У англичан – «пересмешник трубы», у Телемана партнер кларнета (стр. 1 из 2)

(к истории шалюмо)

Михаил Сапонов

Как-то в конце 1980-х годов я привел к своим студентам-оркестрантам на занятия по истории музыки знакомого исполнителя на исторических духовых инструментах. При виде подлинного (не реконструированного!) кларнета времен Вивальди особенно возбудились, естественно, кларнетисты, и мне приятно было увидеть, как безошибочно верно они впервые брали его в руки – тростью вверх – хотя знали они о такой позиции этого барочного персонажа только из книг и лекций. Но сенсацией стал шалюмо[1]. «Наконец-то, – по-детски восторгались кларнетисты, – можно поиграть на настоящем шалюмо, мы его даже на картинках не находили, а ведь это предок нашего инструмента!». Я попытался было их в этом разубедить, но не очень уверенно. Специально такой темы я не разрабатывал. Но в инструментоведческой литературе уже тогда сведений накопилось достаточно. Опираясь на работы Колина Лоусона[2] и других знатоков[3], попытаюсь теперь восполнить несостоявшуюся лекцию.

Предполагают, что шалюмо появляется в конце XVII века в ходе переделок блокфлейты с целью усиления звука: в нее встраивается трость, а вскоре добавляются и два клапана, с помощью которых заполняются пустоты диапазона (между самым высоким тоном и первым из тех, что извлекаются путем передувания). Первое достоверное упоминание шалюмо содержится в описи инструментов придворной капеллы герцога Генриха Сакс-Ремхильдского в 1687 году; там упомянут ансамбль (консорт) из четырех таких инструментов (Ein Chor Chalimo von 4 stьcken), закупленных в Нюрнберге. Упоминание именно этого города в неопровержимом денежном документе, как ни странно, разрешило одну из музыкально-исторических проблем.

Автор опубликованного в 1730 году «Исторического очерка о нюрнбергских математиках и художниках» Я.Г. Доппельмайр[4] сообщает, что инструмент под названием шалюмо изобрел именно в Нюрнберге выдающийся мастер Иоганн Кристоф Деннер (1655—1707), который стал также изобретателем кларнета. К этим утверждениям долго относились скептически: во-первых, видимо, полагали их лишь результатом «местнического» (нюрнбергского) патриотизма, а во-вторых само название шалюмо звучит скорее по-французски, что, возможно, смущало более всего. Однако увлечение Деннера французскими методиками общеизвестно. Он, по-видимому, первым в немецких землях стал, следуя французскому опыту, изготовлять духовой инструмент не из цельного куска дерева, а из трех долей, соединяемых воедино.

Но главная ошибка скептиков была не в этом. Долгое время они полагали, что И.К. Деннер пришел к идее кларнета через усовершенствование шалюмо, доведя его до конструкции кларнета и якобы исчерпав тем самым в устаревшем шалюмо всякую надобность. Однако и Якоб Деннер (1681—1735), сын И.К. Деннера, судя по записям в городском архиве Нюрнберга, продолжал изготовлять оба инструмента. Семейная приверженность Деннеров к французской технике инструментостроения (отсюда сам выбор и орфография названия шалюмо) приводила к ошибочному выводу о французском происхождении инструмента вообще[5].

Шалюмо органологически близок барочному кларнету, отличавшемуся характерным раструбом, иным расположением игрового отверстия для большого пальца и меньшими (с целью облегчения передувания) размерами мундштука. Такой кларнет, однако, шалюмо не вытеснил, так как качество звучания его низких тонов было настолько неудовлетворительным, что в этом регистре предпочитали использовать шалюмо. Оба инструмента долгое время существовали параллельно и независимо друг от друга.

Басовый шалюмо успешно удерживал монополию в той регистровой зоне, в которой ныне используется бас-кларнет. Поэтому ошибочно считать кларнет XVIII века инструментом, сразу сменившим шалюмо.

Другой нюрнбергсктй автор И.Ф.В.К. Майер (1732) писал о сходстве техники игры на шалюмо и блокфлейте, хотя именно на шалюмо, как он сообщал, «играть труднее из-за тяжелой атаки звука»[6]. По его данным диапазон сопранового шалюмо с двумя клапанами не превышает f' — c'''. Он же упоминает прочие инструменты того же консорта: альтовый (quart), теноровый и басовый шалюмо с диапазонами соответственно c' — f'', f — b', c — f'. Судя по органологическим особенностям немногих сохранившихся образцов, изготовленных Якобом Деннером, позиция мундштука при игре на шалюмо была тростью вверх (как и на барочном кларнете). У Я. Деннера в 1720 году в списке инструментов для аббатства Геттвейг (пригород Вены) упомянут консорт из трёх шалюмо: premier chalimou [сопрановый], secont chalimou (alt-chalimou), chalimou basson. Последний, скорее всего, тот же, что и басовый шалюмо у Майера, но большего размера, судя по разнице в цене.

И. Вальтер[7] уподобляет звук шалюмо пению сквозь зубы, а Й. Маттезон в пособии «Об оркестре по-новому» упоминает «так называемый шалюмо» (den so-genandten Chalumeaux) и его «слегка завывающее звучание» (etwas heulende Symphonie)[8]. А вот во Франции в XVIII веке упоминания шалюмо редки, разве что в соответствующей статье у Дидро и Д'Аламбера в «Энциклопедии», где звук инструмента назван неприятным и диковатым, хотя здесь же говорится о его более приемлемых качествах в руках у хорошего исполнителя. К.Ф.Д. Шубарт отметил «индивидуальный и нескончаемо приятный характер» звука у шалюмо и добавил: «музыка во всем арсенале своих средств потерпит ощутимый урон, если этот инструмент выйдет из употребления»[9].

Оркестровый материал венских опер первой половины XVIII века иногда содержит уточнение партии continuo с указанием на basson di chalumeau. В музыкальной практике Вены этого времени сопрановый шалюмо использовался в облигатных партиях, в частности, как концертирующий сольный инструмент в партитуре сопровождения оперной арии. Именно шалюмо выступает в этой роли во вставной арии, сочиненной самим императором Иосифом I для оперы «Килонида» (1709) Марка Антонио Циани (1653—1715). Уже в 1706 году этот инструмент вводят в оперный оркестр (там на нем играли гобоисты).

Шалюмо in C (слева) и in F (справа) мастеров Лиебау и Кленига (первая половина XVII века)

В Англии бесклапанный шалюмо было принято, скорее всего, называть также «трубой-пересмешником» — Mock trumpet. Пьесы для него вошли в «Изборник новых мелодий, пьес, маршей и менуэтов для трубы» (A Variety of new Trumpet Tunes Aires Marches and Minuets), изданный в 1698 году и считающийся одним из первых изданий музыки для шалюмо[10]. В 1706 году в каталоге одного из амстердамских издателей (Roger) шалюмо — один из инструментов, предлагаемых на выбор для исполнения публикуемых дуэтов парижского флейтиста Дре. В Вене (вплоть до 1725 года, а после 1730 реже) обозначения партии шалюмо можно найти в рукописных партитурах у придворного капельмейстера Иоганна Йозефа Фукса, а также у Оттавио Ариости, Антонио Кальдары, Бартоломео Франческо Конти, у братьев Бонончини, особенно в оперных сценах пасторального характера. Кристоф Виллибальд Глюк обратился к шалюмо в своих венских операх «Орфей и Эвридика» (1762) и «Альцеста» (1767). Один из последних примеров такого использования шалюмо — опера I rovinati («Пропащие», 1772 г.) Флориана Леопольда Гасмана (1729—1774), включавшего шалюмо и в свои инструментальные пьесы, как это практиковали и другие австрийские композиторы – Карл Диттерс фон Диттерсдорф (1739—1799) и Франц Антон Хофмайстер (1754—1812).

Моцарту одно время ошибочно приписывали пьесу с участием шалюмо (как часть его дивертисмента KV 187/159-c), оказавшуюся, как выяснилось, пьесой Musica da camera венца Йозефа Штарцера (1728—1787), работавшего также более десяти лет в России.

С игры на шалюмо начал свой творческий путь Георг Филипп Телеман (1681—1767), что сказалось на его инструментовке в дальнейшем: он использовал шалюмо в драматических кульминационных эпизодах, например, в страстной оратории «Блаженные раздумья» (Seliges Erwдgen) в сочетании с фаготами и с засурдиненными валторнами и струнными.

Телеман не отказывался от шалюмо даже и после того, как ввел в свои партитуры кларнет (с 1721 года). Он предпочитал использование дуэта шалюмо — альтового с теноровым, в том числе и в сочетании с кларнетом, как, например, в серенаде 1728 года, где функции пары шалюмо и кларнета ясно разделены. Музыка для шалюмо у него пластична и естественна, а в его концерте для двух шалюмо ре минор тематизм солирующих партий подчеркнуто хроматизирован[11].

Кристоф Граупнер использовал шалюмо в 18 инструментальных сочинениях и в 80 кантатах, так как прекрасный исполнитель на этом инструменте играл в его дармштадтском оркестре. Особо ценил Граупнер сочетание альтового, тенорового и басового шалюмо, сочинив для такого консорта, в частности, две сюиты. Ему же принадлежит трио для басового шалюмо, виоль д'амур и basso continuo, а также концерт с участием басового шалюмо, фагота и виолончели в качестве солистов[12]. Эпизодически шалюмо использовали также Й.А. Хассе, Р. Кайзер, А. Стеффани, Й.Х. фон Вильдерер, Я.Д. Зеленка. У Генделя в арии для оперы «Ричард Первый, король английский» (Riccardo Primo, 1727) введены два шалюмо, но нет данных о прижизненном исполнении этой арии. Вивальди также обратил внимание на шалюмо, написав пять произведений с его участием, вероятно, под влиянием немецкого гобоиста Людвига Эрдмана, преподававшего игру на шалюмо в венецианском приюте Ospedale de la Pietа, где служил и Вивальди. В оратории Вивальди «Торжествующая Юдифь» (Juditha triumphans, 1716) в партитуре одной из арий тембр шалюмо сопутствует упоминаемому в тексте образу горюющей горлицы. Теноровый шалюмо использован у него, как известно, в трех концертах — RV 555 C-dur (2 Salmoи), RV 558 C-dur (Due salmт), RV 579 Concerto Funebre B-dur (Salmoи) — и как дублировка ad libitum партии continuo в сонате RV 779 C-Dur для скрипки, гобоя и органа. На рубеже XVIII—XIX веков об инструменте начали забывать, и термином «шалюмо» стали обозначать низкий регистр у кларнета либо соответствующий органный регистр. А жаль. Шалюмо обладал своей особой окраской звука, и восстановление этого тембра, начавшееся в XX веке, способно вернуть нашему музыкальному кругозору еще один утраченный нюанс.