Таким образом, можно с достаточной уверенностью констатировать, что обсуждавшаяся в течение длительного времени необходимость учета при подготовке Законов «О чрезвычайном положении» и «О военном положении» норм международного права и зарубежного опыта в области определения пределов ограничения прав и свобод граждан в период действия чрезвычайного и военного положения была признана обоснованной и реализована. Как представляется, принятие названных Федеральных конституционных законов послужит основой для дальнейшего совершенствования правового регулирования режимов чрезвычайного и военного положения и станет существенной гарантией надежного обеспечения безопасности личности в условиях действия особых правовых режимов.
Тем не менее, практика свидетельствует об ином. Да, законы приняты, но опыта их применения пока нет. Реальная же картина такова, что Парламентская Ассамблея Совета Европы неоднократно обращала внимание на то, что Россия в период проведения широкомасштабной антитеррористической операции в Чеченской Республике в 1999 - 2002 гг. допускала массовые нарушения прав человека (право на жизнь, на безопасность, право на свободное передвижение и др.), ограничения прав в условиях, когда не объявлялось ни чрезвычайное, ни военное положение в районе боевых действий. Представители Совета Европы, посетившие Чечню, говорили о необходимости судебного расследования всех фактов нарушения прав человека, убийств и исчезновения людей.
Руководство страны предприняло определенные шаги по созданию реально действующего механизма решения проблем, касающихся прав человека в Чечне. В республике начато восстановление судебной системы. По выявленным фактам преступлений против мирного населения Чечни и нарушений прав человека со стороны федеральных властей, и прежде всего силовых структур, возбуждены уголовные дела.
Использование законного режима чрезвычайного или военного положения государство всячески избегает, руководствуясь различными сомнительными мотивами. Ведь что такое «конртеррористическая операция»? По сути, то же самое военное или чрезвычайное положение.
Один из главных принципов, обязательных при решении вопросов об ответственности государства за нарушение прав человека (в первую очередь, права на жизнь) в условиях особых правовых режимов, был сформулирован Европейским Судом. Он относится к толкованию понятия «законное причинение вреда» действиями (бездействием) государственных органов или их должностными лицами. Внимание Европейского Суда по правам человека к данному понятию объясняется тем, что во всех случаях государство ссылается на чрезвычайные обстоятельства, требующие от государства принятия силовых мер, способных оправдать, следовательно, сделать законным причинение вреда потерпевшим.
Российское законодательство оперирует понятием «законное причинение вреда». В частности, в ст. 53 Конституции России говорится, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Эта же норма дублируется в ст. 1069 ГК РФ. Поэтому по российскому законодательству ответственность государства не наступает, если причинение вреда носило законный характер.
Примером того, как российскими судами толкуется понятие «законное причинение вреда», может служить практика арбитражных судов по делам о возмещении вреда, причиненного проводившимися на Северном Кавказе контртеррористическими операциями, в результате которых бомбовыми ударами были разрушены объекты недвижимого имущества, испорчены земельные угодья, предназначенные для сельхозпроизводства, разместившимися на них танковыми подразделениями российской армии. Во всех случаях, отказывая в возмещении вреда, суды ссылались на то, что силовые органы российского государства действовали на основании Указа Президента РФ «О мерах по пресечению незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта» от 9 декабря 1994 г. № 2166 и (или) других распоряжений высшей государственной власти. Иными словами, законность причинения вреда государством объяснялась наличием тех или иных правовых актов верховной власти, по мнению суда управомочивающих государственные органы или их должностных лиц на причинение вреда.
Однако, как показывает практика Европейского Суда по правам человека, перечень случаев «законного причинения вреда» государством весьма узок, и не всегда это понятие должно использоваться. Европейский Суд исходит из того, что государство обязано делать все для того, чтобы в обществе сохранялись порядок и безопасность. И в случае нарушения кем-либо общественного порядка и безопасности государство обязано компенсировать вред пострадавшим исходя только из факта причинения вреда. Подтверждением сказанному является позиция Европейского Суда, высказанная им в ряде дел, некоторые из которых выбраны в качестве примера.
Законность причинения вреда согласно позиции Европейского Суда по правам человека следует также из процессуальных особенностей юридической конструкции оснований ответственности государства. По мнению Суда, отсутствие объективного и независимого расследования случая причинения вреда является самостоятельным основанием ответственности государства за действия своих органов и их должностных лиц. Данную позицию Европейского Суда красноречиво показывает дело «Маканн и другие против Соединенного Королевства» (McCann and Others v. UK). Обстоятельства дела таковы.
Сотрудники спецслужб по борьбе с терроризмом получили сведения о готовящемся гражданами Ирландии Макканном и другими теракте. Сотрудники спецслужб убили Макканна и других, которые действительно являлись террористами, объясняя убийство тем, что в сложившейся ситуации у спецслужб не было другого выбора, поскольку террористы в любой момент могли привести в действие взрывной механизм. Европейский Суд признал, что право на жизнь убитых Макканна и других было нарушено, исходя из того, что Суду не были предоставлены инструкции руководства спецслужб, которые могли бы удостоверить, что, убивая Макканна и других, сотрудники спецслужб действовали не преднамеренно, а убийство в сложившейся ситуации было адекватной, необходимой и обоснованной мерой.[105]
В другом деле «Гюлек против Турции» (Gulec v. Turkey) Судом было установлено, что во время контртеррористической операции 4 марта 1991 г. в городе Идил был застрелен 15-летний Ахмед Гюлек, который случайно оказался в месте террористических событий. Государство в своих доводах указывало на то, что нет доказательств убийства Ахмеда Гюлека пулей сотрудников сил безопасности. По мнению государства, Ахмед Гюлек мог стать жертвой неустановленных лиц. Однако, основываясь на том, что силами безопасности было применено оружие и государством не проведено объективного расследования причин смерти Ахмеда Гюлека, суд признал нарушение государством права на жизнь погибшего, указав буквально следующее: «Общий запрет произвольного лишения жизни агентами государства, вытекающий из смысла ст. 2 Конвенции, неэффективен, если на практике обоснованность применения властями силы, способной повлечь смерть людей, не подвергается критической оценке. Обязанность государства охранять право на жизнь, предусмотренная ст. 2 Конвенции, вместе с общей обязанностью, изложенной в ст. 1 Конвенции, обеспечить «каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, предусмотренные в разделе 1 Конвенции», предполагают наличие действенной формы официального расследования случаев убийства людей, произошедших в результате применения агентами государства силы (inter alios). Выполнение государством обязанностей по охране права на жизнь в соответствии со ст. 2 Конвенции означает, что агенты государства ответственны за необоснованное применение силы, способной повлечь смерть людей. Поэтому их действия должны быть предметом независимой и публичной оценки, способной определить, оправдано ли применение соответствующей силы в конкретном случае».[106] Таким образом, в решении вопроса об ответственности государства за нарушение права на жизнь в условиях особых правовых режимов можно выделить две правовые позиции Европейского Суда по правам человека.
Первая основывается на представлении об абсолютной ответственности государства, обязанного обеспечить в обществе мир и порядок, личную и имущественную безопасность находящихся под его юрисдикцией людей. Поэтому нарушение общественного мира и порядка, создание угрозы безопасности для людей являются для государства самостоятельными основаниями ответственности за причиненный вред. Причем причиной наступления вреда могут быть любые обстоятельства, не только теракты, но и, например, массовые беспорядки. Исходя из чего для наступления ответственности государства не имеет значения, исходило ли насильственное действие от должностных лиц государства, или террористов, или неустановленных лиц. При этом нужно иметь в виду, что в соответствии со ст. 15 Конвенции от 4 ноября 1950 г. даже война или иное чрезвычайное положение не являются основаниями для нарушения права на жизнь.
Вторая позиция непосредственно связана с определением критериев обоснованного применения силы государственными органами или их должностными лицами, делающих лишение жизни законным. Учитывая, что по смыслу Конвенции от 4 ноября 1950 г. любое умаление прав и свобод человека, закрепленных международными актами, должно носить исключительный и чрезвычайный характер, то перечень случаев законного лишения жизни непосредственно предусматривается в ст. 2 Конвенции от 4 ноября 1950 г. В частности, к таким случаям относятся: лишение жизни для защиты любого лица от противоправного насилия; для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях; для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа. Позиция Европейского Суда заключается в том, что нарушением права на жизнь является не только лишение жизни в случаях, перечисленных выше, но при отсутствии такой необходимости, а также непроведение государством объективного и независимого расследования случая убийства. Непроведение объективного и независимого расследования случаев убийства людей, даже имеющих внешние признаки законного лишения жизни, является самостоятельным основанием ответственности государства и рассматривается как нарушение права на жизнь.