ЮФО экономико-географическая характеристика хозяйственного комплекса (стр. 7 из 9)

Курортно-рекреационный бизнес в Южном федеральном округе — одно из самых эффективных направлений экономики региона, развитию которой будут способствовать благоустройство существующих центров общероссийского значения, перераспределение потоков отдыхающих по территории и по сезонам, создание новых условий для зимних видов отдыха и дифференцированных тарифов на услуги по сезонам, строительство современных курортных комплексов на побережье Каспийского моря и в Приэльбрусье, обеспечение высококлассного обслуживания клиентов.

Глава 4. Проблемы и перспективы развития Южного федерального округа. Новое образование на территории Южного федерального округа

4.1 Перспективы развития Южного федерального округа. Зоны опережающего экономического развития

Преимуществами Южного федерального округа являются исключительно благоприятные климатические условия, выгодное географическое положение, высокий агроклиматический потенциал, уникальные рекреационные ресурсы и высокая степень обеспеченности трудовыми ресурсами. Мощный импульс развитию региона придаст проведение в 2014 году Олимпийских игр в Сочи.

Ограничениями для развития регионов, входящих в состав Южного федерального округа, являются неоднородность уровня развития субъектов Российской Федерации, слабая инфраструктурная обеспеченность, низкий уровень квалификации трудовых ресурсов, значительная доля трудных для освоения горных территорий, угрозы проявления экстремизма и терроризма.

Перспективы развития северо-западной части округа (Ростовская область) связаны с Ростовской агломерацией (Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Таганрог, Батайск, Азов и города восточного крыла Донбасса), отраслями специализации которой являются транспортное, энергетическое и сельскохозяйственное машиностроение, металлургия, добывающая промышленность (уголь), транспортно-логистический комплекс, а также секторы новой экономики (информационные технологии, научно-образовательный комплекс, инновационные транспортные технологии).

Центрами развития Азово-Черноморской части ЮФО становятся агломерации Новороссийск – Анапа – Геленджик (рекреационно-курортный комплекс и туризм, транспортно-логистические услуги, промышленность стройматериалов, нефтедобыча, специализированное сельское хозяйство), Сочи-Адлер-Туапсе (рекреационно-курортный комплекс и туризм), Краснодар – Армавир – Горячий Ключ – Кропоткин (машиностроение, рекреационно-курортный комплекс, транспортно-логистические услуги, агропромышленный комплекс).

Потенциал развития Северного Кавказа определяется курортно-рекреационными ресурсами и агропромышленным комплексом Ставропольского края, возможностями развития туризма и рекреации (горный туризм) в республиках Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Северная Осетия – Алания, перспективами освоения Каспийского побережья республики Дагестан (курортно-рекреационный комплекс, нефтедобыча, портовый транспортно-логистический комплекс).

Республики Чечня и Ингушетия являются зоной восстановления экономики с перспективной специализацией в нефтедобыче и нефтепереработке, промышленности строительных материалов.

Центрами промышленного развития зоны нижнего течения Волги выступают Волгоградская агломерация (металлургия, химия, машиностроение, научно-образовательный комплекс, транспортно-логистический узел, агропромышленный комплекс) и Астрахань (судостроение, нефтедобыча, нефтепереработка, агропромышленный комплекс). Экономические перспективы республики Калмыкии связаны с переходом на современные технологии выращивания и переработки сельскохозяйственной продукции в ее традиционной специализации -агропромышленном комплексе.

4.2. Проблемы развития Южного федерального округа: безработица, экстремизм

Южный федеральный округ является не только самым многонациональным регионом нашей страны, но и отличается сложной конфессиональной картиной. Здесь зарегистрировано более 3300 религиозных организаций. Конфессиональное пространство региона можно условно разделить на четыре основные части: 40% - религиозные организации Русской православной церкви (РПЦ); 30% - религиозные организации мусульман; 27% - протестантские организации и 3% - буддисты и иудеи. Религиозно-политический экстремизм и терроризм на Юге России представлен в основном в виде ваххабизма. Как показывает анализ деятельности сторонников религиозно-политического экстремизма на постсоветском пространстве, они стремятся путем демагогии, организации беспорядков, актов гражданского неповиновения дестабилизировать и разрушить существующие общественные структуры для достижения своих целей. При этом широко используют силовые методы - террористические акты, партизанскую войну и т.д.; в принципе отрицают переговоры, соглашения, компромиссы, основанные на взаимных уступках.

Если рассматривать религиозно-политический экстремизм и терроризм на Юге России как сложные, многомерные социально-политическое явления, то, решая проблему их блокирования, следует выделить наиболее важные причины и их детерминирующие факторы.

Среди них, в первую очередь, следует отметить социально-экономические (системный кризис в экономике, сопровождающийся снижением жизненного уровня населения, в том числе безработицей), политические (ослабление российской государственности в результате развала Советского Союза, деидеологизация населения, многочисленные конфликты), конфессиональные (возрожденческие процессы в религиях, их политизация и радикализация, влияние на эти процессы внешнего фактора) и этнические (этнодемографические и миграционные). Стратегическим направлением борьбы с религиозно-политическим экстремизмом и терроризмом в регионе, безусловно, является нейтрализация «ключевых» факторов, прежде всего, социально-экономических и политических, способствующих его активизации.

Существующие в современном религиоведении и конфликтологии подходы к вопросу о корнях и причинах исламского религиозно-политического экстремизма можно разделить на экономические, политические, идеологические, функционалистические, основанные на роли личности и др.

Экономические подходы исходят из важности социально-экономических условий как причины экстремизма, порожденного бедностью, отсталостью, безработицей.

Как отметил Президент РФ Путин В.В., решение социально-экономических проблем – важный и позитивный шаг на пути преодоления экстремизма и терроризма. Все субъекты Южного федерального округа едины в том мнении, что основной причиной возникновения и роста религиозно-политического экстремизма является социально-экономическая напряженность, обусловленная спадом производства, падением уровня жизни значительной части населения, безработица, появление маргинальных слоев населения. Например, на конец 90-х гг. количество безработных только в Дагестане составляло 25%, сегодня 50% дагестанцев живут за чертой бедности, средняя зарплата остается одной из самых низких на Северном Кавказе и России в целом. Эти проблемы больше всего коснулись молодежи, наиболее оказавшейся подверженной идеологии радикального ислама в форме ваххабизма. Еще одна цифра: согласно проведенному нами экспертному опросу в ЮФО в 2004-2007 гг. (было опрошено более 300 экспертов) на первом месте среди семи наиболее важных мер противодействия экстремизму оказалось «улучшение материальных условий жизни» - 72,3%.Подход, ориентирующийся на политическую ситуацию, рассматривает экстремизм как форму протестных отношений, вызванных невозможностью политического участия в делах общества, повсеместной коррупцией, засильем клановых структур. В то же время такой подход не может объяснить, почему в ряде стран с авторитарными режимами (например, Туркменистане) исламский радикализм не получил распространение. Определенные надежды на улучшение политической ситуации на Юге России, противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму связаны с избранием новых президентов - Северной Осетии-Алании - Таймураза Мамсурова, Чечни – Рамзана Кадырова, Кабардино-Балкарии - Арсена Конокова и Дагестана – Муху Алиева.
Идеологическое объяснение исходит из того, что некоторые фундаменталистские идейные течения в исламе, характеризуемые как ваххабитские, содержат идеи такфира (обвинения в неверии), проповедующие нетерпимость не только к немусульманам, но и мусульманам, нарушающим законы ислама (шариата). В то же время многие мусульманские идеологи, западные и российские востоковеды считают, что расширительная версия джихада, проповедуемая сторонниками религиозно-политического экстремизма и терроризма на Юге России, резко расходится с фундаментальными основами ислама, являются отклонением от ислама.

Функционалистическая концепция религиозно-политического экстремизма и терроризма рассматривает ислам лишь как орудие для достижения политических целей. После падения коммунистической идеологии, на постсоветском Юге России мусульмане испытывали кризис идентичности. Ислам стал одним из важнейших компонентов новой идентичности, формирующейся у мусульманских этнических групп. К сожалению, некоторые исламские группировки в качестве самоутверждения выбрали путь религиозно-политического экстремизма.

Концепция, основанная на роли личности, преувеличивает роль индивидов в распространении исламского радикализма на Юге России.
Среди исламских радикалов можно выделить несколько групп – идеологов, учителей-наставников, организаторов, полевых командиров, финансистов и рядовых членов. Такие исламские радикалы, как Шамиль Басаев, Хаттаб, Мовлади Удугов, Зелимхан Яндарбиев, Анзор Астемиров, Амир Сайфулла, Багаутдин Магомедов, Раппани Халилов, Ясин Расулов, Расул Макашарипов и другие сыграли негативную роль в мобилизации религиозно-политического экстремизма и терроризма на Юге России.