В этой связи верной представляется мысль Н.А. Егоровой о том, что если нормативный правовой акт допускает возможность фактического (без надлежащего оформления) выполнения управленческой функции, то юридическим основанием ее выполнения может быть устное распоряжение уполномоченного лица, договор в устной форме или само выполнение управленческой функции как управленческое поведение[48]. А.Я. Аснис рекомендовал в таких ситуациях для установления факта наделения лица управленческими функциями "использовать документы, косвенно подтверждающие наделение лица управленческими правомочиями, например, протоколы совещаний с указанием его ранга или упоминанием о функциях, платежные ведомости, документы, составленные лицом, из которых видно, что он фактически допущен к выполнению управленческих функций"[49]. На наш взгляд, установление наличия управленческих полномочий возможно и при наличии иных фактических обстоятельств, например, одобрении юридическим лицом сделки в порядке п. 2 ст. 183 ГК РФ.
На таких же позициях стоит и судебная практика. Например, в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем" указывается, что ответственности может подлежать лицо, фактически выполняющее обязанности или функции руководителя организации[50]; в п. п. 7, 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. № 64 "О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления" говорится, что субъектом преступлений, предусмотренных ст. ст. 199, 199.1 УК РФ, могут быть лица, фактически выполнявшие обязанности руководителя или главного бухгалтера (бухгалтера).
Возможны и случаи намеренного использования для противоправных действий других лиц, которые формально не соответствуют признакам специального субъекта. Как правильно отмечает И.В. Шишко, нередко совершать противоправные действия, ответственность за которые по УК несут только руководители, последние предлагают подчиненным им лицам или представителям. В частности, руководители по доверенности уполномочивают иных лиц заключить заведомо невыгодный договор в целях доведения коммерческой организации до банкротства[51]. Последнее руководителем не становится в силу несоответствия признакам, перечисленным в ст. 2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"[52].
В научной литературе предлагается несколько способов решения проблемы квалификации деяний "фактического" исполнителя: 1) квалификация действий виновных по другим статьям УК; 2) признание посредственного исполнения; 3) включение в УК РФ дополнительных оснований для привлечения их к ответственности[53].
На наш взгляд, особого внимания заслуживает последнее предложение, поскольку для привлечения к уголовной ответственности лиц, которые, не обладая признаками специального субъекта преступления, фактически нарушают адресованные последним запреты, необходима специальная законодательная база. В уголовном законодательстве некоторых зарубежных стран существуют подобные нормы.
На наш взгляд, в примечание ст. 169 гл. 22 УК РФ можно ввести еще две части в следующей редакции:
"2. Физическое лицо несет уголовную ответственность как исполнитель преступления по статьям настоящей главы за нарушение правовых запретов и предписаний, адресованных другому лицу, обладающему признаками специального субъекта, если намеренно использовало последнего для совершения преступления. Физическое лицо, обладающее признаками специального субъекта, освобождается от уголовной ответственности в случае неосведомленности о противоправном характере действий, при наличии вины специальный субъект отвечает как соучастник.
3. Физическое лицо, не обладающее признаками специального субъекта, несет уголовную ответственность как исполнитель преступления по статьям настоящей главы за нарушение правовых запретов и предписаний, адресованных другому физическому или юридическому лицу, если совершило преступное деяние, действуя от его имени и (или) в его интересах. Физическое лицо от имени и (или) в интересах которого совершались противоправные деяния, при наличии вины отвечает как соучастник.".
Исследовав предлагаемые учеными виды классификации преступлений в сфере экономической деятельности, в которых определенное, но не всегда главенствующее место занимают посягательства на отношения в сфере предпринимательства, мы считаем необходимым предложить собственную классификацию, где страдающие отношения в сфере предпринимательства выступили бы в роли одного из главных классификационных критериев. Тем самым мы постараемся обосновать те пределы, границы области, где совершаются общественно опасные деяния, которые мы считаем возможным отнести к собственно предпринимательским отношениям. Именно эта область отношений и подлежит в первую очередь уголовно-правовой охране в целях обеспечения безопасности сферы предпринимательской деятельности.
Руководствуясь определением предпринимательской деятельности (ст. 2 ГК РФ), к перечню преступлений в сфере предпринимательства следует отнести деяния, имеющие отношения в сфере предпринимательства в качестве основного, а также дополнительного, обязательного либо факультативного объекта. При этом нужно указать на то, что под собственно предпринимательскими отношениями есть основания понимать отношения субъектов при осуществлении деятельности, определенной как предпринимательская в ст. 2 ГК РФ, то есть при пользовании имуществом, продаже товаров, выполнении работ или оказании услуг, если по крайней мере один из субъектов-контрагентов действует самостоятельно, на свой риск и его деятельность направлена на систематическое получение прибыли.
Однако в сфере предпринимательства находятся, по нашему мнению, пересекаясь с отношениями иного характера, в частности административно-правовыми, и не собственно, так сказать, предпринимательские отношения, а такие, как, например, отношения между субъектами предпринимательства (или лицами, претендующими на получение соответствующего статуса) и должностными лицами, работающими в органах, осуществляющих регистрацию субъектов предпринимательства либо предоставляющих лицензию на занятие определенным видом деятельности. В последнем случае мы также приходим к выводу о том, что посягательства на эти отношения заслуживают включения их в круг преступлений, посягающих на отношения, которые можно назвать предпринимательскими, поскольку в результате страдает субъект (быть может, субъект еще потенциальный: при незаконном отказе, к примеру, в регистрации в качестве субъекта предпринимательства) указанных отношений.
Таким образом, предпринимательские отношения, охраняемые уголовным законом, - это отношения контрагентов при совершении сделок, если сделки являются элементом деятельности, отвечающей законодательному определению предпринимательства, а также отношения субъектов предпринимательства с органами (должностными лицами), решения которых являются обязательным условием для признания предпринимательской деятельности соответствующей закону: она должна быть зарегистрирована, в определенных законом случаях осуществляться только после получения лицензии и вестись в соответствии с лицензионными требованиями и условиями. Назовем первую группу отношений договорными отношениями в сфере предпринимательства, а вторую - внедоговорными отношениями в этой сфере.
Вместе с тем в сфере предпринимательства совершаются преступления, которые, строго говоря, не так просто отнести к первой либо второй группе. В их число входят такие, где форма предпринимательских отношений используется для совершения общественно опасных деяний, однако сами участники отношений при этом не страдают. Сфера предпринимательства здесь выступает страдающим объектом как бы в целом. Из числа указанных деяний мы выделяем такие, которые можно назвать собственно предпринимательскими. Это - незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность и лжепредпринимательство. Основанием для причисления их к предпринимательским преступлениям является то, что в отличие от тех посягательств, где форма осуществления деятельности - предпринимательская либо статус субъекта - индивидуальный предприниматель, лицо, представляющее организацию в предпринимательских отношениях, эти деяния могут быть всего лишь одним из используемых виновным обстоятельств осуществления общественного опасного деяния в указанных случаях, то есть при совершении преступлений, предусмотренных ст. 171, 172 и 173 УК РФ, всякие действия являются эпизодами преступной деятельности в том смысле, что за пределами предпринимательской деятельности, включая действия по регистрации лица в соответствующем качестве, составы названных преступлений в принципе не могут выполняться[54].
Для изучения проблем уголовной ответственности, угроза которой является одним из действенных средств регулирования отношений в сфере предпринимательства, мы предлагаем классификацию, основанную на таком классификационном критерии, как характер отношений, в которых находятся причинитель вреда и потерпевший - субъект предпринимательства. При этом мы исходим из того, что если в статье главы 22 УК РФ указывается на крупный ущерб, то в силу недавно дополнившего ст. 169 УК РФ примечания такой ущерб может быть только вредом имущественного характера: в данном примечании крупный ущерб, так же как и крупный размер дохода и задолженность в крупном размере, признается категорией, имеющей стоимостный критерий.