Он хотел лишь получить благословение от денег повелителя правоверных, потому что средства халифа берутся из дозволенных (религиозным законом) источников Эти слова имели не только дипломатическое значение, но выражали действительное магическое представление царя о халифе. В другом месте царь выражает свой страх перед проклятием халифа. После описанных событий, приблизительно до середины июня, Ибн Фадлан оставался в ставке царя около Трех Озер (ныне озеро Чистое, Курышевское и Атманское), наблюдал в Соседних лесах змей, ездил с царем верхом смотреть кости умершего великана, наконец, проводил время на базаре на берегу реки Атыл (Волги). Здесь же, на берегу реки, в одну из пятниц он наблюдал и знаменитое сожжение умершего руса. Посольство халифа застало царя булгар в его ставке, около Трех Озер, в расстоянии нескольких километров от Волги. В конце июня или в июле царь отправился на север, к небольшой речке Джавшыр, и потребовал, чтобы булгарские племена отправились туда вместе с ним. Там, по-видимому; должно было произойти окончательное всенародное принятие ислама. Посольство, конечно, поехало с царем. Царь булгар пробыл у реки Джавшыр два месяца. Так как Ибн Фадлан приводит точные данные о глубине этой реки и описывает окружающую местность, то ясно, что он сам там был. Что происходило на этой реке, мы не знаем, так как его Записка сохранилась лишь в сокращении. Установить сколько-нибудь точно время отъезда посольства невозможно. Ясно лишь, что Ибн Фадлан на севере не зимовал. С другой стороны, рассказывая со слов местных жителей 6 коротких днях зимой, он добавляет: И мы (посольство) не покинули (этой) страны, пока ночи не удлинились, а дни не сократились Из общего политического положения явствует, что посольство не могло возвращаться через Хазарию, а ехало прежним путем через страну огузов. Это подтверждают и слова Этрэка, что он даст ответ халифу по вопросу о принятии ислама при обратном проезде посольства. Несомненно, Ибн Фадлан постарался побывать у него на обратном пути. Так как пребывание у реки Джавшыр продолжалось два месяца, а обратный путь до Джурджании без остановок должен был занять тоже два месяца, в Хорезм посольство прибыло к концу октября или позже. Весной 923 года посольство возвратилось в Багдад. Привезло оно не очень веселые вести. Ничего из задуманных планов не было выполнено. Правда, саманидский эмир оказал посольству всяческое содействие и почет, а царь булгар еще больший. Но для политики халифского правительства результаты равнялись нулю. Огузы ислама не приняли, царь булгар, не получив денег на постройку крепости, разуверился в помощи халифа и предпочел сохранить тесную связь со Средней Азией.
В Хазарии мусульманская партия подверглась репрессиям и была временно подавлена. Ибн Фадлан подробно описал все, что он видел собственными глазами со времени своего выезда из Багдада и до того, как он возвратился в него Для привлечения внимания читателей он передавал здесь также некоторые северные легендарные рассказы, в том числе об огромной рыбе. Но все оказалось напрасно. Его правдивый рассказ не мог конкурировать с многочисленными фантастическими россказнями о муравье на железной цепи, о черепе рыбы в Йемене, внутрь которого рассказчик сам лично входил, выпрямившись, не нагибаясь, через одно глазное отверстие и выходил через другое. Книга его была забыта, потом погибла и сохранилась лишь в Средней Азия в сокращенном виде и в частичных пересказах. Сегодня же Рисале ( Записка ) один из важнейших источников по средневековой истории народов Поволжья, Заволжья и Средней Азии. Ибн Фадлан, конечно, не был первооткрывателем, так как шел торговым путем, по которому доставлялись из Ирака, Ирана и Хорезма в бассейн нижней и средней Волги арабские и персидские изделия в обмен на драгоценную северную пушнину. Но он был первым путешественником, чьи сообщения о северных прикаспийских областях и Заволжье дошли до нас, и притом он дал первый правильный перечень рек, пересекающих Прикаспийскую низменность. Для всех этих рек Ибн Фадлан приводит названия, совпадающие или очень сходные с нынешними.