Сегодня понятие «новые русские» уже даже в анекдотах стало забываться. А несколько лет назад оно было для одних некой визитной карточкой, для других – обидно-оскорбительным. Потому что в понимании тех, кто под понятие не подходил, эта категория являло собой образец бездуховности богачей-самодуров.
Легендарный московский предприниматель Савва Тимофеевич Морозов изо всех сил пытался стать новым русским в его собственном, морозовском понимании.
В литературе дается такое определение понятия ‘’предприниматель’’: это человек ‘’с деловой хваткой и энергией, со специфической системой ценностей, культурой отношений и этикой’’. Российское предпринимательство имело свои деловые, культурные и нравственные традиции. Многие промышленные династии дали России выдающихся коммерсантов, организаторов производства, талантливых экономистов, политиков, ученых, меценатов, деятелей культуры, журналистов.
По мнению их современников, «успешным» предпринимателям присущи решительность, упорство, безошибочная интуиция, энергичность, склонность к оправданному риску, изобретательность, природная смекалка. Лучшие из них получили хорошее образование, интересовались наукой и достижениями промышленности, были людьми творческими. Среди таких имен есть имя и Саввы Тимофеевича Морозова - известного российского предпринимателя и мецената.
Семейное дело
«А у меня нет биографии, - сказал он, однажды. - Я ведь не человек, я - фирма. Меня надо преподавать в университете по кафедре политической экономии... Да вы не смейтесь, я серьезно... Дед сеял, а отец мой, Тимофей Саввич, жатву собирал».
Дед С.Т. Морозова - «Савва сын Васильев» - родился крепостным. Уже в конце XVIII века этот предприимчивый крестьянин открыл первую мастерскую в селе Зуеве, Богородского уезда (Владимирская губерния), выпускавшую шелковые кружева и ленты. Работал сам на единственном станке и сам же пешком ходил в Москву продавать товар. Позднее стал производить суконные и хлопчатобумажные изделия. Последствия войны 1812 года и разорения Москвы способствовали расширению морозовского дела. Увеличивались и доходы. В 1820 году С.В. Морозов за огромные по тем временам деньги (17 тыс. рублей) получил «вольную» от дворян Рюминых и был зачислен в купцы первой гильдии. В 1842 году Морозовы получили потомственное почетное гражданство. В то время родоначальник клана уже владел домом в Москве стоимостью в 12 тысяч рублей серебром.
Крупнейшей и «коренной» морозовской фирмой была Никольская мануфактура в Покровском уезде (Владимирская губерния). Делами здесь до середины 40-х годов XIX в. заправлял сам «Савва Первый», а затем его младший сын Тимофей, при котором фабрика была целиком переоснащена оборудованием, ввезенным из Англии. В предпринимательской среде Тимофей Саввич пользовался авторитетом, о чем говорит избрание его гласным Московской городской думы, а в 1868 г. и председателем Московского биржевого комитета; Тимофей Морозов входил в кружок крупных предпринимателей, считалось, что он пользуется расположением всесильного министра финансов М.Х. Рейтерна.
С установлением железнодорожного сообщения с окраинами империи Морозовы открыли торговые конторы, магазины розничной и оптовой торговли во всех крупных городах России, а также в Иране, Монголии и Китае. Ассортимент, дешевизна и добротность тканей обеспечивала на них постоянный спрос самых разнообразных слоев населения: дорогие бархаты и вельвет, дешевые нарядные ситцы с одинаковым успехом раскупались в Москве, Петербурге, Ташкенте, Омске, Иркутске, Харькове, Одессе, Варшаве, Харбине, Тяньцзине и других городах. Высочайшее качество тканей – молескина и карузета, трико и камлота, ситца и сарпинки, а также многих других сортов – создало со временем такой обширный и постоянный круг покупателей, что даже годы кризисов отражались на Морозовских предприятиях лишь в слабой степени. Желая защитить себя от импортного сырья, предприимчивые фабриканты позаботились о создании своей собственной хлопковой базы, скупив в средней Азии земельные участки, заведя там хлопковые плантации и наладив переработку хлопчатника.
Хотя Т.С. Морозов не получил систематического образования (учился дома), он был человек грамотный и прекрасно понимал значение образования, часто жертвовал довольно крупные, суммы на Московский университет и другие учебные заведения. Умер он в октябре 1889 года, отказав по завещанию несколько сотен тысяч рублей на благотворительные цели, в том числе 100 тысяч рублей для призрения душевнобольных в Москве.
Никольская мануфактура с 1873 года действовала как паевое предприятие (основной капитал 5 млн. рублей), но вплоть до ее национализации в 1918 году оставалась в руках морозовской семьи. Высшим органом предприятия считалось собрание пайщиков, где решения принимались большинством голосов, при этом хозяин, а затем его жена - Мария Федоровна, владея более чем 90% паев, сохраняли полный контроль над ходом дел. Но рамки приличия соблюдались: во главе мануфактуры стояло правление (в него входило 7 директоров), избираемое общим собранием пайщиков. Из числа директоров выбирался в свою очередь директор-распорядитель. Каждый акционер имел право присутствовать на собраниях, однако решения по делам фирмы могли принимать лишь те, кто владел не менее 10 паями (10 паев давали 1 голос, 25 – 2 голоса,. 70 паев –3, 75 – 4, 100 паев – 5 голосов).
В 1848 году Тимофей Саввич женился на Марии Федоровне Симоновой, дочери богатого московского купца, фабриканта Ф.И. Симонова, происходившего из казанских татар, принявших православие (отсюда и «отпечаток Азии» на облике представителей этой ветви морозовского рода). У Тимофея Саввича было четыре дочери и четверо сыновей. Савва, родившийся 3 февраля 1862 года, и стал наиболее известным редставителем клана Морозовых.
Морозовы жили в своем особняке в Большом Трехсвятительском переулке, перекупленном у известного откупщика В.А. Кокорева. Здесь прошли детские и юношеские годы Саввы. Двухэтажный дом с мезонином, окруженный обширным садом с беседками и цветниками, насчитывал 20 комнат; были здесь своя молельная и зимняя оранжерея.
Детство и студенчество Саввы
Как и многие другие семьи текстильных фабрикантов, Морозовы были старообрядцами. В таких семьях по традиции критически относились к существовавшим порядкам. У старообрядцев детей воспитывали по древнему уставу благочиния - в строгости, беспрекословном послушании, в духе религиозного аскетизма. Однако и новое неумолимо вторгалось в жизнь. В морозовской семье уже были гувернантки и гувернеры, детей обучали светским манерам, музыке, иностранным языкам. Вместе с тем применялись веками испытанные «формы воспитания» и, как вспоминал Савва, «за плохие успехи в английском языке драли». В 14 лет старшего сына определяют в 4-ю гимназию. Имена Саввы и его младшего брата Сергея Морозовых значатся среди выпускников 1881 года. Одновременно с ними некоторое время здесь учился К.С. Станиславский, который курса не окончил, но оставил описание строгих порядков в этой гимназии.
В 1881 году Савва поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. В студенческие годы его интересы не ограничиваются естественными науками; он увлеченно изучал политэкономию и философию. В 1885 году Савва был выпущен из университета со званием «действительного студента», которое присваивалось тем, кто окончил курс, сдал все экзамены, но не защитил диплома, не собираясь делать служебную карьеру; в таком случае имели значение сами знания, а неформальные данные.
Женитьба
Студентом Московского университета Савва влюбился в жену своего двоюродного племянника С.В. Морозова - Зинаиду Григорьевну. В России развод не одобрялся ни светской, ни церковной властью, и потому бракоразводный процесс был скандалом, как и женитьба на разведенной. Отец невесты якобы даже заявил, что ему было бы легче видеть дочь в гробу, «чем такой позор терпеть». Почти вся родня жениха тоже была настроена против родственницы. Племянник, Сергей Морозов, был человеком непутевым, заядлым охотником и игроком, и Мария Федоровна жалости к нему не испытывала. Но старообрядцы свято чтили свои законы. Морозовы не курили, не сквернословили, держали слово, ни на кого не повышали голоса, работали сутра до ночи и не женились на разведенках. Не сразу родители смирились с браком старшего сына, и поэтому после окончания университета Савва уехал в Англию.
Он изучает химию в Кембридже, собирается защищать диссертацию. Одновременно знакомится с организацией текстильного дела на английских фабриках. Болезнь жены и необходимость возглавить семейное дело заставили вернуться его в Россию. С.Т. Морозов становится руководителем Никольской мануфактуры, правда лишь номинально: большинство паев, а следовательно, и голосов на собраниях совладельцев принадлежало отцу и матери; после смерти Т.С. Морозова главным и основным пайщиком товарищества осталась его вдова. Таким образом, в своей деятельности Савва Тимофеевич всецело зависел от воли матери, которая оставалась и формально директором-распорядителем, то есть совмещала должности председателя правления и директора. Ее старший сын, по сути дела, стал совладельцем-управляющим, но не полноценным хозяином. Максимального количества паев, принадлежащих Савве Тимофеевичу, не превышало 985 (его мать представила собранию пайщиков в марте 1890 г. - 3165, в марте 1904 г. - 3580 дивидендных бумаг фирмы).
В обществе циркулировали слухи о баснословных доходах «Саввы Второго», однако размеры их никогда не документировались. Поступления С.Т. Морозова состояли из директорского жалованья (10-12 тысяч рублей), наградных (отчисления из чистой прибыли) и дивиденда (процент дохода с каждого пая).
За 10 лет, с 1895 по 1904 г., он получил 112 тысяч рублей. в качестве директорского содержания, примерно 1 млн. рублей наградных и не менее 1,3 млн. рублей дивиденда, всего около 2,5 млн. рублей. Учитывая, что ему принадлежала еще и городская недвижимость, сдававшаяся в аренду, и земельные владения вне черты города (имения), что он занимал должности в других фирмах (много лет был директором высокодоходного Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве), не будет преувеличением определить его личные доходы в тот период в среднем в размере 250 тысяч рублей в год. В условиях тогдашней России это было очень много.