Чуть ниже - Нелион (5188). Салаги, то есть люди со средней подготовкой, залезают обычно на Пойнт Ленана. Специального снаряжения не требуется, только ловкость рук и твердость ног.
Переход до лагеря у Метеостанции (Met Station Camp) напоминает приятную прогулку длиной 9 километров. Идем практически налегке, так как у каждого - свой носильщик. Кто хочет "испытать себя" несет свою ношу сам. Нас нагнала группа из трех десятков молодых ирландцев. Идут бодро, песни поют. Рюкзаки, палатки, запас еды тащат на себе. Мы заночевали в хижине - домике на 10 человек, с лежанками в два яруса вдоль стен. Было холодно. Огонь развести в камине не дали. Объяснений было два. Первое: вам же хуже будет. Дым мешает акклиматизации (мы на высоте 3000 метров). Второе: дым беспокоит зверей.
Приезжали-де экологи, были очень недовольны. Ох уж эти мне экологи-энвайронменталисты хреновы! Из-за них бедные ирландцы остались без горячего ужина: они-то расчитывали на костёр... У нас всё проще: примус, газовая горелка. Знающие люди нас ведут.
Вообще, меня иногда поражает в западных туристах (прежде всего из числа "малобюджетных") с одной стороны - безалаберность, с другой - маниакальное стремление к экономии, причем зачастую на нужных вещах. И ещё поиск трудностей там, где их можно избежать. Они думают, что поход или экспедиция - это набор неудобств, и чем этот набор шире, тем приключение круче. Им невдомёк, что их соотечественники-первооткрыватели сами на себе ничего не таскали, кроме ружья, сумки и фляги с водой. Даже палатки ставили не сами - для этого у них было несколько десятков слуг, носильщиков, охранников, проводников. Повар был также, чтобы всю эту ораву кормить. А этим снусмумрикам (справка: Снусмумрик, герой повестей финской писательницы Туве Янссон о муми-троллях, большой любитель странствий) зачастую никто толком не объясняет, что в пустыне по ночам холод, что по бушу нельзя ходить в шлёпанцах из-за колючек, которые запросто могут пробить ступню насквозь, что у рек и озер, вокруг которых полно малярийных комаров, лучше вечерами одевать не маечку и шорты, а что-нибудь посерьёзнее. До сих пор со смехом вспоминаю картину пятилетней давности, как на продуваемом всеми ветрами перевале в Драконовых горах в Лесото жмется друг к дружке пара австралийцев в майках, шортах и шлепанцах-вьетнамках. Замерзают, коченеют, погибают, но остаются верны идеалам пофигизма. Или вот картина из самого недавнего прошлого: группа англичан собралась вокруг своего земляка, который напоролся на колючку. Вынимают её из его окровавленной ступни; он морщится, кряхтит, стонет. Рядом девушка в шлепанцах и шортиках.
Говорим ей: там, куда идете, ещё хуже - вся обдерешься в кровь, да ещё шипы у колючек длиною с палец. Машет рукой: идти переобуваться лень! Ну кто после этого скажет, что русские более живучи, чем англосаксы? Мы им говорим: будьте осторожны, переоденьтесь, переобуйтесь, и вообще - не лезьте в Ирак! А они на всё плюют, лезут. Группы оверлендеров (те, кто путешествуют на "пассажирских грузовиках") при встречах хвастают меж собой, у кого больше малярийных больных. "А у нас половина уже болеет... Это нормально!" Ну что тут сказать? Чтобы путешествие по Африке считать удачным, нужно приехать с малярией, дезинтерией, глистами и личинкой мангровой мухи под левым глазом. И чтобы раны на ногах побольше гноились. И чтобы показывать потом групповое фото и рассказывать: "Вот этого мы в Кении похоронили... Этого крокодил съел... А этот просто утонул... А вон тот дерьмом отравился".
Второй переход до лагеря Маккиндер (4200 метров) гораздо более тяжелый. Начинается все неплохо - дорога такая же широкая и гладенькая, как и до Метеостанции. Но через полтора километра она кончается, и приходится по скользкой лесной тропе подниматься в гору уже "по-взрослому". Скоро тропа растворяется в валунах, меж которыми течет ручей с белогорских ледников.
Поднимаемся прямо по его руслу. Солнце начинает припекать, но тень дарят заросли можжевельника. Когда они кончаются, начинается некое подобие саванны, но не зонты акаций возвышаются над пегой травой, а удивительные растения - крестовники (Senecio). В Африке их не менее ста видов, но самые красивые - древовидные - именно здесь, в горах. Они превращают склоны Кении и Килиманджаро в гигантскую съемочную площадку фантастического фильма о жизни на других планетах, настолько окружающий ландшафт не вяжется с привычным нам земным. Кажется, что вот-вот покажутся какие-то странные и смешные яйцевидные существа и начнут вступать с тобой в контакт.
- Привет, землянин!
- Привет! Ты кто?
-Я - Маккиндер-сюрприз! А у тебя горнянка, дружок!
До лагеря Маккиндер пройдена только половина пути, а уже настойчиво и неотступно стучат молоточки в висках. Вот из долины снизу вверх наползает сырой туман, стелясь по траве. Надеваю вязаную шапку. Накручиваю шарф. Короткий привал, бутерброды, яйца, ананасовый напиток на обед. Дальше подъем становится круче, а пейзаж суровее. Тропу приходится угадывать, пробираясь вверх по овражкам, оставленным дождями. Проводники говорят, что в сезон дождей тут вообще не пройти. Подняться можно, а вот спуститься будет уже затруднительно... Вот подъем преодолен, и тропа выводит на гребень, под которым вниз сбегает глубокая долина реки Телеки (Северной Наромору). Склоны долины как ковром покрыты крестовником. Чуть дальше встречаются не менее удивительные растения - лобелии (Lobelia), чем-то напоминающие хатифнаттов (см. книги о муми-троллях). От них действительно ждешь, что они вот-вот тронутся с места и направятся к тебе стройными рядами. Вот высокая лобелия, рядом - мохнатая сестрица поменьше. Ствол надломлен, и создается впечатление, что маленький леший машет тебе лапой...
Неожиданно наваливается усталость. Иду вроде нормальным шагом, а получается, что двигаюсь медленнее всех... Вон уже виден лагерь, но расстояние определить невозможно: то ли три километра, то ли пять. Над ним - снега Белогорья. Вот она, гора Кения, во всей своей красе! Спускаюсь к реке, перехожу мост. Уже видны хижины лагеря. Они совсем близко! Прохожу ещё километр. Ничего нет... Потом, в лагере, все делились одинаковыми впечатлениями - последний отрезок пути был самым тяжелым.
Я сам доплелся до злосчастного Маккиндера из последних сил. Всего 12 километров пройдено, но зато каких!
Завтра надо вставать в три ночи, чтобы идти на Пойнт Ленана встречать рассвет. За столом сижу убитый; понимаю, что просто так я утром (ночью) не встану. Налицо и на лице все признаки горной болезни: тошнота, головокружение, ноги ватные. Прошу соратников меня не будить. Гору Кению я видел - вот она, как на ладони. Вот островерхние пики, вот ледники. Классика. Чего мне ещё нужно? А придет народ, расскажет, фотографии покажет. Салаги! Экзотики захотелось, подвигов! "Их позвала Африка!"
Им чего терять? А у меня семья, дети. Почто я сюда поперся, чего мне не хватало в жизни? В России сейчас тепло, солнышко. В речке бы целыми днями купался... Ах, как всё глупо получилось! Нет, погибать не хочу, не хочу, не хо...
...Проснулся я в традиционно холодном дормитории, совершенно пустом. На лежанках был разбросаны вещи ушедших покорять вторую по значению вершину Африки. Эх, если бы был в запасе ещё один день! Сейчас чувствую себя вполне бодрым, и мог бы вполне Пойнт Ленана покорить, а может, и Пик Ленина, если б заодно подвернулся. Наши наверняка уже спускаются с вершины.
Но ждать первую партию экспедиционеров - покорителей вершин пришлось довольно долго. По их рассказам, пока я спал происходило вот что.
В три часа все встали, попили чаю и двинулись в путь. То, что было холодно, я не буду упоминать. Всё-таки Африка, июль-месяц. Небо было ясное. Светила полная луна. Шли гуськом по каменистому склону горы. Мёрзли. Пришли в "Австрийскую хижину" (есть такая недалеко от вершины). Чуть отогревшись, пошли дальше. Даже не шли, а карабкались. Если бы всё это происходило днём, никто бы просто так не полез. Потому как по сторонам смотреть было бы жутко. Оступишься - пиши пропало.
Хорошо, если в стоимость страховки входит вывоз тела. А если нет? Впрочем, грифы всё подчистят. Они своё дело хорошо знают.
Первым спасовал Женя. Не то чтобы спасовал, а просто надоело ему идти и всё. Неинтересно стало. Группа на него, разумеется, обиделась, так как он тормозил движение не только ей, но и напиравшим сзади немецким бабушкам. Хотели ему было подстроить случайное падение вниз, но потом решили, что парень он неплохой, ненавязчивый, тихий. Ест, опять же, мало. Решили разбиться на группы, а Женю отправить вниз. Надо сказать, что разделение на группы ("сильная", "средняя", "слабая" и "Женя") привело к тому, что Женя пришел первым, за ним пришла сильная группа, потом средняя, а вот слабую пришлось ждать уже внизу, у метеостанции, когда стало темно, и вспоминая свой многотрудный спуск с горы, мы недоумевали, как в кромешной темноте, даже с фонарями, можно спуститься по скользким камням, да ещё в лесу. Понятно, что с каждым был проводник или носильщик - верный оруженосец. И ничего особо страшного не должно было произойти. Но всё равно, появление последних героев в нашей хижине, освещенной тусклым светом газового фонаря, вызвало не меньшую бурю восторга, чем солнце, всходившее в тот день над ледниками Белой Горы.
Наш горный поход был завершен.
Была ночь.
Было холодно.
Был июль.
Была Африка.
***
После горы Кения мы отправились на север - в заповедник Самбуру, находящийся во владениях одноименного народа, родственного масаям. Почти каждый заповедник или национальный парк находится "в ведении" какого-нибудь племени. В любом случае, это была чья-то земля, и после того как предпочтение было отдано животным, людям стали платить за то, чтобы они этих животных не трогали - не стреляли, не метали копья-дротики и не выпасали свой круторогий скот.