Такое основание для оспаривания сделки, как заинтересованность в ней, может быть достаточно неочевидным для управляющего (например, если сделка заключена с сестрой должника – индивидуального предпринимателя, которая носит фамилию мужа, и в других случаях), поэтому сроки должны быть достаточными для проверки.
Из этого можно сделать вывод, что срок давности начинает течь не ранее того, как управляющий узнает (должен узнать) не только о самом факте сделки, но и о такой ее характеристике как заинтересованность должника.
Второй вопрос сводится к тому, как быть в ситуации, когда вместо одного внешнего управляющего утверждается другой. Неважно, по какой причине это происходит – отстранение, освобождение, смерть и проч. Есть ли здесь своеобразное «правопреемство», то есть прошедшее время должно засчитываться и в отношении нового управляющего или срок исковой давности должен течь заново? Закон не дает ответ, поэтому решать подобного рода ситуацию судам придется, прибегая к общему смыслу законодательства о банкротстве и взвешивая встречные интересы кредиторов должника, с одной стороны, и затрагиваемого третьего лица (контрагента должника по сделке с заинтересованностью) – с другой.
Больше оснований для того, чтобы предпочесть вариант, при котором «правопреемство» существовало бы. Во-первых, Закон о банкротстве содержит норму, в которой указывает на правопреемство. Согласно п. 9 ст. 20 утвержденные арбитражным судом арбитражные управляющие являются процессуальными правопреемниками предыдущих арбитражных управляющих. Здесь речь идет о процессуальном правопреемстве, то есть о случае, когда первый управляющий выступил в суде от своего имени. Однако, с одной стороны, право на предъявление иска (в данном случае – о признании оспоримой сделки недействительной) в каком-то смысле тоже является процессуальным (как право на иск), а с другой – процессуальное правопреемство предполагает какую-то материально-правовую основу. Это значит, что даже если Закон умалчивает, что это за основа, она, тем не менее, продолжает существовать.
Таким образом, материальное правопреемство среди арбитражных управляющих также присутствует.
Во-вторых, Закон устанавливает достаточно краткие сроки на оспаривание сделок, имея в виду защитить интересы третьих лиц, выступивших контрагентами должника (пусть эта сделка и оказалась потом «с заинтересованностью»). Если допустить бесконечные перерывы течения срока давности по причинам, которые относятся к должнику, но никоим образом не связаны с его контрагентом, это может оказаться излишне жестким и несправедливым подходом, а также будет порождать соответствующие злоупотребления.
Таким образом, риск недобросовестности арбитражного управляющего должны нести лица, имеющие возможность воздействовать на него (кредиторы и уполномоченные органы). Этот риск состоит в том, что управляющий не предъявит иск, который с очевидностью следовало бы предъявить, или утаит от своего «правопреемника» известные ему сведения об оспоримых сделках и т.д.
И наконец, следует оценить «правопреемство» не внутри одной процедуры банкротства, а на стыке двух процедур, а именно внешнего управления и конкурсного производства. Сложность здесь связана с тем, что в главе о конкурсном производстве (п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве) сделана отсылка к ст. 103 Закона и тем самым установлено право конкурсного управляющего предъявлять те же самые иски, что мог предъявлять внешний управляющий.
Формально это независимое право, которое принадлежит конкурсному управляющему точно так же, как оно принадлежит внешнему управляющему, в том, что это в известном смысле самостоятельное право, не остается сомнений, если представить, что конкурсное производство вводится непосредственно после наблюдения, минуя стадию внешнего управления.
Вместе с тем может возникнуть достаточно странная ситуация, при которой внешней управляющий пропустит срок исковой давности и не оспорит сделку с заинтересованностью, а конкурсный управляющий таким правом (пусть своим, но таким же) воспользуемся. В самом остром и несправедливом по отношению к третьему лицу виде эта ситуация может проявиться в условиях, когда после процедуры внешнего управления конкурсным управляющим будет назначено то же лицо, которое осуществляло функции внешнего управляющего и пропустило срок исковой давности. Достаточно очевидно, что при таких обстоятельствах суды попытаются отыскать норму, на которую можно было бы сослаться, чтобы отказать управляющему в защите его права.
Автору статьи такую норму обнаружить не удалось, если не считать ст. 10 ГК РФ («Пределы осуществления гражданских прав»), где говорится о злоупотреблении правом. Определенная логика может присутствовать в рассуждениях насчет уже упоминавшегося правила из п. 9 ст. 20 Закона о банкротстве, поскольку одно и то же лицо не может быть правопреемником и правопредшественником, предпосылки для пропуска срока исковой давности, возникшие в лице управляющего, остаются у него, даже когда его утвердят в новом качестве.
Сложнее обстоит дело с разными лицами, выполняющими функции внешнего и конкурсного управляющих.
Конечно, если занять крайнюю позицию, что между внешним и конкурсным управляющим (если это разные лица) существует правопреемство, причем, как мы уже видели, не только процессуальное, но и материальное, проблема упрощается и появляется путь ее решения. Но это решение, как правило, будет не в интересах кредиторов, поскольку срок внешнего управления составляет полтора года, и, значит, в большинстве случаев этот срок давности успеет истечь к моменту прихода конкурсного управляющего, если внешний управляющий окажется недобросовестным и не предъявит иск. И опять получается, что риск недобросовестности управляющего ложится на кредиторов. Насколько это справедливо, вопрос политико-правовой оценки. Мы полагаем, что справедливо.
И кредиторы, и новый управляющий (в данном случае конкурсный) обладают правом предъявить к прежнему управляющему (соответственно внешнему), который ненадлежащим образом исполнял свои обязанности и не действовал в интересах кредиторов, иск о возмещении убытков [22, c. 100].
2.2.3 Отстранение управляющих – проблема переходного периода
Одна из насущных проблем связан с тем, что по ст. 20 Закона о банкротстве арбитражными управляющими не могут назначаться лица, не прошедшие стажировку, не являющиеся членами СРО и не сдавшие теоретический экзамен. Это правило не действовало в течение года с момента вступления Закона в силу. После 3 декабря 2003 года этот годичный срок прошел, а часть арбитражных управляющих не сдала экзамен. Почему? Потому что правомерно возмущение управляющих: когда арбитражный управляющий проработал несколько лет в этом качестве, а ему предлагают идти помощником стажироваться – чему он должен научиться? Или какой государственный экзамен он будет сдавать, когда у него за плечами десять успешных банкротств и никаких привлечений к ответственности?!
В то же время в Законе записано, что арбитражный управляющий подлежит отстранению, если он либо утвержден с нарушениями, либо эти нарушения (несоответствие требованиям, предъявляемые к арбитражным управляющим) появились потом. Означает ли это, что с 3 декабря 2003 года надо отстранять всех ранее назначенных арбитражных управляющих, если они не сдали экзамен, не стали членами СРО и т.п.?
На этот счет могут существовать две точки зрения.
Как показывает обсуждение на уровне Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, большая часть специалистов придерживается мнения о том, что к арбитражным управляющим, утвержденным в период с 3 декабря 2002 года по 3 декабря 2003 года, поскольку в тот момент не требовалось прохождения ими стажировки и сдача экзамена, должны применятся в части отстранения те же требования, которые действовали на момент их утверждения. Такое же правило должно действовать применительно к членству в саморегулируемой организации: если лицо назначено в то время, когда членство в СРО не было обязательным, в условиях, когда изменились, его отстранять нельзя.
Каковы аргументы против этой позиции? Они могут быть направлены только против одного из трех несоответствий, названых ранее, а именно членства СРО. Возможно, Закон о банкротстве имел в виду другое, поскольку такой вывод можно сделать из переходных положений: контроль за арбитражными управляющими, которые не вступили в члены саморегулируемой организации, Минюст России осуществляет в течение года с момента вступления в силу этого закона. Получается, что годичный срок, пока можно было не быть членом СРО, не сдавать экзамен и не проходить стажировку, согласован с годичным сроком, установленным для Минюста России. Следовательно, разработчики Закона, по-видимому, подразумевали, что до тех пор, пока все не вступят в СРО, контроль осуществляет непосредственно Минюст, потом все вступят и контролировать управляющих будет только их саморегулируемая организация [22, c. 96].
2.3 Замена арбитражного управляющего
Одним из способов замены арбитражного управляющего в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) предприятия является добровольное сложение им полномочий и назначение судом нового управляющего. Ряд правил такой замены установлен статьями 24, 45, 60 в главе «Общие положения» Федерального закона от 26 октября 2002 года №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Нормы, регулирующие данный вопрос, содержатся также в главах Закона «Финансовое оздоровление», «Внешнее управление», «Конкурсное производство» (ст. ст. 83, 97, 144), а вот глава «Наблюдение» обходит его своим вниманием.
Регулирование замены арбитражного управляющего в Законе о банкротстве имеет определенные пробелы, что создает проблемы не только для процедуры наблюдения, но и других процедур банкротства. Об этих проблемах и возможных путях их разрешения и пойдет речь в данной статье.