Мрамор с реки Русколки должен был пойти на украшение Исааковского собора. Тогда, в 1768 г. из Рускеальского мрамора мастер Бергер сделал «постамент, где должны были храниться медали в честь заложения соборной Исааковской церкви» (Алопеус, 1787 г.).
Главные работы по добыче мрамора (с 1769 г. по 1830 г.) велись на горе Белой. Здешний мрамор пошел в основном на украшение Исааковского собора Ринальди и Монферрана (1818 – 1858 гг.). Часть этого камня пошла на изготовления наличников окон Мраморного дворца, облицовку южного фасада Михайловского замка (1800 г. В. Бренна), изготовление оконных досок зимнего дворца, сооружение постамента памятнику Петру I (1800 г. Р. Бренна) перед Михайловским замком и др. здания и сооружения Петербурга. (Булах, 1987, 1999 гг.)
Также мрамор с горы Белой использовался в сооружении: Орловских ворот (1772 г. А. Ринальди), фриза Екатеринского дворца (1782 – 1785 гг. Камефон) и др. (Булах 1987 – 1999 гг.)
В начале XIX века, когда Рускеальские мраморные ломки находились введении «Комиссии по постройке Казанского собора», начал действовать карьер на Зеленой горе, расположенной неподалеку от горы Белой.
Известно, что в «главной мраморной ломке» Рускеала (1769 по 1830 гг.) было добыто больше 200 тыс. тонн мрамора. (Соболевский, 1839 г.)
Большая часть этого камня отправлялась в Петербург, Царское село и Гатчину, меньшая, в виде окола и щебня складировалась в отвалы.
Старинные каменоломни, работавшие в Рускеале с 1769 по 1830 гг. практически не сохранились, т.к. большая их часть попала в зону действия новых более крупных карьеров.
В 1840 гг. добыча Рускеальских мраморов для Петербурга постепенно затухала и с окончанием строительства Исааковского собора вовсе прекратилась. Лишившись государственных заказов, Рускеала превратилась в запущенный карьер. Через несколько лет выработка опять начинает действовать, но не для декоративно-облицовочных целей, а для жжения строительной извести, которая применялась как стройматериал. (Борисов, 2001 г.)
После 1870 и до 1930 гг. Рускеальская каменоломня насчитывала 7 горизонтов, 3 из которых были подземные.
Рускеальские мраморы давали хорошую известь, декоративную серую и белую крошку. Она применялась для штукатурки стен и потолков разных построек городов и поселков юго-восточной Финляндии. (Борисов, 2001 г.)
Когда началась война, все работы на Рускеальских мраморных ломках остановились. Когда же работы возобновились (после войны) «Главный карьер» оказался затопленным. Завод в Рускеала вновь стал давать известь, но уже не с главного карьера, а с новых выработок, заложенных по периферии месторождения. С 1955 года завод стал выпускать помимо извести также мраморную крошку, а с 1960 года – декоративный щебень и известковую муку (для удобрения полей) (Борисов, 1996 г.).
В 1973 – 1985 гг. в Рускеальских выработках добывали декоративно-облицовочный камень с помощью итальянских канатно-распиловочных станков. Блоки и плиты из Рускеалы, после обработки их на Кондопожском камнеобрабатывающем заводе, разошлись по многим уголкам Советского Союза. Так, в Ленинграде серовато-зеленый и светло-серый мрамор Рускеалы пошел на украшение подземных залов станции метро «Приморская» и «Ладожская». (Зискинд, 1989 г.)
Вскоре блочный карьер навсегда закрыли в связи с трещинами, которые образовались из-за взрывов (со второй половины XIX в. до 1970 гг.). После закрытия блочного карьера Рускеальский завод продолжал поставку щебня, извести и мраморной крошки в различные районы страны. (Борисов, 2001 г.)
На территории Рускеала, в 300 м от «Главного карьера», на краю деревни, у реки Тохмайоки сохранилось старое (примерно 150 лет) кладбище, где хоронили рабочих и мастеров мраморной ломки.
Кладбище сохранилось не в лучшем виде: памятники растащены или разбиты, ограды не осталось, одна часть от ворот куда-то пропала. На его территории лежат всего четыре надгробных плиты (см. рис. 2). 1 плита. Имеет форму равнобедренной трапеции с основаниями 62 и 44 и высотой 132 см, с гранеными краями. По прошествии многих лет памятник обветрился, покрылся лишайником и мхом. Надпись на плите стала почти нечитаемая, но все же удалось восстановить следующее:
«на сем месте похоронено тело … Андрея … 1832 года … июня. «…»
2 плита. Выглядит в виде памятника на постаменте. Размеры ее не велики: памятник 60´30 см, постамент в виде квадрата 50´20 см. На этой плите не сохранилось надписей, но сам камень за многие годе не обветшал.
3 плита – прямоугольник с гранеными концами размером 22´115 см. В отличие от других плит, она сохранилась лучше всех. Надпись на ней гласит:
«на сем месте погребено тело города Сердоболя мещанина Григория Петрова, родившегося 1830 сентября 30 дня…1830 февраля скончавшегося…дня на 62 году от рождения положен сей памятник сыном его Матвеем 24 марта 1834 года.»
Внизу, под надписей выбит православный восьмиконечный крест.
4 плита сохранилась хуже всего, но что удивительно, надписи остались неповрежденными:
«На семъ месте погребено тело умершего тивдïскихъ мраморныхъ ломокъ мастераваго Семена Сазонова ему от роду было 33 года оставшихъ у него сиротах жена и четверо детей умер 1821 года сентября 27 дня»
Как мы видим, на памятниках того времени заключалась информация не только о полном имени, смерти и рождению умершего, но и о том, где он работал, а иногда где жил и кто остался у него в сиротах.
На краю кладбища сохранился каменный фигурный столб, на который крепились ворота (самих ворот нет). Существовал еще второй столб, но его украли. Выглядит сохранившийся столб в виде прямоугольника 102.5´65 см, стоящего на плите овальной формы длинной 146 см. Сверху на прямоугольнике прикреплена другая плита с закругленными верхними концами и размером 94´129 см, толщиной 50 см, на которую крепились ворота посредством петлей.
Все перечисленные объекты кладбища были сделаны из местного Рускеальского мрамора. Нужно еще добавить, что все плиты, кроме первой были направлены на восток, а ворота находились с восточной стороны от кладбища.
В настоящее время «Главный карьер» Рускеалы представляет собой огромную и глубокую яму, в бортах которой виднеются выходы штреков (тоннелей) первого подземного горизонта (+71+74 м). Карьер наполовину затоплен водой. Под водой имеются выходы штреков второго подземного горизонта (отметка +58 м). Сейчас Рускеала рассматривается как памятник индустриальной культуры (горного дела) конца XVIII в. начала ХХ в.
2.3. Добыча мраморов в каменоломнях Рускеала.
В Рускеале с 1769 года основные работы по выломке мрамора сосредоточились на горе Белой. 1770 – 1780 гг. здесь уже был пройден карьер глубиной до 11 – 15 м, в котором добывали пепло-серый волнистый с желтыми и зеленоватыми жилками мрамор. (Алопеус, 1787 г.) Добыча камня в этом карьере выглядела следующем образом. В начале по всей длине отрываемого блока рабочие проходили «подкоп» – горизонтальный ров в основании уступа карьера. Для этого применялись железные буры длинной от 0.7 м и диаметром 2.5 см с наваренными на конце твердыми стальными наконечниками, которые высверливали в породе «дыры» (шпуры) нужной глубины. На бурение одного шпура было задействованно 2 человека: один держал и поворачивал бур, другой бил по буру тяжелым молотком. Периодически в шпур заливалась вода для охлаждения инструмента и смачивания шлама. В день двое рабочих могли просверлить от 2.1 м до 2.8 м породы в зависимости от твердости и строения. Когда в «подкопе» было выбурено нужное кол-во шпуров, их высушивали, заполняли порохом и сверху забивали сухой глиной, оставив отверстие для фитилей. В полдень и вечером осуществлялась отпалка заряженных шпуров, в результате чего в подошве уступа образовывалась полость вытянутой формы – «подкоп». Затем сверху разметочного блока, над подкопом, где видны расщелины шпуров, сверлят равномерно глубокие дыры одну против другой, для чего применяли в начале короткие затем подлиннее и, наконец, 6 – 8 метровые шпуры, в зависимости от высоты уступа. Пробуренные шпуры также заряжали порохом и далее по команде поджигали вставленные в них фитили. В результате взрыва подкопанный снизу мраморный блок обрушивался целиком или большими кусками, которые по надобности разделывали на более мелкие части с помощью буров и клиньев. Полученные таким образом блоки по масштабу и деревянному шаблону обтесывали долотами и нумеровали, а затем отправляли в Петербург. (Алопеус, 1787 г.)
Транспортировка мраморных блоков из Рускеала в Петербург в тоже время осуществлялась в два этапа: в зимнее время по суше от каменоломен до пристани на р. Гелюля (Хелюля) и далее, с наступлением навигации на галиотах по Ладожскому озеру и Неве до Петербурга. (Алопеус, 1787 г.)
Доставка камня из Рускеала до д. Гелюля, расположенной в 30 км от ломок, было дело дорогим и трудоемким.
В 1780 гг. для перевозки по сложной местности тяжелых мраморных блоков делались из березовых стволов, скрепленных железом, специальные сани, которые могли выдерживать груз до 1000 пудов и больше. Втащив на такие сани под действием рычагов камни, запрягали в них необходимое количество лошадей: переднюю пару в оглобли, остальных (10 – 20) – в дуги на канатах. 30 км в хорошую погоду проезжали за 2 – 4 дня, если сани были нагружены до предела; или за один день - при небольшом грузе. На пристани в Гелюля мраморные блоки разгружали и оставляли до весны. С наступлением навигации, сюда из Петербурга, приходили галиоты с товарами. Оставив товар, они загружались камнями и уходили обратно в столицу. (Алопеус, 1787 г.)