Летом 1485 г. Колумб покинул Португалию, чтобы попытать счастья в соседней Испании. Унижения и бедность, чиновная волокита и странствия вслед за королевой Изабеллой и королем Фердинандом в ожидании аудиенций (ибо постоянной столицы в Испании тогда не было), отказы и новые обещания, в которые уже нелегко было поверить, – все это сполна выпало на долю мореплавателя. Семь долгих лет скитался настойчивый чужеземец по пыльным дорогам Испании, прежде чем добился своего; и эти годы ожидания, временами почти безнадежного, были, может быть, самыми тяжелыми в его и без того нелегкой жизни. Лишь к концу этого срока Колумбу благодаря удивительному умению убеждать в своей правоте удалось заручиться поддержкой влиятельных лиц, которые сдвинули дело с мертвой точки и уговорили королевскую чету принять проект. С Колумбом было заключено соглашение – «Капитуляция в Санта-Фе». В случае успеха он должен был стать адмиралом, вице-королем и правителем всех открытых им земель, получать десятую часть всех доходов с них и, при условии оплаты восьмой части издержек на снаряжение экспедиции, восьмую часть прибылей от торговли. В случае неудачи Колумб не получал ничего. Таким образом, королевская чета, рискуя немногим, могла в случае успеха сделать невиданные приобретения.
Для плавания были быстро подобраны три подходящих корабля. Два из них – "Пинта" и "Нинья" – были каравеллами, а флагманский корабль "Санта-Мария" относился к так называемым «нао», отличавшимся от каравелл большей грузоподъемностью, но менее быстроходным и маневренным. Сложнее обстояло дело с командами. Моряки порта Палос, где экспедиция готовилась к отплытию, не желали связываться с никому не известным чужаком. Позднее один из них вспоминал: «Над предприятием этим все насмехались, ибо считали, что дело сие невозможно и землю на западе найти нельзя". В конце концов Колумбу удалось сломить этот своеобразный саботаж и набрать необходимое число людей. Во главе экипажей встали кроме самого Колумба опытнейший капитан Мартин Алонсо Пинсон и его брат Висенте Яньес Пинсон, позже совершивший важные самостоятельные открытия у берегов Нового Света.
3 августа 1492 г. корабли покинули Палос и через неделю достигли Канарских островов, а 6 сентября отплыли дальше на запад. Мир, знакомый европейцам, остался за кормой. Впереди ждала неизвестность...
Колумбово решение пересечь Атлантику именно на широте Канарских островов оказалось замечательно точным: попутный ветер и течение быстро несли суда в нужном направлении. Более удобного пути на запад в этой части Атлантики не существует.
Первые две недели плавания прошли великолепно: спокойное море, устойчивый попутный ветер и полная уверенность всего экипажа в близости успеха. С 16 сентября появилось множество водорослей. Корабли приближались к Саргассову морю - громадной океанской "заводи", ограниченной со всех сторон мощными атлантическими течениями. Сначала водоросли обнадеживали, поскольку считались свидетельством близости земли, но со временем стали внушать суеверный страх. Тогда же было замечено отклонение стрелки компаса от севера, вследствие чего, как отметил Колумб в бортовом дневнике, «моряков охватили страх и печаль». Но главное, что беспокоило матросов, – это устойчивые восточные ветры. Пошли разговоры о том, что вернуться в Испанию, пройдя такое огромное расстояние против ветра, будет попросту невозможно. Чтобы умерить недовольство, Колумб объявлял матросам пройденное за день расстояние несколько преуменьшенным, отмечая 'правильные цифры только в своем дневнике.
7 октября с кораблей было замечено множество птиц, летевших к юго- западу. Колумбу было известно, что португальцам случалось открывать острова, следуя за полетом птиц, и он повернул к юго-западу. Решение опять оказалось правильным: при сохранении прежнего курса корабли попали бы в мощную струю Гольфстрима, который мог помешать им достичь берегов Америки и унес бы их далеко на северо-восток, в открытый океан.
Несмотря на перемену курса, недовольство матросов стремительно нарастало. Согласно одному из свидетельств, моряки возмущались рискованными планами Колумба и были готовы сбросить настойчивого чужеземца в море. В эти трудные дни выдержка и мужество не покидали Колумба. Хотя его полномочия позволяли жестоко расправиться с бунтовщиками, однако он не пошел на эту крайнюю меру и сумел беседами и уговорами убедить матросов подождать с возвращением в Испанию еще три-четыре дня. Судьба великого замысла висела на волоске, но на третий день появились столь несомненные признаки близости земли, что никто уже не вспоминал о немедленном возвращении. Несмотря на наступавшую ночь и реальную угрозу напороться в темноте на прибрежные рифы, корабли стремительно неслись вперед. Тому, кто первым увидит землю, была обещана награда. Наконец – было это в два часа ночи 12 октября 1492 года – раздались выстрел, а затем крик матроса с «Пинты», Родриго де Трианы: «Земля! Земля!»
На следующий день, найдя проход в рифах, Колумб торжественно высадился на первую открытую им землю. Будучи уверен, что достиг, подступов к Индии, он назвал сбежавшихся к месту высадки местных жителей индейцами, и это название закрепилось за обитателями всего континента вплоть до наших дней. Саму же землю – небольшой остров из числа Багамских – Колумб назвал Сан-Сальвадор – «Святой Спаситель».
В тот день встретились два мира, прежде и не подозревавшие о существовании друг друга. Корабли Колумба были посланцами Европы исхода Средневековья, когда в некоторых странах континента появились уже первые ростки капитализма. Европа мануфактур и пороха, книгопечатания и гуманизма, – но и Европа религиозного фанатизма и безудержной жажды наживы столкнулась с обществом, отставшим от нее в развитии на добрых три тысячи лет. Неудивительно, что пришельцы из Страны Восхода, приплывшие на огромных по сравнению с лодками островитян парусных кораблях, показались индейцам посланцами богов.
В свою очередь европейцы увидели простодушных и благородных детей природы, живших словно в золотом веке. «Они приглашали нас разделить все, что у них было, и выказывали столько любви, словно хотели отдать нам свои сердца», – писал Колумб.
От Сан-Сальвадора корабли двинулись на юго-запад. Колумб искал Японию, находившуюся, по его убеждению, совсем недалеко. Открыв по пути еще несколько островов из группы Багамских, Колумб вышел к острову Куба. Земля эта изумила мореплавателя своей красотой и показалась ему похожей на земной рай, но, увы, она была совершенно непохожа на Японию. Посольство, направленное в глубь острова, тоже не нашло ни крупных городов, ни жемчуга, ни крытых золотом храмов. Зато на обратном пути посланцы видели множество индейцев «с горящими головнями и травами, дым от которых они имели обыкновение вдыхать». Так Европа впервые узнала о табаке.
Пройдя вдоль северо-восточного берега Кубы, которую он счел выступом Азиатского материка, Колумб вышел к следующему большому острову, берега которого очаровали его. «Видя величие и красоту этого острова и его сходство с испанской землей», он назвал его «Ла Исла Эспаньола» («Испанский остров»), или сокращенно просто Эспаньола (ныне остров Гаити). Многочисленные хвалы, которые Колумб воздал Кубе, кажутся бледными в сравнении с теми словами, которые он нашел для Эспаньолы. Следуя вдоль ее северного берега, корабли миновали по левому борту будущее пиратское гнездо – остров Тортугу (буквально – «Черепаха»). Но в ночь на 25 декабря случилось несчастье: «Санта-Мария» в темноте напоролась на рифы, и спасти ее не удалось. Поскольку «Пинта» исчезла из поля зрения Колумба еще раньше, в его распоряжении осталась лишь маленькая «Нинья», которая не могла вместить всех моряков. Нечего было и думать продолжать поиски, следовало немедленно возвращаться в Испанию. Из останков погибшего флагмана на Эспаньоле был сооружен форт, в котором осталось 39 моряков. Колумб на «Нинье» взял курс на восток и вскоре неожиданно встретился с «Пинтой», в течение трех недель плававшей самостоятельно. Две каравеллы повернули на северо-восток и более двух недель шли преимущественно в этом направлении. Затем Колумб повернул к востоку.
Выбор маршрута обратного пути еще раз показал замечательные способности Колумба как мореплавателя. Ему вновь удалось использовать попутные течения, а на центральном отрезке пути – еще и благоприятные направления ветров. Однако самые страшные испытания ждали экспедицию на последних этапах ее долгого пути. У Азорских островов "Пинта" и "Нинья" попали в непогоду – стояла зима, которая потом вошла в историю как одна из самых холодных и свирепых. В тот год потерпели крушение сотни судов, в Лиссабоне штормы месяцами не давали кораблям выйти в море. 12 февраля корабли попали в бурю, через два дня они потеряли друг друга из виду. Большую опасность представлял недостаток балласта (специального груза для правильной осадки корабля); эту проблему Колумб решил, наполнив при первой возможности порожние бочки морской водой. Между тем буря усиливалась, и Колумб всерьез опасался, что каравеллы погибнут, и Европа так и не узнает о его великом открытии.
Чтобы не допустить этого, он бросил за борт бочонок с сообщением о главных результатах своего плавания.
Когда ветер, наконец, стих, выяснилось, что "Нинья" находится у одного из Азорских островов. Возобновив через несколько дней плавание к континенту, корабль вновь попал в бурю – едва ли не еще более страшную. «Все думали, что ждет их гибель в волнах, которые обрушивались с обоих бортов на палубу корабля, – писал Колумб в дневнике. – Ветер же, казалось, поднимал каравеллу на воздух. Вода взметалась к небу, молнии сверкали со всех сторон». В преддверии ночи вот-вот должен был показаться берег; кораблю грозила гибель у прибрежных скал. Искусно управляя единственным еще не сорванным парусом, Колумб сумел отвести удар и направить «Нинью» параллельно берегу. Утром выяснилось, что корабль находится у мыса Рока близ Лиссабона. Проведя там несколько дней, Колумб 15 марта вернулся в Палос. Плавание, длившееся 224 дня, завершилось.