Почти весь день 4 июля Зиновьев. провёл в Таврическом дворце, к к-рому шли от особняка Кшесинской колонны солдат, матросов и рабочих, где их приветствовал Ленин. Зиновьев, выступая неск. раз, говорил, что Петрогр. Совет и ВЦИК должны уважать волю рабочих и крестьян, требующих передать всю власть Советам, но предостерегал от принятия боя на улицах, ибо это было бы выгодно только буржуазии, призывал "расходиться мирно по казармам и з-дам, немедленно возобновить работу на ф-ках и з-дах, идти домой не по Невскому, не давать себя провоцировать ни на один выстрел" (там же, с. 366). На объединённом заседании ВЦИК Советов РСД и Исполкома Всерос. Совета КД, возражая меньшевикам и эсерам, ссылавшимся на решение 1-го Всерос. съезда Советов РСД поддержать коалиц. пр-во, Зиновьев указывал, что съезд не давал зарока никогда не брать власть в свои руки. "Сейчас положение изменилось, сейчас создались такие условия, при к-рых вопрос о власти должен быть перерешен" (там же. с. 145). Но заседание решило отклонить требования демонстрантов и объявить их "врагами рев-ции". После этого Зиновьев, Троцкий и Каменев убеждали, по их словам, руководителей матросской манифестации позволить разоружить себя и вернуться в Кронштадт.
Утром 5 июля Зиновьев, узнав о разгроме юнкерами "Правды", вместе с Каменевым добивались через М.И. Либера, чтобы был освобожден задержанный номер газеты, в к-ром опубл. воззвание о прекращении демонстрации. Но этому воспротивились в штабе Петрогр. ВО - "Правда" печаталась в "незаконно" конфискованной типографии "Сельского Вестника". По требованию ген. ПА Половцева втроём они договаривались с Воен. орг-цией РСДРП(б) убрать броневики из Петропавл, крепости, в самой крепости агитировали матросов и пулемётчиков за возвращение в Кронштадт и в казармы. 6 июля Зиновьев и Каменев продолжали переговоры о возобновлении выхода "Правды", но ничего не добились. Пришлось дать согласие на снятие охраны из броневиков у особняка Кшесинской.
7 июля Зиновьев на квартире С.Я. Аллилуева узнал о решении Врем. пр-ва арестовать и предать суду его самого. Ленина и Каменева, обвинённых в попытке свергнуть в Июльские дни Врем. пр-во. С пришедшим сюда же Лениным они поначалу хотели житься на суд и послали сказать об этом Каменеву. Вечером И.В. Сталин, Г.К. Орджоникидзе и Е.Д.Стасова удержали их от этого шага 9 июля Ленин и Зиновьев перебрались на ст. Разлив и обосновались в шалаше, устроенном для них рабочим Сестрорецкого з-да Н.А. Емельяновым.
В первых числах августа Зиновьев вернулся в Петроград, скрывался на квартире Э.Г.Кальске (рабочего з-да "Айваз"); писал статьи для "Пролетария" и "Рабочего", выходивших вместо "Правды". С кон. авг. возобновил работу в ЦК РСДРП(б). С нач. сент. вместе с Каменевым фактически возглавлял там большинство, итерировавшее настояния Ленина о переходе к непосредств, действиям по захвату власти. Скрытая полемика по этому вопросу содержалась в статье Зиновьева "О съезде Советов". В то время как Ленин считал Советы выше Учред. Собр., Зиновьев утверждал, что Советы не исключают Учред. Собр. «Если нашей рев-ции не суждено погибнуть, если ей дано победить, то мы увидим на практике комбиниров. тип республики Советов и Учред. Собр. Если то, что мы называем "второй революцией" (т.е. победа рабочих и крестьян над буржуазией и помещиками), может произойти мирно, то только по пути такой республики. Это будет тогда легальная революция такого громадного размаха, к-рого не знает ещё история» ("Рабочий Путь", 1917, 4 окт.).
Появление Ленина на заседании ЦК РСДРП(б) 10 окт. резко изменило соотношение сил. Голосуя против резолюции, признающей, что вооруж. восстание неизбежно и вполне назрело, 3, и Каменев, убеждённые, что идти сейчас на этот шаг - "значит ставить на карту не только судьбу партии, но и судьбу рус. и междунар. рев-ции".- оказались в одиночестве. 11 окт. они изложили свою позицию в письме "К текущему моменту", к-рое направили в ПК МК. Моск. обл.. Финл. обл. комитетам партии, большевист. фракции ВЦИК Петрогр. исполкому Советов РСД, большевист. фракции съезда Советов Сев. области. Предупреждая, что "в России за нас большинство рабочих и значит, часть солдат", но вовсе не большинство осн. массы населения - крестьян, они в то же время полагали, что "при правильной тактике мы можем получить треть, а то и больше мест в Учред. Собр.". Дальнейшее "обострение нужды. голода, крест, движения будет всё больше на них [мелкобурж. партии- Автор] давить и заставлять их искать союза с пролет, партией против помещиков и капиталистов, представленных партией кадетов". В результате "наши противники вынуждены будут уступать нам на каждом шагу, либо мы составим вместе с левыми эсерами, беспарт. крестьянами и пр. правящий блок, к-рый в осн. должен будет проводить нашу программу"; но большевики могут прервать свои успехи, если возьмут сейчас на себя инициативу выступления и тем поставят пролетариат под удар сплотившейся контррев-ции, поддержанной мелкобурж. демократией: "Против этой губительной политики мы подымаем голос предостережения" ["Протоколы ЦК РСДРП(б)", с. 87-92}
15 окт. письмо зачитывалось на заседании ПК РСДРП(б), 16 окт. вокруг него развернулась полемика на расширенном заседании ЦК. Зиновьев снова выразил сомнение, "обеспечен ли успех восстания": "Прежде всего не в наших руках железнодорожный и почтово-телегр. аппарат. Влияние ЦИК достаточно сильно ещё... На подкрепления из Финляндии и Кронштадта рассчитывать не приходится. А в Питере мы не имеем уже такой силы". По мнению Зиновьева, у большевиков сложилось вообще неправильное отношение к Учред. Собр.: "Конечно, на него нельзя смотреть как на всеспасающее", но оно "произойдёт в высшей степени рев. атмосфере.- Не исключена возможность, что мы там будем с левыми эсерами в большинстве... Мы не имеем права рисковать, ставить на карту всё" (там же, с. 98-99). Но снова Зиновьев и Каменев оказались в меньшинстве против 19 при 4 воздержавшихся. В. Базаров (В.А. Руднев) в горьковской "Новой Жизни" сообщил 17 окт.. что "по городу пущен в рукописи листок, высказывающийся от имени двух видных большевиков против выступления". В связи с этой заметкой Каменев от своего имени и от имени Зиновьева обратился в "Новую Жизнь" с заявлением, к-рое 18 окт. было опубликовано. В нём подтверждался факт письма, хотя и утверждалось, что о вооруж. восстании "решений партии не существует". В тот же день Ленин в письме "К членам партии большевиков" потребовал исключить обоих из партии за "неслыханное штрейкбрехерство" (ПСС, т. 34, с. 419). 19 октября Зиновьев в присутствии И.В. Сталина заявил Каменеву, что осуждает публикацию в "Новой Жизни" и что не уполномочивал выступать от своего имени. Ленину об этом Зиновьев не сообщил, и в написанном 19 октября письме в ЦК с требованием исключения обоих из партии Ленин не отделял Зиновьева от Каменева (там же. с. 423-27). Зиновьев направил письмо в ред. "Рабочего Пути", к-рое было опубликовано 20 октября с примечанием "от редакции" (написанным Сталиным), что "вопрос можно считать исчерпанным" и что "в основном мы остаёмся единомышленниками". 20 октября Зиновьев направил в ЦК письменное заявление о том, что к интервью Каменева "не имел ни малейшего отношения" и появление его осуждает ("Вопросы истории КПСС", 1990. № 5, с. 49). ЦК, обсуждавший 20 октября письмо Ленина от 19 октября, вопрос об исключении из партии не рассматривал и постановил "принять отставку Каменева" из ЦК. Вопрос об исключении из ЦК Зиновьева даже не ставился ["Протоколы ЦК РСДРП(б)", с. 107]. ЦК вменил Каменеву и Зиновьеву в обязанность не выступать ни с какими заявлениями против решений ЦК и намеченной им линии. 25 октября в ст. "К съезду Советов" Зиновьев писал: "Последние надежды на мирный исход кризиса изжиты. Последние мирные надежды, которых - каюсь - до самых последних дней не был чужд и пишущий эти строки, разбиты жизнью. Наши противники в последние дни сделали всё возможное, чтобы вытравить эти иллюзии. Они уже перешли в наступление, это факт" ("Рабочий Путь", 1917. 25 окт.). В тот же день Зиновьев впервые после долгого перерыва появился на заседании Петрогр. Совета и выступал на нём: "...мы находимся в настоящий момент в периоде восстания... никаких сомнений относительно его результатов быть не можете мы победим" ("Рев-ция 1917", т. 5, с, 180). Во время переговоров при Викжеле с меньшевиками и эсерами об "однородном соц. пр-ве Зиновьев вновь разошёлся с большинством ЦК. На заседании ЦК 1 ноября он заявил: "Для нас ультимативны два пункта: наша программа и ответственность власти перед Советом как источником власти" ["Протоколы ЦК РСДРП(б)", с. 127], опустив пункт о том, чтобы в состав пр-ва вошли Ленин и Троцкий. 2 нояб. ЦК РСДРП(б) принял резолюцию Ленина, отвергающую уступки. Но большевист. фракция ВЦИК по инициативе Зиновьева её отклонила: Ленин расценил это как "неслыханное нарушение дисциплины", как "преступны в данный момент колебания" и предложил оппозиции отстраниться от практич. работы, в "к-рую они не верят" (ПСС, т. 35, с. 44). Его поддержали 9 членов ЦК. Но когда Каменев, А.И. Рыков, В.П. Ногин, В.П. Милютин и Зиновьев заявили 4 нояб. о выходе из ЦК, Ленин объявил их поступок "дезертирством" и предложил всем членам партии и всем трудящимся решительно осудить его (см. там же, с. 74). На переговорах при Викжеле ультиматум большевиков не был принят меньшевиками и эсерами. 6 нояб. обе стороны констатировали невозможность достигнуть соглашения. 7 нояб. Зиновьев в "Письме к товарищам" объявил, что он берёт обратно своё заявление: "Мы пошли на большую жертву, выступив с открытым протестом против большинства нашего ЦК и требованием соглашения. Это соглашение, однако, отвергнуто другой стороной. При таком положении вещей мы обязаны воссоединиться с нашими старыми товарищами по борьбе" ("Правда". 1917, 8 нояб.).