Перво-наперво мы отправились в Этнографический музей. Он небольшой и одноэтажный. В начале экспозиция рассказывает о нилотских народах Южного Судана - динка, шиллуках, нуэрах. Потом разворачивается рассказ о нубийцах и кочевниках-арабах. В Кунсткамере в Петербурге тоже есть «суданская» коллекция, привезенная Юнкером. Жаль, что в хартумском музее нет его портрета. Надо будет подарить…
Самый главный музей в Хартуме и Судане - Национальный. По сути, он посвящен истории и археологии древнеегипетской и напатанско-мероитской эпох (первый этаж) и Христианской Нубии (фрески из церкви Св.Петра в Фарасе на втором этаже). На территории музея в отдельных строениях: египетские храмы из зоны затопления водохранилища Насер на севере страны - Семна, Бухен, Кумма. Египетские колоссы, овны и львы также находятся во дворе музея. В музее собраны все основные артефакты древних суданских цивилизаций, в том числе голова императора Августа, захваченная мероитами в Сиене в ходе налёта на римский гарнизон. Потом римляне под началом префекта Петрония в 23 г. до н.э. отправили карательную экспедицию в Мероэ, но голову императора не нашли. Её потом откопали археологи и отвезли... в Британский музей! В Хартуме - её копия. Кстати говоря, когда мы вернулись из Судана в новостях прошла информация о том, что в парижском Лувре до сентября 2010 года работает выставка, посвященная Мероэ.
После Национального музея переехали через Нил в Омдурман через мост у места слияния двух рек - Белого и Голубого Нила, то есть как раз у основания «хобота слона» (Рас-эль-Хартум). Омдурман - противоположность Хартуму. Это город в основном арабский. В отличие от перпендикулярных улиц Хартума его улицы и проулки не столь «регулярны». Если Хартум был изначально определи египтянами в 1822 году как место резиденции наместника, то Омдурман был «народным суданским» городом в противовес оккупантам с севера.
Невысокая саманная стена с широкими бойницами смотрит на Белый Нил. Это всё, что осталось от форта, построенного махдистами в 1885 году. От них вообще мало что осталось, ибо память о них не берегли…
…В 1807 году Египет, входивший в состав Оттоманской Империи, фактически обретает автономию. При новом прогрессивном хедиве Мухаммеде Али Египет становится мировой державой, впервые со времен фараонов Нового царства начинает играть ведущую роль в политике стран Средиземноморья. Египетский флот сражается с русским в битве при Наварине. Египтяне захватывают Аравию, Палестину, Киликию, вторгаются в Грецию. При чем всё это осуществляется при официальном вхождении Египта в состав другого государства! В 1820-22 годах египтяне продвигаются на юг и подчиняют себе султанат Сеннар. Движение египтян на юг, а с ними турок, ливанских и армянских купцов, европейских коммерсантов, разведчиков и ученых происходит неумолимо. Легендарный исследователь верховьев Нила, путешественник-энтузиаст Сэмюэль Бейкер возглавляет в 1869 году египетско-турецкую экспедицию по завоеванию экваториальных областей и сам становится их губернатором - Бейкер-пашой. Потом его сменит Гордон-паша, впоследствии обезглавленный Махди.
Сам Египет раздирался страстями: проникновение европейцев (англичан и французов) в политическую и экономическую жизнь страны возмущало патриотически настроенную общественность. В 1881 голу разразился так называемый «Египетский кризис» - европейцев попытались выгнать из страны. Британия в ответ оккупировала Египет и превратила его фактически в свою колонию, хотя юридически страна по прежнему входила в состав другой империи - Оттоманской! Этим любопытным казусом воспользовался проповедник Мухаммед Ахмед ибн ас-Саид Абдаллах, провозгласивший себя Махди - предвозвестником нового великого пророка. Махди Суданский, как его стали именовать в исторической литературе, поднял народ на восстание, которое достигло апогея в 1882 году. Англичане вмешались, но получили здоровенную оплеуху от махдистов в битве при Эль-Обейде в 1883 году, когда погиб десятитысячный британский корпус. Хартум был взят. Омдурман стал столицей нового исламского государства, которому, впрочем, суждено было просуществовать недолго. Построенный для умершего в 1885 году Махди мавзолей был разрушен в лордом Китченером после победоносной для англичан битве при Омдурмане в 1898 году. Прах Махди был развеян по ветру.
Мавзолей был восстановлен в 1950-х годах. Рядом с ним - дом халифов, в котором недолго жили последующие вожди теократического государства. В доме-музее халифов выставлены трофейные английские экипажи, митральезы (предшественницы пулеметов), а также оружие, с которым суданцы сражались с британцами. Обстановка в доме скромна и непритязательна, как и положено в домах религиозных лидеров.
Омдурамн славится своим рынком. Его масштаб нам не было смысла оценивать, поскольку нас интересовали не фрукты-овощи и не китайский ширпотреб, а сувениры и антиквариат. Лично мне антиквариат местный был не особо нужен, но у меня есть товарищи, которые этим всем очень интересуются, собирая коллекцию рухляди по всему миру. Должен сказать, что защитникам животных в Судане может стать не по себе. В Омдурмане есть целая улица, полная «браконьерскими» магазинами. Тут вам и тапочки из варана предложат, и сумочку дамскую с головой крокодильчика, и само крокодилово чучело. Имеются изделия из слоновой кости. Судя по объявлениям на китайском, основных заказчиков этого сырья установить несложно.
Суданцев и китайцев роднит не только пристрастие к продуктам отхожих браконьерских промыслов, но также и к сомнительным и жестоким развлечениям. Омерзительное зрелище представляет травля медведей собаками на стадионе. Медведям вырывают клыки и когти, чтобы они не смогли задрать собак-убийц. Кто научил суданцев этому? И откуда медведи в этих краях? Ни в Сахаре, ни в саваннах они ведь не водятся! Очевидно, медведей поставляют те, кто любят медвежьи лапы и слоновью кость, а также уссурийских тигров, и вообще, жрут что попало.
Человеколюбцы в свою очередь травмируют психику международной общественности страшными кадрами опухших или тощих детей из Дарфура. Если хотят показать, как тяжко живется людям в Африке, то кадры подходящие находят именно на востоке и юге Судана. Но северный мусульманский Судан, неторопливый и полусонный, живёт относительно благополучно и отнюдь не страдает от голода.
А нам вот, скорее всего, придется пострадать от жары. Термометр настойчиво приближается к +40. Слава Богу, в джипе исправно работает кондиционер, давая возможность укрыться от пекла хотя бы на время переездов. С чувством глубокого удовлетворения должен отметить, что основные дороги в Судане - отменного качества, а машин мало. Хартум и Вади-Хальфу на границе с Египтом связывают две автомагистрали, по которым на большой скорости шныряют комфортабельные междугородние автобусы. От Вади-Хальфы на пароме по водохранилищу Насер можно добраться до египетского Абу-Симбела, связав таким образом Судан и Египет в один историко-археологический маршрут.
Утро 12-го марта мы встречаем за неторопливым завтраком. Ждать Махмуда, который затоваривается провизией для нашего автопробега по пустыне, приходится около часа. В холле отеля пара пожилых французов делится своими впечатлениями. Они почему-то в ужасе от страны и с содроганием думают о предстоящем «индивидуальном туре» по Судану. Они здесь уже несколько дней. Их свозили куда-то на юг, где они наглотались пыли, а сегодня везут на верблюжий рынок, поскольку у них «свободный день» в Хартуме, который им некуда девать. Убивать время на пахучем верблюжьем рынке тоже не лучшая идея, но деваться им особо некуда.
Галдящие итальянцы тоже ждут своего водителя; он приезжает одновременно с нашим Махмудом. Энергичный дядька, переживает, что не едет с нами: он единственный в конторе, кто знает итальянский, поэтому ему приходится ехать «с этими макаронниками». Но мы всё равно встретимся - дороги Северного Судана вьются вокруг Нила, прерываясь паромными переправами, и путешественники неизбежно встречаются друг с другом.
Мы едем в Мероэ. В настоящее Мероэ, в отличие от современного городка недалеко от Четвертого порога Нила. А если быть совсем уж точным, то в историческую область Мероэ близ города Шенди, который славился в XIX веке своим алкоголем, доступными женщинами и крупнейшим рынком рабов. Пирамиды близ Шенди были обнаружены шотландцем Джеймсом Брюсом после его возвращения от истоков Нила в 1772 году, а затем одиноким путешественником-идеалистом Иоганном-Людвигом Буркхардтом из Швейцарии в 1814 году. Самые известные из ранних изображений пирамид Мероэ принадлежат художнику Эрнсту Вайденбаху, участвовавшему в экспедиции Королевской академии Пруссии в 1842-44 годах под руководством Карла Лепсиуса. С тех пор немцы основательно «подсели» на суданскую археологию; традиция эта продолжилась во времена ГДР.
Если говорить о цивилизации Мероэ и загадках, с нею связанных, то нужно сразу заметить, что загадки эти ни в коем случае не идут в сравнение с тайнами возникновения цивилизаций Древнего Египта или американского Тиауанако. Некий ореол таинственности царствам Напаты и Мероэ всегда придавала сложность расшифровки их письменности. Если бы цари древней Нубии не пользовались в качестве государственного языком Египта, и если бы древнегреческие и римские историки не оставили своих свидетельств, мы бы знали об их государствах еще меньше.
Отсутствие письменных хроник, созданных в самой стране, всегда даёт пищу для разных исторических спекуляций, которые особенно часты, когда дело касается цивилизаций так называемой Чёрной Африки. Руководствуясь скорее политикой, нежели интересами собственно исторической науки, одни утверждают, что африканцы сами не могли создать никаких цивилизаций, подобных египетской, римской и т.п., другие наоборот, настаивают на том, что в Африке возникли автохтонные оригинальные цивилизации, которые во многом превосходили европейские (правда, куда потом вдруг всё их величие подевалось, непонятно). В качестве примеров приводят Дженне-Джено в Мали (первые века н.э.) и руины Великого Зимбабве. Но о первой цивилизации мы не знаем почти ничего, а руины Великого Зимбабве при ближайшем рассмотрении оказываются достаточно грубым нагромождением плоских камней. Может быть, Зимбабве и было великим, но мы о том тоже не можем судить со всей определенностью, поскольку у великих зимбабвийцев не было своей письменности. К тому же, само их государство возникло в X-XI веках на путях арабской торговли со внутренними районами Африки, то есть гораздо позже интересующей нас эпохи.