Смекни!
smekni.com

География мирового хозяйства (стр. 29 из 91)

Рис. 23. Обрабатываемые земли зарубежного мира

Европа выделяется наиболее высоким показателем распаханности — на уровне 30%, что и привело к концентрации почти 10% обрабатываемых в мире площадей в ее пределах (без стран СНГ). Это результат исторически длительного аграрного процесса, густо­ты населения и благоприятных природных условий. Ни холодные, ни аридные, ни высокогорные территории не занимают в Европе столь больших площадей, чтобы существенно ограничить возмож­ности земледелия. Особенно это относится к Западной Европе, ре­дко подверженной засухам.

Вместе с тем дробность рельефа способствовала образованию сложных по составу территориальных группировок угодий, в кото­рых пашня в сочетании с многолетними насаждениями не домини­рует сплошь на больших пространствах. Даже климатические раз­личия, связанные с нарастанием континентальности, проявляются на небольших расстояниях: в Англии отчетливо выражена второ­степенная роль пашни в избыточно увлажненных местностях на западе и доминирование ее среди сельскохозяйственных угодий в сравнительно сухих равнинных районах на востоке и юго-востоке. Показательно, что лишь в двух странах под обработкой находится более 50% всей площади: в равнинной Дании, лишенной запасов ископаемого сырья и топлива, и в Венгрии, где степи достигли за­падной границы своего распространения.

В зарубежной Азии (без стран СНГ) коэффициент земледельче­ской освоенности территории тоже достаточно высок — более 15%, что привело к концентрации в регионе свыше 30% мировой пашни. Но контрасты в условиях увлажнения сказываются с исключитель­ной силой. Низменности в муссонных областях Азии, особенно на приморском востоке Китая, превратились в мощные очаги трудоинтенсивной агрикультуры со значительной долей круглогодично экс­плуатируемых полей. В ряде случаев распаханность граничит с пре­дельной: в Бангладеш в целом она близка к 2/3, а во многих райо­нах превосходит даже 80%.

Скудость атмосферных осадков и нестабильность их выпадения на огромных территориях определили давние традиции орошения полей. Им охвачено в регионе более 30% обрабатываемого клина, тогда как в стоящей по этому показателю на втором месте Европе (без стран СНГ) — только 12%. Однако в ряде аридных областей трудности расширения пашни непреодолимы, и она вместе с много­летними насаждениями занимает, например, в Саудовской Аравии менее 1 % территории. Неполивные земли в таких условиях при­знаются столь малоценными, что могут не числиться в частной соб­ственности и возделываются лишь в благоприятный по климатиче­ским условиям год, после чего опять надолго забрасываются.

Средние цифры по СНГ и Северной Америке близки. Обоим этим регионам свойственна сравнительно невысокая распаханность на уровне свыше 10% (в России — около 8%), так что они в итоге сосредоточивают более чем по 15% обрабатываемого клина плане­ты. Показатель распаханности отчетливо варьирует в них по ланд­шафтным зонам и в общем нарастает по мере движения к югу. Дерново-подзолистые и подзолистые почвы в зоне хвойных и сме­шанных лесов в этих районах распаханы только примерно на 6% площади, а черноземы лесостепи и степи — наполовину. Далее доля пашни падает по мере усиления засушливости. И все же внут­ренние контрасты в степени земледельческого освоения ни в СНГ, ни в Северной Америке не достигают такой силы, как в Зарубеж­ной Азии, прежде всего из-за отсутствия столь же густонаселенных обширных земледельческих районов.

В отличие от Зарубежной Азии, в странах СНГ, особенно в Рос­сии, земледелие вынуждено сталкиваться с недостаточной обеспе­ченностью теплом. Это накладывает отпечаток на характер исполь­зования земельного фонда. В наших черноземных областях степень распаханности территории несравнимо выше, чем в странах Сред­ней Европы с их высокоразвитым интенсивным сельским хозяйст­вом (Германия, Бельгия, Голландия, Австрия). На западе Азово-Кубанской равнины этот показатель достигает почти 85%, что по­рождает трудности экологического плана. Однако в нынешних условиях России будет особенно сложно избежать избыточных сель­скохозяйственных нагрузок на земли там, где наблюдается богатст­во агроклиматическими ресурсами.

Вместе по уровню земледельческой освоенности могут формаль­но рассматриваться Латинская Америка с Африкой, где при всем многообразии природных условий конечный показатель, равный при­мерно 7%, определяется наличием редконаселенных засушливых и влажнотропических областей при отсутствии мощных очагов пашен­ной агрикультуры. Именно в Африке и в меньшей мере в Латин­ской Америке различные формы залежного, в частности, подсечно-огневого земледелия имеют широкое распространение. Однако в обоих регионах обрабатываемые угодья по сути дифференцированы в типологическом отношении из-за сохранения многих локальных автохтонных систем земледелия, к которым добавились интродуцированные извне, например, связанные с плантационным хозяйст­вом. Это в итоге породило и многие «гибридные» формы агропроизводства.

Что же касается порайонных различий в пределах самих этих регионов, то они отчетливо отражают внутренние территориальные контрасты природы и поэтому достаточно легко объяснимы. В Латин­ской Америке влажная часть Пампы с ее крупными посевами зерно­вых и соседствующий с ней юго-восток Бразилии с его знамениты­ми кофейными насаждениями противостоят почти безлюдному до последнего времени гигантскому массиву экваториального леса бас­сейна Амазонки. В Африке же, напротив, земледелие слабее всего развито не в самом влажном, а в самом засушливом районе — величайшей пустыне мира Сахаре.

Малая распаханность Австралии (менее 6%) отчасти объясня­ется засушливостью климата и бедностью поверхностными водами. Однако без учета социально-экономических и исторических причин такое объяснение будет неполным. Поздняя колонизация, малочис­ленность прибывших переселенцев, удаленность от Европы, слу­жившей главным рынком сбыта, — все это усиливало экстенсивное направление австралийского сельского хозяйства.

Закономерно поэтому, что именно Австралия выделяется богат­ством кормовых угодий, где они занимают свыше 50% площадей (среднемировой показатель примерно 22%). Причины кроются в первую очередь в слабой распаханности и малой лесистости конти­нента, вследствие чего в условиях засушливого климата обширные пространства пригодны лишь для выпаса скота.

На другом полюсе находится зарубежная Азия (без стран СНГ), где на кормовые угодья приходится только немногим более 10% всех земель; при этом и в посевах фуражным культурам обычно отводится малое место. В итоге в густонаселенных рисоводческих районах сла­бо развитое животноводство лишено перспектив из-за бедности кор­мовой базы. В других районах оно почти полностью зависит от естест­венных пастбищ, малопродуктивных, сильно выбитых, истощенных в результате многовекового и чрезмерного использования.

Доля кормовых угодий в земельном фонде остальных регионов достигает своего максимального значения в Африке (26%), но их продуктивность в целом низка и все более ухудшается из-за пере­выпаса. Хотя Африка, а также Латинская Америка лучше обеспече­ны пастбищами, чем зарубежная Азия, они принципиально с ней сходны по структуре кормовой базы, дирижируемой прежде всего природными факторами. Поэтому в обоих регионах лучшие пастби­ща сосредоточены в обширных засушливых областях.

Основывающееся на естественных кормах пастушеское хозяйство развивающихся стран в своем крайнем выражении — кочевом ското­водстве — объединяет в едином комплексе сезонные пастбища, кото­рые могут находится на расстоянии многих сотен километров друг от друга. Но и в условиях малых перегонов стада должны включать виды и породы скота, отличающиеся высокой подвижностью и умением добывать пропитание при скудости растительного покрова. Все же сезонный дисбаланс в степени обеспеченности животных разными типами пастбищных угодий обычно не удается преодолеть в условиях сохранения экстенсивного производства в любых его формах, причем дефицит кормов падает, как правило, на зимние месяцы.

В процессе многовекового использования пастбища засушливых территорий не подвергались улучшению по причине экономической нецелесообразности или малой оправданности подобного рода ме­роприятий (обустраивались лишь места для водопоя); поэтому в подавляющем большинстве случаев такие пастбища истощены и имеют продуктивность ниже изначальной. В обследованиях по Цен­тральной Азии, например, не раз отмечалось, что их кормовой тра­востой сильно изрежен, кое-где совершенно выбит, а оставшиеся площади перегружены поголовьем, так что традиционная практика содержания скота не в состоянии во многих хозяйствах обеспечить даже стабилизацию продукции на уже достигнутом уровне.

Что же касается влажных тропиков, то в них мало чисто природ­ных травянистых ассоциаций. Травы развиваются только в период дождей, быстро деревенеют и теряют свою питательную ценность из-за уменьшения содержания протеина и образования грубой клет­чатки. К этому следует добавить и бедность почв азотом, что тоже отрицательно сказывается на кормовых достоинствах местной рас­тительности. Низкая естественная продуктивность пастбищ и слож­ность обогащения их ресурсного потенциала во влажных тропиче­ских условиях существенно препятствует становлению специализи­рованных отраслей животноводства.

Однако нельзя удовлетворяться только ссылкой на природный фе­номен. Ведь и в странах умеренного климата традиционное крестьян­ское хозяйство в прошлом также разводило прежде всего рабочий скот и не ориентировалось на продажу своей животноводческой про­дукции. Вызывалось это тогда влиянием причин, которые в развиваю­щихся странах и поныне сохраняют свое ограничительное действие: малой урожайностью сельскохозяйственных культур, что не позволя­ет опереться на полевое кормодобывание, низкой производительностью труда, сложностью хранения и перевозки животноводческой продук­ции (особенно в условиях жаркого климата), отсутствием массового рыночного спроса из-за малых доходов населения.