Академик Г.Ф. Морозов и его вклад в исследования природы Крыма (стр. 2 из 4)

Г.Ф. Морозов гордился тем, что его учение о лесе возникло на российской почве, в стране, географические условия которой должны были благоприятствовать этому, как они в свое время благоприятствовали созданию учения о почве гением Докучаева.

«…Я должен принести благодарность Таврическому Университету, писал Г.Ф. Морозов в своей книге,— первому в истории создавшему университетскую кафедру лесоведения и лесоводства и давшему мне возможность работать в тяжелую пору всеобщей разрухи».

До последних дней своей жизни трудился Георгий Федорович. Больного профессора, сидящего в коляске под сенью деревьев в парке «Салгирка», где он некоторое время жил на помологической станции, его часто видели окруженным любознательными студентами. Он умер 9 мая 1920 года и похоронен согласно завещанию в парке «Салгирка». Теперь этот парк, раскинувшийся на 42-х гектарах, является ботаническим садом Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. К парку примыкают места, где жили и творили другие великие естествоиспытатели Крыма — академики П. С. Паллас и Х.Х. Стевен. В столетнюю годовщину со дня рождения Г.Ф. Морозова, в 1967 г., на могиле ученого был установлен памятник из крымского диабаза с надписью: «Морозов Георгий Федорович — основоположник русского лесоводства. 1867—1920».

Могила проф. Г. Ф. Морозова в Симферополе. Снято в ноябре 1926 г.

Участники юбилейной научной конференции, посвященной этой дате, рядом с памятником разбили мемориальную Морозовскую рощу. Теперь она напоминает настоящий лес, который так любил и лелеял Георгий Федорович. В 1997 году памятник на могиле ученого был обновлен: установлен бюст Г.Ф. Морозова. Окончательное оформление мемориала произошло совсем недавно, в мае 2006 г. Ректор университета Н. В. Багров вместе с мэром Симферополя Г.А. Бабенко торжественно сняли полотнище с памятника, состоялся небольшой митинг, на котором выступили ученые, лесоводы, политики и студенты.

Символично, что памятный мемориал Г.Ф. Морозова размещен в большом круге диаметром около 30 метров, от которого, словно лучи от солнца, радиально расходятся шесть дорожек. Они как бы напоминают о шести памятниках, в разные годы сменивших друг друга на месте могилы выдающегося ученого — от простого деревянного креста до высокохудожественного архитектурного сооружения. Ни войны, ни вандалы не смогли уничтожить память о выдающемся естествоиспытателе.

Улица Дальняя, в Симферополе, где жил некоторое время Морозов, носит теперь его имя. В 1984 году, в дни 200-летнего юбилея Симферополя, имя профессора Г.Ф. Морозова вместе с именами других выдающихся горожан было отлито в металле на памятной скрижали, установленной в сквере, примыкающем к улице Пушкина. В Таврическом национальном университете на факультете естественных наук создана мемориальная Морозовская аудитория.

Могила проф. Г. Ф. Морозова. 2008 год.

В апреле 2000 г. по нашему представлению решением Карстовой комиссии Крымской академии наук одна из карстовых полостей в северо-западной части массива Северная Демерджи (Горный Крым) названа именем профессора Г.Ф. Морозова (ее параметры: протяженность — 70 м, глубина — 50 м, площадь 140 кв. м, объем — 1300 куб. м).

Теперь на карте Крыма навеки запечатлено имя этого выдающегося ученого-естествоиспытателя.

Глава 2. Работа Г. Ф. Морозова «Учение о лесе»

«Учение о лесе» Г. Ф. Морозова представляет собою работу, имевшую большое значение для первого этапа развития гносеологического направления в лесоведении.

Разрешение теоретико-познавательной проблемы было перенесено Марксом в область изучения исторического развития человеческого познания. Изучение это показывает как человек, постоянно совершенствуя на основе роста производительных сил и обусловленного им научного прогресса свои познавательные способности, тем самым все более и более постигает истину, переходя от незнания к знанию. Познавая природу, мы вызываем в ней именно те явления и изменения в вещах, которые хотим. Нет безусловного предела человеческого знания, а есть лишь границы, которые в данный период ставятся перед человечеством. Исторически данными ему производительными силами и общественными отношениями, причем с каждым новым этапом их развития эти границы изменяются.

Отсюда — лесоведение, как и всякое знание, должно рассматриваться в своем историческом развитии. Естественно, что данный труд профессора Георгия Федоровича Морозова, начатый изложением на лекциях в Лесном институте в 1902— 1903 учебном году и завершенный по материалам, собранным и опубликованным отдельными работами в последующее десятилетие, лишь подводит итоги практической лесоводственной деятельности в России до 1915 г. Из более поздних работ в него вошли незначительные по объему исследования, освещенные Г. Ф. Морозовым на лекциях, читанных в Таврическом университете в 1918— 19 г. К последним относятся работы: «о чистых и смешанных насаждениях», «о насаждениях простых и сложных», «об одновозрастных и разновозрастных насаждениях», «факторы лесообразования», «лесообразовательное значение биологических свойств древесных пород», «примерное описание некоторых типов сухой области» и др.

Основные работы Г. Ф. Морозова: «Свойства леса» (1912г.) «Природа Леса» (1912 г.), «Биология наших лесных пород» (1914 г.), «Смена пород» (1914 г.), составившие содержание отдельных глав и целых отделов «Учения о лесе», объединились впервые в книге «Основания учения о лесе», изданной в 1920 г. в Крыму. Само собою разумеется, что учебник, написанный в условиях тыла белой армии в Симферополе автором, оторванным длительной болезнью от событий, внесших ряд коренных изменений в направление биологических исследований, в значительной мере не связан с требованиями, предъявляемыми нами к специально лесной литературе в реконструктивный период. «Учение о лесе» не сочетается с планом текущего социалистического строительства, не дает предпосылок к развитию лесного опытного дела в условиях государственного лесного хозяйства, не развертывает перспективы освоения леса в условиях обобществленного пользования и, по существу, опирается на лесное хозяйство капиталистической системы.

Это иллюстрируется автором в определении соотношения между науками прикладными и науками «для науки», т. е. в типичном буржуазного плана отрыве познания от преобразования, теории практики, а гносеологии от действительности — «можно вообще различать два вида научных дисциплин, — говорит Г. Ф. Морозов, — теоретические и практические — теорию и прикладные знания, собственно науки и учение об искусствах; цель первых — познание, цель последних — преобразование вещей при помощи деятельности человека...»,

И далее: Лесоводство состоит из двух отделов: из учения о лесе — с одной стороны и учения о преобразовании этого леса с другой; первое учение знакомит нас с сущим, второе с должным. Учение о лесе есть по существу своему отрасль науки, преследующая вскрытие причинных зависимостей между теми явлениями, которые она изучает; вторая часть или собственно лесоводство — наука прикладная или нормативная, а также целевая; она должна обладать определенным критерием для оценки существующих форм леса и знанием методов для того, чтобы владеть умением видоизменять эти формы в направлении желаемого идеала».

Как видим, человеческая практика исключается автором из содержания науки, являющейся «самоцелью», и тем самым проводится последовательная двойственность в области идеологии и хозяйствования.

С одной стороны в «Учении о лесе» трактуется необходимость преобразования лесов, а с другой утверждается ограниченность этих преобразований в виду того, что — «лесоводство меньше, чем сельское хозяйство, имеет возможность искусственных воздействий на почву и растительность. Обработка и удобрение почвы, - заверяет нас автор, — весьма важные мелиоративные средства и в лесоводстве, но лишь в определенных отраслях его, вообще производительные силы почвы должны поддерживаться подбором определенных пород, регулированием сомкнутости полога, сохранением подлеска и тому подобными средствами, которые, в сущности, применяет сама природа».

Такое заключение снижает значение лесоводства как вполне конкретной науки о лесовозращении и воспитания леса, мешает правильному пониманию действительности и выработке научного материалистического мировоззрения, а тем самым, по существу говоря, затемняет сознание читателя книги, пользующегося ею как учебником.

Основной стержень «Учения о лесе» фитосоциологическая трактовка типов леса. В наши дни его следует оценивать не только в плане содержания самой книги, но и в свете того влияния на лесоводственную литературу, какое она оказала с момента выхода первого издания. В этом смысле чрезвычайно характерно, что реакционные <фитосоциологические», телеологические и грубо механические направления в ботанике черпали свое обоснование в значительной степени за счет этого учебника.

Телеологическими трактовками пестрит вся книга Г. Ф. Морозова. Поэтому и учение о типах насаждений Г. Ф. Морозова в той форме, как оно им в свое время разрабатывалось, не может быть целиком принято теперь. Оно должно быть согласовано, с одной стороны, с новейшими достижениями лесоводственной мысли, с другой, с диалектико-материалистическим подходом к изучению леса.