Географическая картина мира книга 1 Максаковский В П (стр. 168 из 187)
Нужно учитывать и то, что Мировой океан продолжал оставаться ареной военного противоборства великих держав. Военно-морские флоты НАТО и Советского Союза были развернуты во многих морях, особенно наиболее важных в стратегическом отношении. Они наблюдали за действиями потенциального противника, а в случае необходимости должны были не только охранять свои трансокеанские коммуникации но и применить оружие. Такое военно-морское противостояние требовало огромной затраты сил и средств.
Рис. 155. Разграничение вод и дна Мирового океана
Вот почему потребовался созыв Третьей конференции ООН по морскому праву, которая начала свою работу в 1973 г., а закончила ее в 1982 г. принятием новой конвенции, состоящей из 320 статей и 9 приложений. Эта конвенция, которую часто называют «Хартией морей», или «Конституцией для океанов», создала договорно-правовую основу мирного использования Мирового океана в интересах всех стран и народов. На этот раз было уже четко определено разграничение и вод, и дна океана (рис. 155).
Как вытекает из этого рисунка, прежде всего выделены внутренние воды – та часть прибрежной акватории, на которую полностью распространяется суверенитет соответствующего государства. Внутренние воды включают воды портов, рейдов и гаваней, заливов,[88] бухт и лиманов, воды шхерных районов, а также внутренних морей – таких, как Аральское, Белое, Азовское, Внутреннее Японское, Яванское, Молуккское, Банда и др.
Затем следует полоса территориальных вод. Эти воды практически рассматриваются как продолжение прибрежного государства, суверенитет которого полностью распространяется на поверхность и недра морского дна и воздушное пространство над ними. Конвенция в соответствии с международной практикой закрепила положение о 12-мильных территориальных водах.
Затем следует так называемая прилежащая зона шириной 24 мили, которая была определена как пространство открытого моря, примыкающее к территориальным водам, где прибрежное государство осуществляет контроль в случаях, специально предусмотренных международными правовыми актами.
Но особенно большое значение имела разработка конвенцией правовых вопросов создания 200-мильных экономических (специальных экономических) зон, где соответствующие прибрежные государства получили право вести разведку и разработку природных ресурсов, находящихся как в водной толще, так и на морском дне и в его недрах, создавать и использовать искусственные острова, установки и сооружения. Наряду с этим конвенция не возбраняет прибрежным государствам предоставлять другим странам разрешения на, скажем, рыболовство в пределах таких зон. Далее она обязывает прибрежные страны обеспечивать в пределах своих зон сохранение живых ресурсов, не допускать их чрезмерной, а тем более хищнической разработки. Она призывает также к региональному сотрудничеству между странами.
В конвенции было также четко записано, что та часть акватории Мирового океана, которая находится за пределами внутренних территориальных вод и 200-мильных зон, продолжает оставаться «общим достоянием человечества». Ни одно государство, независимо от его географического положения, не может претендовать на суверенитет или осуществлять его по отношению к какой-либо части этого района или его ресурсов. Все виды деятельности по разведке и разработке ресурсов международного района осуществляются на благо всего человечества. Для руководства всей деятельностью в этом районе создается Международный орган по морскому дну, который будет иметь право выдавать разрешения на разведку и эксплуатацию ресурсов глубоководной части Мирового океана, например железомарганцевых конкреций. Этот орган должен не только определять общую политику деятельности в международном районе, но и разрабатывать конкретные меры, связанные с наблюдением за деятельностью государств, охраной морской среды, объемами производства, спросом и ценами на добытое сырье.
В нашей печати не раз отмечалось, что конвенция 1982 г. почти не имеет аналогов в истории мировой дипломатии и в практике ООН по урегулированию глобальных проблем. Тем более, что ее ратифицировало уже подавляющее большинство государств мира. Несмотря на это, и новый правовой режим Мирового океана не избавил прибрежные страны от споров и конфликтов, а в ряде случаев даже увеличил их число. Больше всего подобных конфликтных ситуаций возникало и возникает в связи с 200-мильными экономическими зонами, которые уже к началу 1990-х гг. занимали, по некоторым оценкам, 40 %, а по другим – еще большую часть акватории Мирового океана (рис. 156). На них приходится не менее 4/5 мировых уловов рыбы и значительная часть мировой морской добычи нефти и газа.
Даже при беглом взгляде на рисунок 156 можно предположить, что больше всего проблем с 200-мильными зонами должно возникать там, где расположены островные государства и страны-архипелаги. Действительно, тогда как США имеют экономическую зону площадью 2,2 млн км2, что составляет 23 % их территории, японская экономическая зона достигает 4,5 млн км2, т. е. превышает площадь самой Японии в 12 раз. Еще более поразителен пример государства Кирибати в Океании, расположенного на островах и атоллах общей площадью всего 700 км2. Но при этом площадь экономической зоны этой страны измеряется миллионами квадратных километров! К тому же она в значительной степени совпадает с районом распространения железомарганцевых конкреций на дне Тихого океана.
Подобные международные споры и конфликты в несколько меньшей степени коснулись мирового морского транспорта, не так сильно проявились и в акваториях шельфовой добычи нефти и природного газа, которые (например, Северное море, Персидский залив) были четко подразделены на соответствующие национальные секторы. Но зато они весьма сильно затронули морское рыболовство.
Это объясняется прежде всего тем, что по мере развития дальнего экспедиционного лова экономически развитые страны стали добывать все больше и больше рыбы в отдаленных частях Мирового океана. Так, в 1970-х гг. в экспедиционном плавании у берегов других государств было получено не менее 1/4 всего мирового улова (по стоимости), в том числе на 3,7 млрд долл. у берегов развитых и на 1,9 млрд долл. у берегов развивающихся стран. Особенно усиленно дальним экспедиционным ловом занимались морские флоты СССР, Японии, Великобритании, ФРГ, Дании, Польши, да и ряда других стран. В качестве наиболее яркого примера можно привести старейший район мирового рыболовства – северо-восточную часть Атлантического океана, где введение 200-мильных зон затронуло интересы по меньшей мере 15 стран, которые ранее ловили рыбу в пределах экономических зон Исландии и Норвегии. Примерно такая же ситуация сложилась и в других важнейших рыбопромысловых районах Мирового океана (Ньюфаундленд, северо-западная часть Тихого океана).
Рис. 156. 200-мильные экономические зоны Мирового океана
Большие проблемы возникли и перед развивающимися странами. Введение 200-мильных зон в качестве стимула для развития их собственного рыболовства оправдалось лишь отчасти. В число крупных «добытчиков» морских биологических ресурсов, наряду с Перу, Чили, Индией, Китаем, со временем вошли также Республика Корея, Таиланд, Филиппины, Мексика, Бразилия. Но это все страны, входящие в «верхние эшелоны» развивающегося мира. Что же касается, скажем, приморских стран Тропической Африки, то в большинстве своем они не сумели обеспечить развитие собственного рыболовства. Но в то же время в результате юридических «загородок» они потеряли свои прежние доходы от международного лова – например, в акватории Гвинейского залива. Недоиспользование рыбных ресурсов наблюдается также в некоторых акваториях Юго-Восточной и Юго-Западной Атлантики, Тихого океана.
Тем не менее ныне уже более 140 прибрежных государств полноправно, с учетом международных соглашений и нормативных актов сами определяют общие допустимые уловы в своих 200-мильных зонах, а неиспользуемые их национальными флотами рыбные ресурсы предоставляют в форме лицензирования другим заинтересованным странам.
Можно добавить, что в 1990-е гг. международно-правовое регулирование в сфере Мирового океана было продолжено. Еще в 1992 г. на конференции в Рио-де-Жанейро странам, имеющим выход к морю, рекомендовали разрабатывать и осуществлять программы комплексного управления прибрежными зонами, которые уже реализуются в нескольких десятках стран. В 1995 г. под эгидой ООН была завершена работа над Конвенцией по трансграничным рыбным запасам и запасам далеко мигрирующих рыб. Были разработаны и некоторые другие международные конвенции. Все это заставляет предположить, что в XXI в. международно-правовой режим Мирового океана подвергнется дальнейшему усовершенствованию. В частности, будет достигнут более совершенный режим морского рыболовства под контролем созданного для этой цели специализированного органа ООН.
В России внутренние и территориальные воды охватывают 800 тыс. км2, шельф занимает 1,2 млн км2, а экономическая зона – 4 млн км2 (23,5 % общей территории страны). В России также разрабатывают программы комплексного управления прибрежными зонами для некоторых морей. Однако немало и споров, связанных с 200-мильными зонами, в особенности с Японией и США. Разногласия с США стали возникать в основном после того, как в 1990 г. в соответствии с новым американо-советским соглашением линия разграничения морских пространств между двумя странами в Чукотском и Беринговом морях была изменена в пользу США, к которым перешли 40 тыс. км2 континентального шельфа.