“Карнавал животных”
Ирония судьбы в том, что это, быть может, самое популярное произведение Сен-Санса было тем сочинением, которое композитор совершенно не предполагал публиковать. Единственный номер из этой “Большой зоологической фантазии” (таков авторский подзаголовок к “Карнавалу”), которому Сен-Санс позволил появиться в печати при своей жизни, – “Лебедь”, самое знаменитое из всех виолончельных соло.
Персонажи, выведенные композитором на этом карнавале, предстают – кроме лебедя – в шутливом, а порой даже в карикатурно-сатирическом виде. Причем в некоторых случаях композитор имел в виду не столько собственно животных, сколько человеческие характеры, которые они олицетворяют. И эта символичность, просвечивающая в произведении не в последнюю очередь в названиях персонажей и, безусловно, весьма прозрачная для современников композитора, была одной из причин твердого нежелания Сен-Санса обнародовать “Карнавал”. К тому же Сен-Санс опасался за свою репутацию “серьезного композитора”. Тем не менее он включил “Карнавал животных” в число пьес, которые следует опубликовать после его смерти.
Пора, наконец, по крайней мере назвать части этой фантазии, в которой знаменитейший “Лебедь” – предпоследний, тринадцатый номер. Но прежде перечислю состав – довольно необычный (одно из свидетельств остроумия и эксцентричности Сен-Санса) – инструментального ансамбля в этом произведении: два фортепьяно, две скрипки, альт, виолончель, контрабас, флейта, фисгармония, ксилофон и челеста. Включенные в партитуру инструменты используются здесь так ярко, что для многих поколений любителей музыки “Карнавал животных” был едва ли не лучшим “путеводителем по инструментам”, пока в 1945 году английский композитор Бенджамин Бриттен не написал свой “Путеводитель по оркестру для молодежи”.
Итак, части “Карнавала животных”:
1. “Королевский марш льва” (грозное рычание внушительно передано хроматическими волнами фортепьянных октав – остроумнейшее звукоподражание);
2. “Курицы и петух” (смехотворно назойливые птичьи крики);
3. “Антилопы” (главенствующая партия здесь у фортепьяно, изобретательными пассажами передающего неистовый бег);
4. “Черепахи” (музыкальная ирония над медлительностью);
5. “Слоны” (– а здесь над тяжеловесностью);
6. “Кенгуру” (опять музыкальная метафора, выраженная легкими “прыжками” у фортепьяно);
7. “Аквариум” (естественно, изображение рыбок; красивые, несколько условные переливы звучаний челесты, фисгармонии, флейты, высоких нот струнных и пассажей фортепьяно, создающие впечатление колышущейся воды);
8. “Персонаж с длинными ушами” (это, конечно, осел; его крики забавно переданы взвизгиваниями и тянущимися звуками скрипок);
9. “Кукушка в глубине леса” (первый лирический эпизод фантазии; кларнет настойчиво “кукует” на фоне красивых, изысканных гармоний, которые выдают интерес Сен-Санса к новейшим по тем временам течениям в музыке и которые он впоследствии решительно отвергал);
10. “Птичник” (естественно, царство флейты и кларнета);
11. “Пианисты” (забавным и в определенным смысле оскорбительным было причисление пианистов к животному царству; к тому же их “низкий умственный уровень” символизируется здесь музыкой, изображающей оболванивающую техническую зубрежку этюдов);
12. “Ископаемые” (несколько циничная шутка на тему “мертвецы”)
13. “Лебедь” (единственная пьеса, лишенная элементов иронии и сарказма; с ее прохладной и чистой поэзией, едва тронутой волнением, мало что может сравниться);
14. Финал (эффектно замыкает эту своеобразную сюиту).
Традиция остроумно высмеивать и музыкально пародировать разные образы и характеры существовала во французской музыке задолго до Сен-Санса и продолжалась (продолжается) после него. Из произведений подобного рода предшественников Сен-Санса первым вспоминается тоже своеобразная сюита – “Пышные празднества великой и древней корпорации менестрелей” из второго тома клавесинных пьес (ок. 1717) Франсуа Куперена. Вот для сравнения несколько названий частей этой сюиты: “Именитые граждане и судьи (из менестрелей)”, “Бродячие рылейщики и нищие”, “Жонглеры, прыгуны, акробаты с медведями и обезьянами” и так далее.
Но не только названия пьес “Карнавала животных” возбуждают фантазию – в самой музыке заключена масса намеков, аллюзий и даже цитат. Так, “Курицы и петух” наталкивают на сравнение с “Курицей” Жана Филиппа Рамо. В “Черепахах” медленно и торжественно интонируется тема канкана (!) из “Орфея в аду” Оффенбаха. В “Слонах” контрабас тяжеловесно наигрывает тему из “Вальса сильфов” Берлиоза. “Пианисты”, в свою очередь, не только напоминают прошлую эпоху, но и предвосхищают появление почти через тридцать лет одного из “Двенадцати этюдов” (1915) Клода Дебюсси – “Этюда для пяти пальцев по г-ну Черни”. Эти пьесы поразительно схожи как по своей идее, так и по приемам композиторского письма (Дебюсси в силу отмеченных обстоятельств не подозревал о существовании этой пьесы Сен-Санса): и там и здесь одна – “элементарная” – тональность до мажор, одни и те же “примитивные” гаммообразные пассажи. А в “Ископаемых” ксилофон выстукивает тему из “Пляски смерти” самого Сен-Санса, но при этом звучат фрагменты популярных песенок и каватины Розины из “Севильского цирюльника” Россини.
“Умирающий Лебедь” – “Бессмертный Лебедь”
Первое исполнение «Карнавала животных» никак нельзя назвать публичным – оно состоялось в узком кругу друзей композитора в 1886 году. Вторично Сен-Санс исполнил его – опять же в компании близких друзей – для Ференца Листа 2 апреля того же, 1886 года, когда великий венгр приехал в Париж. (Надо заметить, что Лист очень тепло относился к Сен-Сансу и дирижировал его оперой “Самсон и Далила” на премьере в Веймаре в 1877 году; тот в свою очередь посвятил Листу Третью симфонию “с органом”). С тех пор “Карнавал животных” при жизни Сен-Санса никогда не исполнялся.
За исключением “Лебедя”. Это произведение – великолепное торжество лирики. Мало что можно поставить рядом с этим одним из лучших творений Сен-Санса. Понятна блистательная судьба “Лебедя” – он быстро выделился из “Карнавала животных” и зажил собственной жизнью.
В 1905 году великий русский балетмейстер Михаил Фокин создал балетный номер на музыку “Лебедя” для гениальной русской балерины Анны Павловой. В варианте Фокина–Павловой номер получил название “Умирающий лебедь”. Завораживает красота этого шедевра балетного искусства. Сохранилась видеозапись танца Анны Павловой – единственный кинодокумент, зафиксировавший танец великой балерины. (В наше время каждый интересующийся может увидеть фрагмент этого хореографического этюда в электронном варианте Иллюстрированного энциклопедического словаря на CD-ROM из серии Золотой Фонд издательства “Большая Российская Энциклопедия”.)
При всей гениальности танца Анны Павловой, нельзя не отметить, что сама музыка Сен-Санса не содержит в себе ничего, что связано с образами смерти, она стремится выразить лишь изящную и мечтательную пластику птицы, которая столь часто вдохновляла поэтов и музыкантов.
Помимо этих кадров, существует книга Михаила Фокина, изданная в Нью-Йорке в 1925 году издательством “J. Fischer & brother” и посвященная его хореографическим этюдам, в частности “Умирающему лебедю”. Кроме подробного описания сочиненного им танца, в ней имеются 36 фотографий балетных поз М.Фокина в этом этюде, сделанных Верой Фокиной.
Закончив артистическую карьеру, Анна Павлова поселилась в Лондоне. Ее дом стал знаменит декоративно оформленным прудом, в котором всегда водились лебеди. Балерина очень любила фотографироваться с ними. Сохранившиеся фотографии напоминают об этом ее самом знаменитом балетном соло. Примечательно, что книга об Анне Павловой, подготовленная к печати Андреем Оливеровым и опубликованная в издательстве “Da Capo” в 1979 году, назывались “Полет лебедя: воспоминания об Анне Павловой”.
В 1924 году в Голливуде был снят фильм о знаменитой балерине, в котором есть кадры кинохроники, запечатлевшие ее с дивными лебедями. И назывался он “Бессмертный Лебедь”.