Итак, уже раннефеодальному русскому законодательству были известны наиболее тяжкие преступления, посягающие на деятельность и личность уполномоченных субъектов государственной власти. Правовые акты периода становления централизованного Русского государства существенно конкретизируют перечень охраняемых объектов в сфере нормальной управленческой деятельности и фактически закрепляют те объективные (исполнение должностных обязанностей на момент совершения деяния) и субъективные (мотив мести) признаки посягательств на порядок управления, которыми пользуется и современный законодатель при конструировании аналогичных составов преступления. Отсюда можно заключить, что сопротивление властному управленческому воздействию имеет типовые формы выражения, т.е. обладает неким онтологическим статусом. Качество закрепления этих форм в законодательстве обусловлено конкретно-историческими условиями жизни общества и, в немалой степени, состоянием юридической техники в тот или иной период общественного развития.
Издание Уложения не оставило дальнейшего развития законодательства не только в силу движения юридической жизни, но и потому, что оно представлялось сводом неполным[24]. Еще в царствование Алексея Михайловича появляются нормы, дополнившие Уложение. Реформаторская деятельность Петра I, охватывавшая все стороны государственной жизни, выразилась и в столь же обширной законодательной деятельности, в том числе, в уголовном законодательстве.
Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715 г. при создании «Артикула воинского».
Впервые в истории русского права подробно регламентировались воинские преступления, т.е. преступления, направленные против установленного порядка несения воинской службы (главы 4-15). Это было связано с проведенной Петром 1 военной реформой и характером закона, закрепившего реорганизацию армии. К воинским преступлениям относились, уклонение от воинской службы, дезертирство, сопротивление офицеру и многие другие. Авторитет начальника в армии безусловен Уголовно-правовой охране высших и низших офицеров посвящена Глава 3 «Артикула Воинского» 1715 года. Артикул 21 устанавливал наказание за высказывание насмешек в адрес генералов и фельдмаршалов в виде тюремного заключения Артикул 22 предусматривал ответственность за оскорбление названных лиц в связи со служебной деятельностью вплоть до смертной казни Согласно артикулам 24 и 25 карались смертной казнью и вооруженные посягательства на представителей высшего и среднего офицерского звена. Угроза или физическое насилие в отношении сержантов и капралов в связи с их должностной деятельностью в мирное время наказывались поркой шпицрутенами, если данное преступление совершалось во время похода против неприятеля, наказание - смертная казнь.
Основной целью наказания по Артикулам являлось устрашение, что явствовало из специальных оговорок типа: «дабы через то страх подать и оный от таких непристойностей удержать»[25]. Устрашение сочеталось с публичностью наказаний. Казнь производилась в людном месте, о ней предварительно объявлялось.
Как и в предыдущих законодательных актах, в законодательстве периода становления абсолютизма также прослеживается смешение объектов.
На основании изложенного можно сделать вывод, что в «Артикулах Воинских» 1715 г. прослеживается тенденция выделения двухобъектных насильственных преступлений, в том числе и против порядка управления[26]. Посягательства на жизнь, здоровье, честь и достоинство представителей власти рассматривались, как преступления против личности. В то же время стали выделяться преступления против порядка управления, не связанные непосредственно с личностью представителей власти: например, срывание и истребление указов, наказываемое смертной казнью, в чем проявилось особое отношение абсолютистской психологии к писаным нормативным текстам, символам царской воли.
Начиная с эпохи абсолютизма, в законодательстве об охране деятельности представителей власти прослеживаются две тенденции. Первая заключалась в том, что уголовно-правовое регулирование нормальной деятельности органов государственной власти осуществлялось посредством комплекса специальных запретов, охватываюших практически все возможные варианты преступных посягательств на власть и ее уполномоченных субъектов. Вторая состояла в отказе от конструирования специальных норм, предусматривающих ответственность за посягательство на жизнь представителей власти, либо в отнесении данных норм к преступлениям, направленным на иные объекты. Объясняется это недостаточной развитостью теории уголовного права, в частности, учение о «двухобъектных» преступлениях, которые, нарушая определенную систему благ, причиняют вред, в том числе и интересам личности. Все посягательства на управленческую деятельность представителей власти, не связанные с причинением им смерти, были снабжены суровыми санкциями. Когда же дело касалось убийств представителей власти, содеянное квалифицировалось как преступление против личности. Непоследовательность законодателя в период абсолютизма проявилась в том, что менялись указы, нередко противоречивые и по отношению к Уложению, и между собой, в судебную практику вносился хаос.
Наиболее разработанным и систематизированным уголовным законом в России до 1917 г. признается Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Уложение представляет собой весьма объемный правовой акт, содержащий 2224 статьи и во многом носивший еще казуальный характер.
Первый раздел Уложения отражал Общую часть уголовного права. В нем дается определение преступления, формы вины, соучастия, замена одних наказаний другими, смягчающих и отягчающих обстоятельств. Указываются основания, по которым содеянное не должно быть вменяемо в вину (малолетство, безумие, случайность, следствие обмана, крайняя необходимость, необходимая оборона).
В Особенной части Уложения составы преступлений были сгруппированы в 12 разделов.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержало специальный четвертый раздел - «О преступлениях и проступках против порядка управления», в котором выделялись 7 глав[27].
• глава 1 - «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновение установленного от оного властям»;
• глава 2 - «Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности»;
• глава 3 - «О самовольном присвоении власти и о составлении подложных указов или предписаний и других исходящих от правительства бумаг»;
• глава 4 - «О похищении бумаг или вещей из присутственных мест, сорвании печатей и уничтожении поставленных или приложенных по распоряжению правительства знаков»;
• глава 5 - «О взломе тюрем, уводе и побеге находящихся под стражей или надзором»;
• глава 6 - «О тайных обществах и запрещенных сходбищах»;
• глава 7 - «О недозволенном оставлении Отечества» (ст. 283-355). Несколько отличающаяся классификация представлена А.В. Наумовым. Указанный автор говорит о восьми главах Уложения. Приведенная ими классификация дополнена главой «О нарушении свободы и правильности выборов в Государственный Совет и Государственную Думу, а также беспрепятственной деятельности сих установлений»[28].
Ознакомление с наименованием глав (кроме, пожалуй, глав 6-8) не оставляет сомнений в том, что первоначальный смысл понятия порядка управления как объекта уголовно-правовой охраны, подразумевал защиту всех тех интересов государства, которые непосредственно не связаны с выполнением служебных обязанностей представителями государства, которые в последующем получат статус самостоятельной разновидности преступления (воинские преступления, преступления против правосудия)[29]. Вместе с тем, особенностью норм Уложения является и то, что они устанавливали ответственность дифференцированно за каждое деяние, т. е. существовало несколько норм, запрещающих насильственное и ненасильственное сопротивление, вооруженное и невооруженное противодействие власти (ст. 263-275). Уложение признает, что это двухобъектное насильственное преступление, где физическое насилие выполняет роль как главного деяния, так и квалифицирующего признака в объективной стороне[30].
Таким образом, от восстания, предусмотренного ст. 263 -269 Уложения, сопротивление, указанное в ст. 270, отличалось по двум моментам. Во-первых, по количественному составу, во-вторых, по цели противодействия. «Как отмечал В. В. Волков, общее сопротивление должно быть направлено против какого-либо закона или правительственного распоряжения вообще, тогда как в ст. 270 сопротивление имело целью воспрепятствование исполнению судебного приговора или требованию должностного лица, обращенного к известным лицам»[31].
К другим случаям частного сопротивления относились причинение побоев, а равно совершение иных насильственных действий в отношении чиновника при отправлении должности (ст. 271), и удержание последнего от исполнения обязанностей по службе путем высказывания угроз такого рода, что «сей чиновник мог и должен был в самом деле считать себя в опасности» (ст. 272).