Таким человеком был Филипп, который, по мнению Момильяно, действовал как автократ. Автору явно не нравится свобода: греческой демократии, которая, по его словам, была эгоистической. Он считает большой заслугой Филиппа устранение этой эгоистической свободы греков и установление в Греции порядка, который привел к миру и справедливости Момильяно полагает, что все эти блага мог дать грекам только такой человек, как Филипп; греческая демократия создать этого не смогла. Положительная политика Демосфена автором совершенно игнорируется.
Такую точку зрения на роль личности македонского царя в судьбах греко-македонского мира развивает и Тегер.59) Он считает Филиппа личностью одной «из самых видных в мировой истории». Он оправдывает неразборчивость его в средствах, ибо только при помощи ее ему удалось установить порядок в завоеванных странах.60) Хитрость, обман, осуществление тонких планов против слабого врага и молниеносное нападение на него — средства, предпринятые Филиппом, — возводятся на пьедестал добродетели, достойной подражания.
Что касается Демосфена, то ему отдается дань как оратору, но совершенно отвергается его антимакедонская деятельность, направленная против агрессивной политики Македонии.
В послевоенной буржуазной исторической литературе модернизация и фальсификация прошлого продолжают и далее сказываться в научных исследованиях и трудах по истории Македонии. В этом отношении характерна работа итальянского ученого Р. Парибени, изданная в Милане в 1947 году. Она посвящена истории Македонии до эпохи Александра.62) В ней Парибени разбирает ряд важных вопросов македонской истории, говорит о географическом положении Македонии, народонаселении, истории македонских царей, греко-македонских отношениях. Однако многие вопросы не получили правильного разрешения как вследствие поверхностного использования источников, так и ввиду порочности методологических установок автора.
Парибени нигде не указывает на социально-экономическое развитие македонских племен, на результаты межплеменной борьбы. Следуя уже давно устаревшим взглядам, автор полагает, что первоначально Македония, вследствие топографических особенностей местности, состояла из отдельных княжеств. Затем одно из этих «княжеств», самое сильное, подчинило другие княжества, которые становились его государствами-клиентами (Stati clienti). Сама борьба и различные столкновения этих «княжеств» объясняются, как уже было сказано, не социально-экономическими условиями их жизни, а факторами географическими.63) Не различая коренных особенностей двух периодов: первобытно-общинного строя и классового общества — автор считает период военной демократии в Македонии монархией, а племенных вождей — государями.
Парибени с особым сочувствием относится к Филиппу, в оценке деятельности которого явно проглядывают собственные политические взгляды Парибени. Завоевания Филиппа автор рассматривает вне связи с рождением македонской государственности, не раскрывает того факта, что эти завоевания были результатом консолидации сил молодого рабовладельческого государства, которое столкнулось с Грецией, переживавшей тогда социально-экономический кризис. Именно потому, что историк не нашел основных причин, вызвавших македонские завоевания, он объясняет их только исходя из личности самого Филиппа, к которому относится с явным сочувствием.
Будучи не в состоянии дать правильную оценку выступлениям греков против македонского нашествия, Парибени прибегает к испытанному методу — модернизации. С иронией называя Демосфена «бедным Демосфеном» (Povero Demostene!), он сравнивает антимакедонские устремления его партии с деятельностью Гарибальди, к которому также относится отрицательно, а разногласия среди греков сравниваются с разногласиями союзников на Версальской конференции 1919 г., когда с итальянским министром Солино союзники обошлись, как с врагом.
Работа Парибени не вносит чего-либо нового в изучаемую проблему. Автор не смог установить качественных отличий отдельных этапов развития античной истории Македонии, времени зарождения и отмирания отдельных коренных общественных явлений, а также причин и следствий этих изменений. Парибени смешивает эпохи и понятия, допускает модернизацию в объяснении исторических фактов и тем самым дает неправильное, необъективное толкование исторических событий греко-македонских отношений античного периода.
Итак, подводя итог, следует сказать, что буржуазной историографии о греко-македонских отношениях в целом не удалось дать правильного, исчерпывающего анализа этой проблемы. Она обычно разрешалась без учета тех социально-экономических изменений, которые произошли в македонском обществе в результате распада родовых связей и сложения македонской государственности. Македонские завоевания в Греции рассматривались вне связи с рождением Македонского государства. Буржуазные ученые пытались объяснить всякое историческое событие из жизни Македонии и Греции, исходя из деятельности личности, а не из конкретной социально-экономической обстановки, которая выдвинула эту личность. Много искажений и извращений буржуазная историография допустила и допускает в разрешении проблемы афинской демократии и деятельности ее вождей. На протяжении всего XIX века среди буржуазных историков существовали две точки зрения на афинскую демократию. Часть из них старательно идеализировала греческую демократию, совершенно игнорируя при этом ее классовую сущность и классовую ограниченность; другая часть резко нападала на афинскую демократию, отрицая ее прогрессивное значение и противопоставляя ей военизированный строй аристократической Спарты.
Стремление многих буржуазных исследователей к модернизации, отрицание ими законов исторического развития и, наконец, отсутствие общего взгляда на историю Македонии в целом наложили в той или иной мере свой отрицательный отпечаток на все работы буржуазных ученых по греко-македонской истории.
Более интенсивно разрабатывается история греко-македонского мира в балканских странах: в Болгарии, Югославии и Греции. Это объясняется тем, что история Македонии в известной степени является частью их собственной истории.
Болгарских античников уже давно интересовали вопросы македонской истории и развитие фракийской культуры, без изучения которых нельзя создать историю древней Болгарии.
Первое место в античном балкановедении занимает всемирно признанный болгарский ученый Г. И. Кацаров.65) На протяжении более чем полувека он систематизировал и истолковывал огромный и разнородный фактический материал по истории быта, культуры, религии древних фракийцев и соседних с ними племен и народностей.66) Им были подробно изучены источники и памятники материальной культуры болгарской и северо-балканской земли.
В 1922 году Г. Кацаров издал монографию о Филиппе Македонском, которая как по глубине изучения источников, так и по силе своих доказательств оставила далеко позади западноевропейских ученых.
Прекрасное знание материала, глубокий анализ фактов, большой интерес именно к македонской истории делают труд Кацарова особо ценным и в настоящее время.
В последующие годы проф. Кацаров продолжал свои исследования по истории Македонии, разрабатывая отдельные ее проблемы в связи с историей Болгарии. Одновременно с изучением македонской истории им уделялось большое внимание фракийской проблеме.
В 1932 г. вышла работа В. Бешевлиева, посвященная сложному вопросу о происхождении древних македонян.70) Подвергая историко-филологическому анализу известия древних о [18] македонском языке и македонских обычаях, автор приходит к выводу, что македоняне не являются греками.
Преимущественное внимание болгарских античников уделено вопросам фракийской истории.
Исследования болгарскими античниками наиболее запутанных и сложных вопросов фракийской проблемы дали возможность яснее представить то окружение, в котором находились македоняне, особенно накануне и во время становления македонской государственности.
Особая заслуга принадлежит болгарским ученым в собирании и систематизации античных источников по истории и географии Фракии и Македонии. Результатом большой кропотливой работы было переиздание в 1949 году Болгарской Академией наук капитального труда «Сборник источников по древней истории и географии Фракии и Македонии».
Следует, однако, отметить, что болгарские работы написаны до победы марксистско-ленинского мировоззрения в болгарской исторической науке.
Наличие многочисленных памятников археологии и эпиграфики на территории Вардарской Македонии, которая в древнее время была одним из центров взаимодействия культур иллирийцев, фракийцев и македонян, явилось благоприятным условием для успешной работы над македонской историей в Югославии. Усилия югославских ученых сосредоточены, главным образом, на публикации новых эпиграфических и археологических памятников. Кроме этого, они пытаются использовать эти материалы в своих исторических и филологических исследованиях.