Данная позиция сама требует доказательств. Еще не определена четко структура предмета гражданского права, а уже утверждается, что имущественные и неимущественные отношения обладают равной значимостью. Возникает также вопрос: для кого существует эта значимость: для законодателя, судебного органа, конкретной личности? Второй тезис также не может быть поддержан, так как гражданское право, как и любое другое право не имеет своего уникального и неповторимого метода правового регулирования. Способы же защиты личных неимущественных прав граждан не ограничиваются ст. 12 ГК РФ. Не всегда соблюдается и принцип диспозитивности. Так, целый ряд личных неимущественных прав не получил должного закрепления в гражданском законодательстве (право на здоровую окружающую среду, право на репродуктивный выбор и другие).
Трудно также себе представить, что может быть сведена только к возмещению причиненного вреда правовая охрана телесной неприкосновенности, жизни и здоровья. В настоящее время целый ряд норм Уголовного кодекса России направлен на защиту от посягательств личных неимущественных прав (гл. 16, 17, 18, 20 УК РФ и др.). Причем, по многим из составов преступлений, объектом преступных посягательств которых являются личные неимущественные права, для возбуждения уголовного дела не требуется наличие жалобы потерпевшего (нарушение принципа диспозитивности в связи с особой значимостью охраняемого блага не только для личности, но и общества).
Немаловажным представляется и тот факт, что некоторые из личных неимущественных прав могут быть прямо ограничены законом. Например, требования к внешнему облику могут определяться законодательством, регулирующим трудовые (служебные) отношения с отдельными категориями работников (государственных, муниципальных служащих). В отдельных случаях, когда внешний облик человека оскорбляет общественную нравственность и свидетельствует наряду с его действиями о явном неуважении к обществу, возможно привлечение даже к уголовной ответственности (ст. 213 УК РФ).
Критерий равенства был в свое время исследован Н.Д. Егоровым, который отвергает его как предметный признак по двум основаниям: во-первых, он нацелен не на раскрытие содержания регулируемых правоотношений, а на определение положения их участников; во-вторых, равенство – это признак метода, а не предмета правового регулирования.
Согласно негативной концепции основной задачей гражданского права является регулирование имущественных отношений. Из личных отношений гражданское право способно регулировать только такие, которые «сходны» с имущественными, «порождены» ими[14].
Так, например, В.К. Андреев считает, что предметом гражданского законодательства должна стать свободная экономическая деятельность, гарантирующая единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержку конкуренции[15]. По мнению С.В. Полениной: «ГК агрессивно расширяет свою сферу, что ограничивает возможности государства вмешиваться в область традиционных публичных интересов»[16].
В последние годы данная концепция получила определенное развитие. Так, Л.О. Красавчикова в своей монографии и докторской диссертации указывает, что в основе создания духовных ценностей лежит общественно-полезный труд, который производит не только вещи и идеи, но и общественные отношения в соответствующей форме (форме вещей и идей). Именно в силу этого, право в целом, в том числе и гражданское право, способно оказывать регулирующее воздействие на сферу духовного и общественного производства. Приводится и самое существенное различие между личными неимущественными отношениями, связанными и не связанными с имущественными. Личные неимущественные отношения, связанные с имущественными характеризуются тем, что труд человека воплощается в творческом результате, позволяющем распорядиться им как товаром. Личные неимущественные отношения, не связанные с имущественными (жизнь, здоровье, честь и др.), ни при каких условиях не становятся товаром[17], объектом купли-продажи.
Здесь будет уместным также привести точку зрения С. Шишкова, согласно которой «…по условиям, характеру и предмету медицинскую помощь невозможно поставить в один ряд с «обычными» услугами, которые предоставляют гражданам предприятия торговли или бытового обслуживания. В противном случае такие высшие нематериальные блага как жизнь и здоровье человека, вольно или невольно уравниваются с благами материальными – предметами повседневного обихода, домашней утварью и т.п.»[18]. Жизнь и здоровье – это естественные и непреходящие ценности. Здоровье занимает «самую верхнюю ступеньку на иерархической лестнице ценностей и в системе категорий человеческого бытия – среди интересов, идеалов, гармонии, красоты, смысла и счастья жизни, творческого труда, программы и ритма жизнедеятельности»[19]. Эти ценности не могут быть сравнимы с имущественными интересами, которые меркнут и не представляют никакой ценности для их обладателя при утрате им жизни или значительном повреждении здоровья.
Таким образом, в качестве самостоятельного фактора появляется особый объект правового регулирования, который, несмотря на продолжающиеся дискуссии ученых и непоследовательность законодателя, не может быть системно урегулирован посредством гражданско-правовых норм в силу специфики самих этих прав.
По мнению С.В. Полениной, превращение «пограничных» институтов, в новую отрасль права, возможно только тогда, «…когда этот институт приобретает определенную «критическую массу». В результате у него появится необходимая сумма новых свойств, касающихся предмета, методов, принципов и механизма правового регулирования, наличие которых позволяет констатировать, что перед нами новая отрасль права»[20].
Не случайно активно развиваются новые отрасли российского права, генетически родственные гражданскому праву, из лона которого они вырастают. Как пишет А.Е. Черноморец: «Гражданское право – их альматерь, в ней лежит их генетическое начало, но «повзрослев» в ее логове, они способны выйти на самостоятельный путь своего развития»[21].
Вначале наших рассуждений, мы отмечали, что отрасли права могут быть подразделены на три основных звена[22]: профилирующие, базовые отрасли, охватывающие правовые режимы (конституционное право; три материальные отрасли – гражданское, административное, уголовное право, соответствующие им три процессуальные отрасли); специальные отрасли, где правовые режимы модифицированы, приспособлены к особым сферам жизни общества: трудовое, земельное, финансовое, семейное право; комплексные отрасли, для которых характерно соединение разнородных институтов профилирующих и специальных отраслей: торговое право, морское право и другие.
Данное деление сформировалось на основе теоретической конструкции, получившей очередной толчок к развитию в период дискуссии о хозяйственном праве. Отрасль права, по этой конструкции, должна обладать собственным предметом регулирования и особым методом регулирования. Если оба признака налицо – перед нами отрасль права. Если же предмет «делился» с другой отраслью права, получившей рождение по объективным и субъективным факторам раньше, то перед нами отрасль законодательства, но не права. Иными словами, необходимо было признать за отраслью права двойной мандат – свой предмет и свой метод[23]. Однако в скором времени выяснилось, что, практически, невозможно провести различие по методу правового регулирования, что нами уже отмечалось. Не удалось доказать и тезиса о том, что определенной группе общественных отношений соответствует одна отрасль права. На сегодняшний день, невозможно найти ни одной группы общественных отношений, регулируемых одной отраслью права и, не регулируемых другой (по крайней мере, из официально признанных в период разработки соответствующей теории). Это несоответствие попытались разрешить с помощи конструкции о разных уровнях системы права, о наличии основных, специальных и комплексных отраслей права. Однако данные попытки не позволили разрешить основной вопрос – есть ли соответствие определенной группы общественных отношений определенной отрасли права или нет? Практика показала, что односторонней связи нет, что для всех известных отраслей и групп общественных отношений характерна многосторонняя связь. Значит, предмет не может служить однозначным искомым признаком. Добавим к этому проблемы с методом правового регулирования. Предлагалось для разрешения возникающих проблем учитывать в качестве дополнительных признаков субъектный состав, непосредственные объекты правового воздействия и другие.
Ряд ученых, отмечая взаимопроникновение публично-правовых и частноправовых начал в отношения, тяготеющие к предмету собственно частного или публичного права, попытались разрешить возникающую теоретическую проблему путем расположения между публичным и частным правом подразделения социального права, к каковым они относили трудовое, экологическое, земельное, предпринимательское, банковское и другие отрасли социального права[24].
В свое время Л.И. Петражицкий, уделив рассмотрению проблем деления права на частное и публичное свое внимание, сделал один из следующих выводов: «…из изложенного видно, что традиционные группы, именуемые «частным» и «публичным правом», далеко не обнимая всех видов права и будучи приноровлены лишь к определенной стадии развития права, распределяют и то право, которое они имеют в виду так, что разнородные явления соединяются в одну группу, а однородные разъединяются»[25].