Конечно в каждом последующем случае Черни намечал свою последовательность в овладении пианистическим мастерством. Совершенно очевидно, что формирование столь по художественному облику музыкантов, как Ф. Лист и Т. Лешетицкий, Т. Куллак и Т. Дёлер, стало возможным именно благодаря индивидуальному подходу Черни к каждому ученику. Исполнитель должен был, по его мнению, обладать не только совершенной беглостью пальцев и интерпретаторскими качествами, но и уметь транспонировать; прочесть с листа трудную пьесу, причем по возможности сохранить ее темп и характер; аккомпанировать, прелюдировать, разбираться в гармонии, владеть теорией музыки, даже настраивать инструмент и обязательно импровизировать.
Искусство аккомпанемента он рассматривал не только как превосходную школу овладения собственными навыками в этой области, но и как неотъемлемую составную часть общего процесса формирования исполнителя.
Как мудрый педагог, Черни стоял за постепенность и планомерность в обучении, предостерегал от перегрузки ученика одновременно большим количеством «правил»; по его мнения, в разумном ограничении заключается залог правильного воспитания. Черни исходил из того, что полезнее и похвальнее для исполнителя отложить концентрирование на несколько лет, чем начать выступать преждевременно. Эта мысль Черни имеет прямое отношение к современной методике. Ни для кого не секрет, что не все педагоги ждут того момента, когда талант созреет, и начинают форсировать его естественное развитие, но Черни был дальновидным педагогом.
Черни не одобрял длительной работы над одним произведением, он считал, что пианист обязан владеть не менее чем сто сочинениями различных жанров. Постоянное овладение все новыми сочинениями и кропотливой творческой работы Черни видел путь к подлинному признанию. Юного Листа он предостерегал от упоения славой от единодушных восторгов толпы, он говорил, что требовательность к своим достижениям «огромное рвение», умение «спокойно и твердо идти своей дорогой», помогут добиться чести быть признанным артистом.
Изучение пьесы Черни подразделял на три периода:
Овладение нотным текстом;
Игра в предписанном автором темпе;
Анализ содержания произведения;
В рекомендуемом Черни плане есть рациональное зерно: действительно, исполнителю бывает необходимо уметь расчленить работу на определенные этапы, и тем не менее венский музыкант совершал ошибку, категорически разделяя формы работы, которые на самом деле тесно связаны между собой.
Не смотря на то, что Черни был автором многочисленных этюдов и экзерсисов, он не считал их наиболее эффективным материалом для воспитания технических навыков. Он говорил, что педагог должен исходить из того , что каждая музыкальная пьеса, будь то рондо или вариации, уже является упражнением и часто лучшим, чем собственно этюды, и ученик такую пьесу заучивает с большой любовью, чем сухие длинные этюды. Черни ратовал за воспитание техники пианиста на художественных произведениях и за разумное ограничение количество изучаемых этюдов.
Создавая свои инструктивные упражнения и этюды, он стремился к максимально ясной постановки технической задачи, исключая все, что могло затруднить ее выполнение. По справедливому замечанию А. Куллака, «Черни, возможно, меньше места отводил в этюдах глубокому содержанию музыкальной образности».
Черни весьма далек по значимости и содержанию от своего известного предшественника М. Клементи включающий в себя 100 различных по форме экзерсисов (сонаты, фуги, каноны, каприччио, фуги, рондо), призван был ввести исполнителя в многоликий мир фортепианного искусства, «разум и дух совершенствовать одновременно с пальцами».
Казалось бы, опусы 365 и 822 Черни должны приобщать к изучению художественной практики игры на фортепиано. В этих сборниках, как и в ряде других, примечательно отсутствие характеристических ремарок, а также педальных указаний.
В творчестве Черни представлен, таким образом, иной тип этюда по сравнению с тем, какой мы встречаем, например, в “Gradus” Клементи или сочинениях ор. 70 Мошелеса. В отличие от названных музыкантов, писавших сборники экзерсисов и этюдов (а по сути художественных произведений) для гармоничного целостного развития учеников, Черни ставил более скромные задачи: его сочинения призваны помочь овладеть безотказной пианистической техникой. Очевидно, для Черни с его рациональным мышлением ближе был вид инструктивного этюда, имеющий чисто прикладное, тренировочное назначение. Его этюды ставят конкретные музыкально-звуковые задачи, дают возможность овладеть разнообразными динамическим градациями. Поэтому ошибочной представляется точка зрения тех музыкантов, которые приравнивали этюды Черни к «упражнениям механического толка», «истощающих эстетическое чувство в исполнении». Напротив, трудность многих этюдов и упражнений Черни заключается не столько в самой фактуре, сколько в способах использования инструмента, а также поставленных автором исполнительских задачах, решение которых предполагает максимальную активацию слуха пианиста. В сборниках, Черни регламентирует количество повторов, тем самым направляя внимание ученика не к творческой работе, а на формальный путь освоения сочинения. Повторения, безусловно, необходимы и в процессе работы, и для автоматизации игровых приемов; благодаря многократным упражнениям, вырабатывается точность и уверенность движения, налаживаются пианистические навыки.
Отрицательное отношение к некоторым противоречивым педагогическим воззрениям Черни, нашедшим отражение в этюдных сочинениях, не должно, однако, помешать увидеть то ценное, что они содержат. Пора отдать им должное: большинство из них «мелодичны, даже элегантны, им присуще блеск и легкость». На этюдах Черни любили разыгрывать руки и «подчищать» свою технику С. Танеев, В. Сафонов, С. Рахманинов, И. Левин. М.Лонг не раз подчеркивала, что этюдных произведений Черни не заменят «ни хорошо темперированный клавир» И.С. Баха, ни этюды Ф. Шопена. И Стравинский писал в «Хронике моей жизни»: «Прежде всего я принялся развивать пальцы, играя множество произведений Черни, что было мне не только полезно, но и доставило истинное наслаждение. Я всегда ценил в Черни не только замечательного педагога, но и подлинного музыканта».
Непреходящая ценность этюдов и упражнений Черни обусловлена множеством причин. Произведения его- подлинная энциклопедия фортепианной техники первой половины 19 века. Виртуозные задачи находятся в тесной взаимосвязи со структурой и метроритмом. Этюды и упражнения прекрасно «тонизируют» руки, чрезвычайно полезны для развития гибкости и эластичности ладонных мышц, а также самостоятельности пальцев. Помимо собственно технического совершенства, они нацелены на воспитание звуковой культуры пианиста.
Энциклопедия фортепианной техники.
Этюды и упражнения Черни – фундаментальная школа последовательного овладения тезническими навыками. От самых простейших, элементарных формул представленных, например, в сборниках «100 petiteetudes»,ор.139; «40 Uebungstucke fur Anfänger», ор. 481; «ErsterLehrmeister», ор. 399, Черни ведет исполнителя к задачам высшей виртуозной трудности. Черни учитывал даже различное строение рук исполнителей, для пианистов с маленькими руками он посвятил несколько своих сборников сочинений.
Пожалуй нет ни одного аспекта фактуры и типа фортепианного изложения первой половины 10 века, которому Черни не уделил бы в большей или меньшей степени внимания. Его этюды и упражнения дают богатый материал для овладения видами фортепианной техники, связанными с подкладыванием первого пальца,- всевозможными типами гамм и арпеджио, в том числе с пропущенной терцией или квинтой. Они всесторонне подготавливают к овладению двойными нотами. В этюдах и упражнениях широко представлена техника украшений- различного рода мордентов, форшлагов и трелей. Значительное место отведено репетиционной, октавной и аккордовой фактуре. Можно встретить произведения с многоэлементной музыкальной тканью, подготавливающие к скачкам в партиях обеих рук, к тремоло; сочинения, развивающие полиритмические навыки.
Разумеется, не все виды фактуры, содержащиеся в произведениях композиторов второй четверти 19 века, нашли отражение в этюдах и упражнениях Черни. Так, в них редко можно встретить гибкие мелодизированные пассажи со сложной интервальной структурой, а также тип фортепианного изложения, который получил название «в три руки».
Новые для того времени технические формулы, разрабатываемые Черни в этюдах и упражнениях, оказали в ряде случаев определенное влияние на аппликатурные указания в этих сочинениях. Если его аппликатурные рекомендации, содержащиеся в «Школе», ор. 500, не являются в большинстве случаев ни прогрессивными, ни оригинальными, то аппликатуру, встречающуюся в его сборниках этюдов, порой можно назвать даже смелой. В ряде сочинений, идущих как в медленном, так и быстром темпе, он широко применяет приемы скольжения и перекладывания пальцев, характерные для пианизма Шопена и Листа.
Любопытно, что даже в «Школе» (в которой, как уже отмечалось, он придерживается академических аппликатурных взглядов), при игре трех- пяти-пальцевых модулирующих фигураций Черни советует сохранять одну и ту же последовательность пальцев, независимо от того, приходятся ли первый или пятый пальцы на черную клавишу или нет.
В высшей степени целесообразно и удобна построена в этюдах Черни партия аккомпанемента. Обычно она не ставит дополнительных технических трудностей (особенно в сборниках для начинающих пианистов). Партия аккомпанемента служит своего рода сигналом (восклицательным знаком), привлекающим внимание ученика к появлению нового фактурного элемента или к изменениям фигурационного рисунка. При изменении фигурационного рисунка Черни, как правило, модифицирует и артикуляционный прием прием в партии сопровождения (см. этюд №44 из ор. 740).