Большинство людей убеждено, что Америку открыл Колумб.
Некоторая часть уверена, что задолго до него это сделали викинги. И лишь сравнительно немногие знают: впервые для европейцев Новый Свет был по настоящему открыт Александром фон Гумбольдтом.
Его называли «вторым Колумбом» и «Аристотелем девятнадцатого столетия», подчеркивая тем самым важность содеянного этим человеком и значение его всеобъемлющих трудов.
Ученые — современники Гумбольдта — удивлялись его достижениям и открытиям, восторгались поразительной широтой и глубиной его знаний. Великий немецкий поэт и естествоиспытатель, почетный член Петербургской Академии наук Иоганн Вольфганг Гете говорил о своем друге, что Гумбольдт — это целая академия.
Недаром одна из работ ученого носит название «Космос». Это и был человек-Космос...
***
Александр фон Гумбольдт достиг славы, которая при жизни редко выпадает на долю человека. Славословия в его адрес писали прозой и в стихах; в его честь выбивали медали…
Мексика присвоила немецкому ученому одно из своих высших званий; полководец и государственный деятель, борец за независимость испанских колоний в Южной Америке Симон Боливар писал о Гумбольдте: «Ему Новый Свет обязан большим, чем всем конкистадорам, вместе взятым».
Но шли годы, незаметно складываясь в столетия, и вот уже некогда громкое имя упоминается лишь вскользь — да и то, чаще всего, в виде названий на географической карте — течение Гумбольдта, хребет Гумбольдта, озеро Гумбольдта, ледник Гумбольдта… Такое ощущение, что карта помнит его лучше, чем люди. Справедливо ли это забвение? Думается, что нет. А впрочем, судите сами...
Его не считали одаренным ребенком...
Александр фон Гумбольдт. Фарфоровый барельеф работы Фридриха Тика. 1828 г.
Многие специалисты, трудившиеся над жизнеописанием Гумбольдта, замечали, что ни одному человеку не под силу охватить его универсальную деятельность.
Не собираемся этого делать и мы, отметив лишь те наиболее интересные, на наш взгляд, эпизоды из его биографии, которые позволят понять, как возникла и почему была столь блестяще реализована невероятная по своим результатам идея путешествия ученого в Америку. А начнем с самого детства, чтобы сразу же, скажем откровенно, несколько удивить читателя.
Александра не считали одаренным ребенком! Родившись в 1769 году в Берлине, в высокопоставленной семье, он с детства, как то было принято в высшем немецком обществе, имел многочисленных маститых педагогов, — но, несмотря на все их старания, явно был не в силах оправдать ожидания своих домашних учителей.
Робкий и застенчивый, он развивался довольно медленно, не умея схватывать все «на лету». Воспитатели приходили от него в отчаяние и не верили, что в нем есть хотя бы заурядные способности. К тому же, мальчик не был физически крепок и часто болел.
Можно было бы, конечно, объяснить слабые успехи Александра большой учебной нагрузкой, — его готовили в университет. Но дело, было, очевидно, не в этом. Старший брат Александра, Вильгельм, привлекавший преподавателей своей сметливостью, открытостью и живостью характера, учился тому же самому, но сравнительно легко.
Ему нравились логика и философия, основы экономики, — словом, все, что могло бы со временем помочь занять достойное место при прусском дворе. А ведь именно о таком будущем для своих сыновей мечтала их мать... Александра же интересовали совсем иные вещи. Еще ребенком он с удовольствием собирал камешки и растения, неосознанно отдавая предпочтение наукам о природе.
Подобные пристрастия, мягко говоря, не пользовались уважением в кругу его семьи и родственников. Между тем, существует предание, которое свидетельствует не только о серьезности этих увлечений, но и о чувствительном самолюбии юного Гумбольдта.
Как-то его высокомерная тетушка-аристократка, супруга камергера (придворное звание высокого ранга), с издевкой спросила, имея в виду ботанические интересы Александра, не собирается ли тот пойти в аптекари. На это одиннадцатилетний мальчик ответил, что уж лучше в аптекари, чем в камергеры.
Ботаника была не единственным пристрастием «маленького аптекаря», как называли Александра в детские годы. Дома его часто заставали в комнате, увешанной географическими картами. Видимо, уже тогда его начала преследовать «требовательная жажда дали». Шло время, и робкие ростки этой жажды, неведомо откуда появившиеся в душе ребенка, медленно, но неуклонно прорастали...
Однако, учеба по принуждению продолжалась. В 1787 году Гумбольдт по настоянию матери отправляется во Франкфурт-на-Одере, в университет — изучать экономику, финансы и управление. Ему здесь скучно; да и уровень преподавания, вероятно, оставлял желать лучшего. «Если у королевы наук где-нибудь и есть свой храм, — пишет Александр домой, — то, уж конечно, не в этом городе». Поэтому уже после первого семестра он решает во Франкфурт больше не возвращаться.
Дома, в Берлине, утоляя свой все возрастающий интерес к ботанике, юноша тщательно изучает местную природу: ищет разные мхи, лишайники и грибы, неоднократно посещает ботанический сад. Одновременно, как бы готовясь к будущему, он учится рисовать с натуры и осваивает граверное искусство. Весной 1789 года Гумбольдт вновь покидает Берлин, отправившись для дальнейшего обучения в Геттинген.
В отличие от Франкфурта, в Геттингенском университете, где давали достаточно широкое общее образование, в общении с эрудированными преподавателями начался быстрый интеллектуальный рост Александра. Он изучает греческий язык (по выражению самого Гумбольдта, «основу основ всякой учености»), высшую математику, природоведение, химию, ботанику, занимаясь одновременно филологией…
Уже в студенческие годы проявляется одно из важнейших качеств нашего героя — универсальность интересов. Ему было небезразлично буквально все, что касалось отношений человека и природы. Мечты о дальних странствиях, о живописных ландшафтах, о диковинных растениях и животных волновали воображение студента...
Именно тогда Александр встречает человека, который, возможно, окончательно поставил точку в предполагаемой карьере Гумбольдта, как чиновника. Этим человеком был Георг Фостер, ботаник и зоолог, химик и физик, географ и историк; мореплаватель, сопровождавший своего отца — ученого-естествоиспытателя Рейнгольда Форстера во второй кругосветной экспедиции знаменитого Джеймса Кука.
Гумбольдт попал под обаяние этой выдающейся, разносторонней и энергичной личности. Теперь его учеба окончательно стала целенаправленной. В Гамбурге, где Александр продолжил свое обучение в частной торговой академии, он старался постоянно общаться с иностранцами, чтобы поскорее изучить языки и обычаи других стран.
На лекциях он прежде всего стремился запомнить сведения о колониальных товарах, о денежном обращении и др. Одновременно он совершает экскурсии, во время которых исследует окаменелости — остатки древних растений и животных, сохранившиеся в горных породах…
Предстояло выбрать профессию
Между тем, время обучения истекало. Предстояло выбрать профессию. Всей душой не приемля чиновничью карьеру, Александр, все же подчиняясь матери, находит компромиссный вариант.
Он решает поступить на службу в прусское горно-промышленное ведомство. Следует заметить, что к этому времени Гумбольдт заметно изменился и совершенно не напоминал прежнего стеснительного, погруженного в свои мысли мальчика.
Это был довольно эрудированный, остроумный и даже несколько язвительный молодой человек. «Его голова быстрее и плодовитее моей, его воображение живее, он тоньше чувствует красоту, его художественный вкус изощреннее…» — так пишет о своем младшем брате Вильгельм Гумбольдт.
Для выбранной службы подготовки у Гумбольдта, в общем-то, хватало. Необходимо было лишь более основательное знакомство с самим горным делом. И Александр решает пополнить знания в Горной академии во Фрейберге...
Уровень образованности молодого человека и наличие собственных научных публикаций привели к тому, что двадцатилетний Александр Гумбольдт легко получил в Берлине должность асессора, т. е., служащего в администрации горнорудной и металлургической промышленности. Это открывало перед ним блестящую карьеру.
В 23 года Гумбольдт уже инспектирует горные ведомства. Ему подчиняются королевские рудники, шахты, мелкие металлургические предприятия, разбросанные по горным массивам. С необычайной энергией он берется за порученную ему работу.
Много времени проводит под землей, изучая все самолично. Это позволило ему вскоре предложить некоторые технические новшества, благодаря которым удалось добиться увеличения производительности шахт и, соответственно, роста доходов государства. На свои личные средства Александр открывает бесплатные школы для горняков, а сам смело и рискованно, подчас на волосок от смерти, экспериментирует с подземными газами. Благодаря его усилиям количество несчастных случаев в шахтах резко снижается. Но ученый не успокаивается.
Продолжается его многочасовая напряженная работа под землей, не прекращаются долгие переезды верхом. Параллельно он успевает изучать историю подопечной ему территории, листая старые книги. Гумбольдт работает очень много, но времени все равно не хватает, — и уже тогда у него вырабатывается привычка спать не более пяти часов в сутки. «Тут думают, что у меня восемь ног и четыре руки» — пишет он. И неудивительно. Решая, казалось бы, сугубо производственные вопросы, Гумбольдт каким-то непостижимым образом успевает писать и публиковать научные статьи по геологии, ботанике, физике, химии, физиологии растений...
При этом, поднимаемые им темы не являются отдельными; они как бы вытекают одна из другой, взаимно дополняя друг друга. Об этой способности Александра его старший брат пишет: «Он создан для того, чтобы соединять идеи, обнаруживать между явлениями связи, которые оставались бы десятки лет не замеченными». Публикации Александра Гумбольдта и его оживленная переписка, научные дискуссии, обмен идеями с немецкими и иностранными учеными постепенно приносили ему международную известность...