Минералогия и кристаллография в России (стр. 2 из 3)
Мы уже упоминали, что в основу классификации минералов Севергин кладет химический состав; классы и роды определяются по главной составной части, виды - "по различному смешению составляющих частей и появлениям и переменам от сего смешения происходящим, присовокупляя к тому все их наружные признаки". Разновидности же, которые автор называет изменениями, "назначаются по переменам, в наружных признаках встречающимся". Таким образом имена первых русских ученых, работавших в области минералогии, связаны, как то и следовало ожидать, с Академией Наук. Но к концу XVIII столетия и в начале текущего в России начали появляться и другие рассадники просвещения: университеты, Горный институт; но в последнем преследовались главным образом практические цели горного дела; в университетах минералогию преподавали лица, часто совсем не подготовленные к этому. Характерные в этом отношении данные приводит Багалей
в своем "Опыте истории Харьковского университета". Когда в 1807 г. был куплен для университета минералогический кабинет у профессора Андрэ, то университету пришлось обратиться к министру народного просвещения, графу Разумовскому 
, с просьбой командировать для разбора этой коллекции адъюнкта Московского университета Таубера, так как среди своих членов университет не мог найти лица, которому мог бы поручить эту работу. В 1802 - 1815 годах по естественным наукам в Харьковском университете были следующие кафедры: 1) химия и металлургия, 2) естественная история и ботаника, причем эту вторую кафедру занимал профессор Делавин - ботаник и зоолог, а помощником по минералогии у него был адъюнкт Крюгер, читавший минералогию по руководству Севергина, а также адъюнкт Громов, в 1813 г. защитивший докторскую диссертацию: "De mettodo, qua mineralogus in condendo systemate corporum anorganicorum uti debeat", сочинение не имевшее, конечно, самостоятельного характера.В этом же 1813 г., вероятно на смену Крюгеру, появляется в Харьковском университете адъюнкт минералогии Таубер, получивший хорошую минералогическую подготовку за границей, 6 лет путешествовавший по Германии и Дании для изучения минералогических кабинетов и имевший уже печатные труды; в 1805 г. он был приглашен на русскую службу минералогом при главном управлении училищ, для приведения в порядок минеральных коллекций, присланных из Сибири для разных университетов и училищ. В 1808 г., уже будучи адъюнктом Московского университета, он был отправлен в Сибирь для собирания минералов и два года изучал уральские заводы; затем вернулся в Москву с большой коллекцией минералов, с картами и чертежами, "изображавшими как внутренние, так и наружные строения Уральских гор". В 1811 г. Таубер принялся за разработку своего описания Уральских гор, но при вторжении Наполеона погибло все его имущество и это сочинение. В Московском университете в 1804 г. для минералогии и сельского хозяйства была одна общая кафедра.
В 1817 - 1818 гг. профессор Фишер читает на французском и немецком языках "зоологию и минералогию, с указанием употребления этих естественных тел в медицине, технологии и экономии". В 1828 г. профессор Павлов также читает одновременно и минералогию (по Фишеру) и сельское хозяйство; и только в 1834 г. профессор, доктор медицины Щуровский разделяет уже минералогию от геогнозии, совмещая все же в своем лице преподавание обоими предметами. Сравним минералогический кабинет Московского университета в 1817 - 20 годах и в 1849 г.: в первый из этих периодов кабинет состоял из трех отдельных собраний: 1) систематическое собрание ископаемых; 2) собрания топографические, 3) собрание драгоценных камней; во второй период большой минералогический кабинет разделялся уже на 4 отдела: 1) в ориктогностическом (минералогическом) было 4903 номера, 2) в геогностическом 800 номеров, 3) в отечественном 3082 номера и 4) в палеонтологическом 2304 номера. В Горном институте уже в 1826 г. студентам читают следующие курсы: 1) описательную минералогию или физиографию минеральных видов, 2) петроматогнозию или палеонтологию, 3) геогнозию и 4) практическую минералогию. В Петербургском университете до начала 20-х годов минералогия с геологией и палеонтологией составляли одно целое; только в 1822 г. профессор и обер-бергмейстер Соколов читает отдельные курсы минералогии и геогнозии, причем в начале своей деятельности первую он читал по Гаю, вторую по руководству Добюисона; в 1832 г. Соколов издает свое руководство по минералогии, а в 1842 г. - руководство геогнозии.
Но до конца 1830-х годов ни в одном из высших учебных заведений мы не встречаем отдельного курса кристаллографии; должно быть одним из первых был курс кристаллографии, читанный профессором Соколовым по Розе в начале 1840-х годов. Соколов, талантливый профессор Петербургского университета и Горного института, имел громадное влияние на развитие в России минералогических и геологических знаний; он оставил незначительные печатные работы по минералогии, но его руководство минералогии в 1830 - 40 годах употреблялось почти во всех университетах. Из этого руководства видно, что к началу 1830-х годов почти все ныне известные минералы из русских месторождений были известны и тогда, кроме изумруда, алмазного шпата, диаспора, аксинита, волконскоита и некоторых других описанных впоследствии Кокшаровым . В основу своей классификации Соколов положил химический состав минералов, причем обращал главное внимание на основания, а не на кислоты. В этом руководстве встречаются оригинальные мысли; так, автор полагает, что "щелочи присутствием или отсутствием своим полагают на минералы печать единства; что в сложных солях сильнейшие основания имеют в образовании физических свойств гораздо большее участие, нежели основания слабейшие; что несмотря на одинаковую кристаллообразовательную способность равносильных и притом однообразных веществ (substances isomorphes), положено, однако, различие в общеобразовательной силе между теми из сих веществ, кои не имеют щелочных свойств и щелочами". Соколов предостерегает от увлечения на основании одного или двух анализов устанавливать новый минеральный вид и предугадывает громадное значение изомерных смесей, в то время еще почти не исследованных.
На кристаллическую форму минералов Соколов обращает мало внимания и не считает возможным выделять новые виды на основании кристаллографических различий минералов. Отрицательное отношение к кристаллографии держалось у нас до конца сороковых годов, когда первые работы Кокшарова резко дали толчок совершенно иному направлению. В тридцатых и сороковых годах в России не появлялось работ по кристаллографии, если не считать сочинения академика Купфера
: "Handbuch der rechnenden Krystallonomie" (Санкт Петербург, 1831), в которой дана полная теория измерения кристаллов при помощи отражательного гониометра и вычисления кристаллографических постоянных. Купфер первый в России начал заниматься точными гониометрическими измерениями, но его работы, имевшие значение на Западе, прошли как-то стороной в русском ученом мире. Минералогическое общество, основанное в 1817 г., поставило своей задачей заниматься "минералогией во всем пространстве этого слова", но членами этого общества до начала 1840-х годов не только не было сделано каких-нибудь более или менее значительных исследований по минералогии, но и вообще напечатано очень мало (за исключением Севергина) работ, хотя бы и компилятивных, по вопросам этой науки.Упомянем заметки профессора Соколова: "Минералогическое описание острова Паргаса", "О нахождении лазуревого камня в России", "О нахождении малинового шерла в России", "Мысли об уральских золотоносных россыпях", из которых только первое основано на личных наблюдениях автора, затем "Химическое исследование разных родов хребтоуральской платины" профессора Мухина (1842), "Химическое исследование вертита" академика Гесса и некоторые другие анализы минералов, произведенные этим академиком. В это время большое распространение получает паяльная трубка, которую с наибольшим успехом применял секретарь Минералогического общества Верт. Среди рассеянных по Ингерманландии валунов Верт открыл лабрадоры, а в валунах близ Петергофа он нашел два новых минерала - вертит и ксенолит; при помощи паяльной трубки были открыты еще: уваровит, кеммерерит и гидроборацит. В 1842 - 45 годы горным ведомством командирован за границу Кокшаров; он занимается там непосредственно под руководством Розе, Вейса и Делафосса; наибольшее влияние оказал на него Науман. Вернувшись в Россию, Кокшаров предпринял целый ряд точных кристаллографических измерений русских минералов; в 1847 г. выходит его первая работа о новом минерале багратионите, а уже в 1853 г. печатает он первый том своих "Materealien der Mineralogie des Russlands"; к 1888 г. таких томов было издано 9 немецких и 5 русских ("Материалы для минералогии России"); в них подробно описаны, главным образом, с кристаллографической стороны почти все встречающиеся в России минералы, в числе которых установлены автором и новые минеральные виды - багратионит, ильменорутил, кочубеит, валуевит и мурзинскит, а также впервые описаны русские - эвклаз, фенакит, брукит, желтый канкринит, медная слюдка и волластонит.
Геометрические котанты, установленные Кокшаровым для громадного числа минералов, особенно для групп природных и углекислых солей, апатитов, авгитов и роговых обманок считаются до сих пор наиболее точными. Полувековая научная деятельность Кокшарова наложила характерную печать на этот период истории минералогии в России, который можно назвать "национально-описательно кристаллографическим". Верным последователем Кокшарова является профессор и академик Еремеев
, так же всю жизнь свою посвятивший исследованию и описанию кристаллографического habitus'a русских минералов; но работы Еремеева далеко уступают по точности работам Кокшарова. Несмотря на то, что с введением в шестидесятых годах новых уставов в высших учебных заведениях были образованы две кафедры - минералогии и геологии, все же кроме Кокшарова и Еремеева в России, до конца восьмидесятых годов, можно указать лишь на химико-минералогические работы профессора Санкт-Петербургского университета Пузыревского "О составе канкринита" (1857) и "Исследование нескольких русских апатитов" (1860), а также на монографию приват-доцента Санкт-Петербургского университета М. Ерофеева "Кристаллографические и кристаллооптические исследования турмалинов" (1870), могущую служить образцом для подобных работ и поныне; в ней Ерофеев развивает теорию "скучивания кристаллов". (Эту же теорию проводит в 1890-х годах и приват-доцент Санкт-Петербургского университета А. Карножицкий в своих работах об оптических свойствах турмалинов и о вицинальных плоскостях.)