Не в этом ли явлении истоки традиционной ритуальной игры вьетнамцев, в которой извивающийся на руках десятка носильщиков бутафорский дракон пытается заглотить танцующее перед его пастью изображение солнца?
Потянулись чудеса природы: гора Седло, скала Жаба, островки Чайник и петух, сквозные арки гроты.… И всё это окрашено синевой, зеленью, фиолетовой таинственностью глубин.
Светло- коричневые перепончатые паруса джонок отбрасывали тени на белый, как сахарный песок, пляж острова Титова, названного так в честь советского космонавта.
Одна за другой проплывали мимо колонны из выветрелого известняка, походившие то на окаменелые деревья, то на брикеты миллионов спрессованных ракушек. Капризные отблески света, легкие тени птиц, дурманящий запах, рыбы из крошечных заливчиков, где пристают на ночлег или прячутся от непогоды рыбаки…
Ещё издали над темной массой голых скал привлекает внимание остроконечная вершина острова Кат Ба.
Он лежит в тридцати морских милях от Хайфона, площадь его около ста квадратных километров. Берег изрыт пещерами, где, как рассказывают, скрывалось не одно поколение людей, бывших не в ладах с законами.
Вокруг острова кишат дельфины. Они и тогда, играя с волнами, выбрасывались на поверхность метрах в двухстах от нас, выгнув черные лоснящиеся тела.
В песок зарывались мелкие крабчики. Змея, меняющая кожу, ввинчивалась между двух камней, мучительно содрогаясь, розовая, оставляла в каменных тисках шелушащееся ветхое одеяние. Стая желтых обезьян пересекла прогалину и устремилась к горам.
Для ханойцев и в 20 градусов тепла - ощутимое похолодание.
До городка Фули шоссе, проложенное вдоль железнодорожной магистрали « Единство», стиснуто полузатопленной долиной. Пахари, идущие за буйволами, словно не вонзают сохи в тяжелую почву, а с усилием топят их в густой коричневой жиже.
С перемычек между чеками ребятишки запускают по ветру змеев. Сотни людей нарезают пилами в низинах кирпичи сырой земли и трамбуют ими мощные дамбы, по хребту одной из которых и проходит шоссе. Вода Красной, её многочисленных притоков и каналов тускло поблескивает, как поверхность вытершегося, старого зеркала.
Направление течения на глаз определить невозможно - реки вздулись, текут медленно, и частая рябь ходит по ним во все стороны.
Чем дальше к югу, тем ближе придвигаются с запада выщербленные бело - серо - черные гребни скал, которые здешние крестьяне называют Девяносто девятью холмами, вероятно потому, что как раз сотого и не хватает, чтобы полностью лишить их ровной поверхности. Скалы кажутся островами среди океана изумрудной зелени рисовых полей.
В Фули дорога изгибается коленом. В переводе название места означает «красивый мост», и он действительно там был, поставленный на сваях из железного дерева - «лим».
Существовала с 1804г. в городке и крепость, снесенная, как и мост, французами в 1890г. Потом мост взрывали несколько раз, и теперь его заменяет временный железный.
Городок беспощадно бомбили с воздуха и обстреливали с моря американцы. От старых зданий практически ничего не осталось, если не считать двух- трех цементных башен с венцами из бронированных колпаков для пулеметчиков времен оккупации дельты Красной французскими легионерами.
Башни завесили теперь щитами с лозунгами. Вокруг на расчищенных развалинах построены дома.
Весь этот обширный район, где живет пятая часть вьетнамцев, провинции Хашонбинь, Тханьхоа и Ханой, часто называют во Вьетнаме одним словом «дельта». На её географической карте Красная и её притоки напоминают очертания ползущих к морю змей.
Они неторопливы и ленивы в сухой сезон. Но едва задуют с юго-востока муссонные ветры, несущие обильные ливни, реки начинают набирать силу.
В сентябре, к концу дождей, окажись, где либо дамба послабее, паводок сметет на своем пути все живое, размоет дороги, сорвет крестьянские хижины, рельсы, затопит поля.
Борьба со стихией составляла главное содержание жизни людей этого плодороднейшего края, который считается « рисовой корзиной» страны.
Ежегодно реки дельты сбрасывают в Южно- Китайское море 130 миллиардов кубических метров воды.
Они составляют сотни тысяч тонн плодородного ила рисоводам, еще испытывающим нехватку в удобрениях, и могли бы дать пять миллионов киловатт- часов электроэнергии. Но в общем, балансе выгод и ущерба, приносимых ежегодными паводками, не раз случалось, что потери оказывались намного больше, а порой измерялись тысячами жертв. В историю дельты вошло наводнение 1945г.
С конца 30-х годов из-за нерадения колониальной администрации, вызванного войной в Европе, оккупацией Франции и японским вторжением, ирригационное хозяйство пришло в негодность.
Потоки воды размыли более половины существующих тогда дамб и сгубили посевы на 250 тысячах гектаров. Захлебнувшихся в коричневых волнах Красной, а также её притоков Шонг Дай, Тхайбинь и Шонг Зыонг, умерших от голода и инфекционных заболеваний, по самым скромным подсчетам, оказалось около 2 миллионов. Это был настоящий океан изголодавшихся деревень.
Однако тогдашних хозяев Индокитая беспокоила в первую очередь не вероятность повторения наводнения, а вздымающаяся волна движения антифранцузского Сопротивления. Поэтому вплоть до начала 50-х годов они развертывали строительство иного характера.
Тысячи уродливых серых коробок цементных дотов с пулеметными бойницами, цилиндры башен с танковыми бронированными колпаками поверху, длинные мрачные блокгаузы седлают дороги и вершины холмов, уродуя пейзаж прекрасной страны повсюду от севера до юга.
« Смехотворная линия Мажио в Азии», как называла систему этих сооружений пресса того времени, строилась по приказу командующего французскими экспедиционными силами на юго-востоке Азии генерала де Латтр - де Тассиньи.
Ужасающая по размерам бессмысленно вложенных в эту систему средств, материалов и сил идея пришла генералу во время перелета на « Декоте», над дельтой.
У города Намдинь, возле большого шоссейного и железнодорожного моста, на скале стоит один из построенных по приказу генерала дотов, сплошь покрытых плесенью.
Близ уездного центра Йиен, неподалеку от Шонг Дай, правого притока Красной, на склонах дамбы, по которой проложено шоссе, соединяющее Намдинь с Намнинем, через каждые 30-50 метров ветер трепал на бамбуковых шестах алые флажки с желтой звездой.