смогу предпринять по возвращении в Россию, еще не знаю… По всей вероятности, уволюсь со службы… В Петербурге я могу жить с семьей достойно, имея не менее 1200 руб., а мое содержание как капитана (первого ранга – произведен 1 марта 1809 г.) составляет только 900 руб. … Я в долгу перед своей семьей и обязан положить конец той цыганской жизни, которую вел до сих пор…»[43]
Последний период жизни Ивана Федоровича Крузенштерна связан с замком Асс, приобретенным в марте 1816 г., где в том же году родилась старшая дочь Шарлотта, а спустя три года младшая, Юлия. В Ассе Крузенштерн работал над самым крупным и самым значительным своим проектом, над «Атласом Южного моря». Его первоначальный план составления всемирного атласа, в который были бы внесены все моря, встретил резкое сопротивление адмиралитета и остался нереализованным в том объеме, который был задуман автором.
К образованию и воспитанию своих детей Крузенштерн относился с той же мерой ответственности, что и к образованию юных кадетов. Он был очень заинтересованным и требовательным отцом. Вот характеристика, которую он дает своим сыновьям: «Юлий – очень мягкий мальчик, что не позволяет мне ожидать от него многого; по опыту знаю, что таким быть нельзя. Мой Павел, напротив, обещает стать крепышом; уже сейчас он управляет мягким, хотя и старшим Юлием, при этом упрям и не отступает от своих идей, что меня очень радует. Отто не без царя в голове, но чудовищно рассеян и небрежен» (из письма к Хорнеру 27 февраля 1812 г.)[44]. Некоторое время Крузенштерн сам учил детей и, по мнению своего многолетнего друга Августа фон Коцебу, весьма в этом преуспел, хотя Коцебу и пытается несколько смягчить пыл учителя: «Был глубоко потрясен и истинно растроган, когда прочитал, как замечательно Вы учите своих детей, но Вы занимаетесь слишком много! Я утверждаю, что ребенок за пять часов усваивает больше, чем за восемь, ибо внимание неизбежно ослабевает»[45]. Он сам составляет для своих детей учебник географии, а к А. ф. Коцебу обращается с просьбой написать учебник по истории, так же как в 1811 г. просил Хорнера написать учебник по физике для кадетов, поскольку его предшественник на посту инспектора Кадетского корпуса Платон Гамалей, издав книги по математике, навигации и астрономии (что само по себе было большим прогрессом в обучении кадетов), не счел полезным включить в число обязательных предметов курс физики, а, по мнению Крузенштерна, знание физики было абсолютно необходимым для морского офицера.
Еще в 1810 г. Крузенштерн обращается к своему другу Хорнеру с просьбой подыскать для мальчиков домашнего учителя и высказывает следующие пожелания: «1. Чтобы он был родом из французской Швейцарии, тогда преподавание будет вестись на французском языке. И нам (родителям. – Е.Н.) от этого будет польза. 2. Чтобы по характеру он был швейцарцем, а не французом, т.е. порядочным и основательным, а не ветрогоном. 3. Чтобы у него были системные знания. 4. Чтобы он владел латынью. 5. Чтобы его жалованье составляло не более 100 дукатов в год и чтобы он дал обязательство прожить у нас три года»[46].
Хорнер выполнил поручение, о чем Теодор фон Бернарди, ровесник и приятель Отто фон Крузенштерна, упоминает в своих «Юношеских воспоминаниях», где он очень подробно и очень тепло рассказывает об Ассе и его обитателях. Влияние (и обаяние) личности Крузенштерна на юного Теодора фон Бернарди было значительным: «Крузенштерн абсолютно не соответствовал тому распространенному представлению, которое обычно существует о примитивности моряков. Наоборот, он был человеком очень хорошего тона в самом благородном смысле этого слова, изысканные манеры, спокойное и неброское достоинство его обращения отнюдь не являлись проявлением внешнего лоска, как это зачастую видишь в так называемых лицах большого света, его поведение было скорее следствием истинного развития ума и духа, нравственной чистоты и чести»[47]. Юлия, по мнению Бернарди, подкупала «своей красотой, чарующей любезностью обхождения» и «истинной образованностью»[48]. Иван Федорович звал свою жену Юльхен, а она его Крузенштерн. Они всегда обращались друг к другу на «вы», что было, по-видимому, следствием традиций 18-го века, но дети говорили родителям уже «ты», совсем еще не принятое в то время.