За несколько лет после реформы цены на электроэнергию упали почти втрое, объем инвестиций в энергосектор возрос на порядок. При том, что изначально аргентинская электроэнергетика была избыточной, начали строиться новые электростанции, а старые, малоэффективные или убыточные начали выводить из эксплуатации. При этом достаточно успешно решались и сопутствующие социальные проблемы.
Итак, были рассмотрены несколько вариантов реформирования – успешного и относительно успешного. Теперь будет небезынтересно рассмотреть опыт страны, решившейся на проведение наиболее радикальной реформы и создание нерегулируемого (или, как полагали местные реформаторы, «саморегулируемого») рынка. Такой страной является Новая Зеландия. В начале 80-х годов ХХ века, следуя примеру своей бывшей (а формально, и нынешнй) метрополии – Великобритании, новозеландские консерваторы взяли курс на разгосударствление экономики страны. Однако далеко продвинуться им не удалось, поскольку в 1984 году к власти в Новой Зеландии пришли лейбoристы. К всеобщему изумлению, они не только не повернули вспять раскрученный консерваторами маховик, но и самым решительным образом принялись реформировать госсектор. При этом темпы реформирования просто поражали. Следует отметить: к началу реформирования Новая Зеландия, чья экономика считалась наиболее зарегулированной из всех стран Британского Содружества, стояла по сути на грани банкротства. Именно поэтому местные реформаторы полагали экономические реформы и приватизацию экономики единственной панацеей.
Они практически полностью нейтрализовали профсоюзы, до этого времени игравшие в жизни страны весьма существенную роль, отправили на пенсию или уволили около 40% госслужащих, а также приватизировали целый ряд государственных предприятий. При этом лейбористы демонтировали одну из самых мощных в мире систем социального и медицинского страхования, поскольку в условиях рыночной экономики, как известно, «ответственность должна делегироваться из центра на уровень отдельных граждан, ибо каждый должен нести ответственность и в полной мере оплачивать объем предоставляемых ему услуг». Безработица в это время возросла до 15%. Популярность правящей партии и отдельных ее представителей упала почти до нуля. Тем не менее лейбористы провели национальный референдум и получили всестороннюю поддержку избирателей на выборах 1990 года. Ведь альтернативой были те же консерваторы, заварившие всю эту кашу. Однако ни консерваторы, ни лейбористы с реформированием электроэнергетики особенно не торопились.
Исторически права на энергопроизводство и энергоснабжение в Новой Зеландии принадлежали с 1884 года «ECNZ» («Электрисити Корпорейшн ов Нью Зиланд»), которая производила 95% всей электроэнергии в стране. Более двух третей всего объема производства приходится на гидрогенерацию, причем большая часть генерирующих мощностей располагается на южном, наименее населенном, острове новозеландского архипелага. Электроэнергия передается на северный остров, в столицу Новой Зеландии Веллингтон по подводным кабелям в виде постоянного тока. Изначально как за производство, так и передачу электроэнергии отвечала «ECNZ», но вскоре транспортные и диспетчерские функции были переданы государственной компании «Транс Пауэр». Нужно отметить, что имевшийся в стране потенциал для наращивания объемов генерации был практически исчерпан (экологические законы не позволяют строить новые станции).
Кроме гидроэлектростанций, обеспечивавших до 70% производства национальной электроэнергии, в стране действовали 2 крупных геотермических станции (вот с кого Камчатке нужно брать пример!) и 3 устаревших тепловых (в стране имеются запасы угля и ограниченные запасы газа на шельфе). Учитывая изолированное географическое положение Новой Зеландии, не приходится говорить о возможности поставок электроэнергии из-за рубежа. В довершение ко всему новозеландская энергосистема весьма серьезно зависит от засух, поскольку резервуары гидроэлектростанций позволяют накопить не более 12% требуемого годового гидроресурса. Такая вот география!
Как уже говорилось выше, к началу реформирования госсектора страна находилась на грани банкротства, и единственной надеждой для национального энергосектора был приток инвестиций со стороны частного капитала. Еще в 1986 году лейбористы заявили о своих намерениях реформировать энергосектор и к 1987 году провели первый этап, выделив транспортные функции и передав из компании «Транс Пауэр», оставив за «ECNZ» только производство электроэнергии.
Следующий шаг был самым радикальным. Правительство объявило новый курс на построение не регулируемого энергорынка, то есть рынка, который, как надеялись его создатели, будет саморегулироваться. Довольно долго велись дебаты о судьбе государственного предприятия «ECNZ», но в 1995 г. с приходом к власти консерваторов настал и его черед. Предприятие сначала разделили на две государственные компании, затем продали часть генерирующих станций, включая тепловую станцию Таранаки в частные руки. При этом, учитывая все еще доминирующее положение «ECNZ», на компанию возложили ряд ограничений.
Транспортная же компания «Транс Пауэр» всецело зависела от государства, устанавливавшего тарифы на передачу электроэнергии. Сама структура новозеландского рынка мало отличалась от скандинавского или аргентинского. Главным же отличием было отсутствие государственного регулирования. Предполагалось достаточно сознательное саморегулирование субъектами рынка.
В результате Веллингтон остался без электроэнергии, большая часть госслужащих отправилась на весьма долгие каникулы, а в Новой Зеландии появился Регулятор с достаточно широким кругом полномочий.
Такие вот уроки «свободного конкурентного рынка». Прежде всего, любая реформа требует тщательной и серьезной предварительной проработки. Ни одна реформа не проводится вне разработанного заранее правового поля. Реформа как таковая не является панацеей и не гарантирует немедленного притока инвестиций ни извне, ни со стороны местного капитала, без соблюдения других требований (прежде всего четкого налогового законодательства и законов, гарантирующих сохранность инвестиций). Реструктурирование и повышение эффективности в отрасли отнюдь не означает проведение повальной приватизации.
2.1 Обзор электроэнергетической отрасли Российской Федерации
Электроэнергетика является одной из базовых отраслей экономики России и одной из нескольких естественных монополий. В настоящее время в России функционируют более 700 тепловых и гидравлических электростанций и 9 атомных. Имеющийся производственный потенциал полностью обеспечивает тепловой и электрической энергией промышленные предприятия и население России. Основными субъектами единой энергетической системы России являются:
• РАО « России »;
• 74 региональные энергокомпании, осуществляющие поставки электрической и тепловой энергии потребителю на всей территории Российской Федерации ;
• 34 крупные электростанции - филиалы или дочерние предприятия РАО « России »;
• 9 атомных электростанций (8 станций находятся под контролем государственного предприятия)
• более 300 организаций, обслуживающих основной технологический процесс и развитие в ЕЭС России.
Электроэнергетическая отрасль России занимает 4 место в мире по установленной мощности после США, Китая и Японии. Общая установленная мощность российских электростанций в 2001 году составляет 213,9 млн. кВт. Установленная мощность электростанций холдинга РАО ЕЭС составляет 155,1 млн. кВт (72,5% от общей установленной мощности электростанций России). Основными видами топлива, используемыми при производстве электроэнергии, являются газ, уголь, мазут. В настоящий момент доля газа в общей структуре топливного баланса России составляет более 60%, около 35% - уголь и 5% - мазут.
Поскольку в последние годы в газовой промышленности появились негативные тенденции, связанные с падением объемов добычи, недостаточным финансированием новых месторождений газа, то в ближайшие годы продолжится сокращение поставок газа тепловым электростанциям. Соответственно будет увеличена доля угля в топливном балансе.
В целом по России можно отметить положительную тенденцию к увеличению выработки электроэнергии. Так, начиная с 1998 года, наблюдается прирост производства электроэнергии после восьмилетнего снижения, в 1999 году рост составил 102,3% к уровню 1998 года, а в 2000 году -103,5%.
Несмотря на то, что формально региональные энергетические компании являются независимыми, фактически регулирование тарифов происходит под влиянием региональных органов власти. Местные органы власти имеют право, действуя в интересах потребителей, рекомендовать региональным комиссиям запретить резкое повышение тарифов. Вследствие этого, проводимая РЭК политика сдерживания тарифов на энергию при одновременном росте цен в других отраслях промышленности привела к тому, что темпы роста тарифов для промышленных потребителей в целом по России отстают от темпов роста индекса цен в промышленности. С августа 1998 г. по декабрь 2000 г. рост цен в промышленности составил 276,2%, а повышение тарифов на электроэнергию для крупных промышленных потребителей - 181,2%. За тот же период рост потребительских цен составил 279,9%, а тарифов на электроэнергию для населения - 233,4%. Но можно отметить, что в 2001 году ситуация с тарифами несколько улучшилась. В течение года тарифы повышались несколько раз. Средний тариф на электроэнергию вырос на 38% по сравнению с предыдущим годом, а тариф на тепло повысился на 26%.