Был у нас очень хороший молодой и умный танцор Женя Ф. Но, видно, не мог переносить нормально алкоголь. Как-то в автобусе он немного выпил и обалдел. Стал приставать к нашим пожилым хористам. То подзатыльник им даст, то за нос потянет, то в глаза пальцем. Они стали его умолять успокоиться, а его эти робкие просьбы еще больше раззадоривают. Я не выдержал и говорю ему: "Ещё раз тронешь кого-либо — в зубы получишь". А ему "море по колено". Я размахнулся и ударил его кулаком в зубы. До этого я в жизни никого не бил. Он так и присел, кровь струится изо рта, зарыдал и, всхлипывая, мне мямлет: "Я же пьяный, а пьяных бить — большой грех".
И вот ещё один случай с ним. Нам нужно было рано выезжать. Сели в автобус, а его нет. Кострюков посылает меня в отель узнать, что с ним. Я вхожу в комнату и вижу: лежит Женя на постели, руки раскинуты и храпит. Одежда валяется на полу. Я его трясу, бужу — он что-то бурчит и не просыпается. Я кое-как собираю в чемодан его вещи, вытаскиваю из постели и волоку в ванну. Там он продолжает храпеть. Я его хотел полить из душа холодной водой, но вместо холодной открыл кран с горячей, а там — кипяток. Наш Женя, ошпаренный, начал страшно орать. Я побежал к автобусу за помощью. Мы его одели, внесли в автобус, усадили на заднее сиденье — пусть отдыхает. Впоследствии он поступил на радиостанцию "Свобода" и стал очень хорошим диктором. У него была жена Соня, балерина. При ней он не пил.
Помните, я вам обещал рассказать последнюю историю о Коле Хадарике. Так вот, плывем мы на пароходе после очередного семимесячного европейского турне домой в Америку. На пароходе очень обильная и разнообразная еда. Вино можно пить сколько влезет. Всё уже входит в стоимость билета. Ну, конечно, наши едоки и "пивуны" этот шанс пропустить были не в силах. У Хадарика был диабет в последней стадии. У него руки уже почти не действовали. Каждый день он вводил себе в живот инсулин. Сидит Коля в ресторане и глушит с Лёней французское вино бутылками. А диабетикам алкоголь вообще противопоказан. Подходит ко мне Сергей Алексеевич и просит меня уговорить Хадарика не пить, а то это может очень плохо кончиться. Но Коля мне не внемлет и продолжает пить. На следующее утро мы заметили, что к завтраку Коли нет. Нет его и к обеду. Пошли узнать, в чём дело. А Коля лежит на постели и уже холодный… В Нью-Йорке сдали его в морг. А вечером его друзья-собутыльники устроили по нему поминки. Пьют, пьют, а потом один и спрашивает: "А Коля где, почему его с нами нет?". Вспомнили, что Коля лежит в морге. Уже глубокая ночь. "Поехали к Коле!" Ехать нужно через весь Нью-Йорк в Бруклин. Наняли такси и поехали в морг. Закрыто, они звонят — никто не отпирает. Тогда они стали колотить в дверь кулаками. Отворяет сонный негр, впустить отказывается, они его отталкивают, открывают холодильник, вытаскивают Колю. "Коля, выпить хочешь?" Коля молчит. "Да неужели он не хочет выпить? Значит на самом деле умер". От теплоты на замёрзшем лице появились капельки влаги. "Жив он, жив! Видишь — потеет". Опять предлагают ему выпить. Он молчит. "Ну, на самом деле умер, если даже выпить не хочет". Конечно, негру дали денег за причинённые неудобства, да ещё и в такой поздний час (или уже ранний?).
Историю Платовского хора подробно описал Бонифаций Семёнович Куцевалов, который был в хоре с самого начала. Но за неимением средств его работа никогда, к большому сожалению, издана не была. Родных у него не было, кроме племянницы. Я стараюсь её разыскать, но пока тщетно. Гаврила Солодухин, замечательный танцор, издал своё жизнеописание "Жизнь одного казака", где он описывает свое летнее пребывание в Платовском хоре. Эта книга у меня имеется.
Да, хор знал весь мир, а вот в России о нём мало что известно. А суть дела в том, что России, как таковой, в политическом смысле, не существовало. Была Советская Россия, ничего общего в позитивном отношении с Россией предшествующей не имеющая. Вся политика Советского Союза была направлена на то, чтобы очернить Россию и её тысячелетнюю культуру. В это же самое время перед Белой эмиграцией стояла задача сохранения всего, что только возможно, и не только для показа на Западе, но, главным образом, для будущей постсоветской России. Негативная антироссийская машина пропаганды Советского Союза была направлена в течение почти 70 лет на искоренение Русского духа и главного его оплота — Православной веры. Целью советского режима было уничтожение здравомыслящего слоя населения и души русского народа, народу думать не полагалось, за него надлежало думать "партии и правительству". Россия коммунистам нужна была только как плацдарм для разжигания "мирового пожара" — всемирной революции. Всемирные достижения представителей Белой эмиграции старались скрыть от народа в СССР. А ведь она без всякой государственной помощи дала миру много гениев во всех областях: в науке, культуре, искусстве и философии. К тому же и познакомила Запад с Православием. А советская пропаганда твердила народу, что мы — белобандиты.
Вопреки страшному бесправному пребыванию в изгнании, все наши мысли были о России, и мы переживали, страдали, и молились за неё. Даже князья не гнушались никакой работой, пусть самой грязной. Никогда у нас не было и в мыслях организовывать преступные организации, как, к примеру, существующая теперь на Западе "Русская мафия", которая переплюнула даже знаменитую итальянскую. А что и говорить о продажной и преступной обстановке в постсоветской России.
Меня часто в России спрашивают: "Почему мы никогда не слыхали о Жаровском хоре?" Потому что знать не полагалось, а то, в лучшем случае, очутишься в Сибири. Даже Рахманинов одно время в Советском Союзе был запрещён.
А вот наш маленький казачий хор в 25 человек пользовался по всему миру куда большим успехом, чем Государственный Краснознамённый ансамбль в 250 человек. Да, действительно, Жарову после войны были сделаны заманчивые предложения дать концерты по Советскому Союзу. Но, несмотря на большое искушение, Жаров отказался. Он боялся, что эмиграция предаст его полному остракизму. Я лично испытал это на себе. Америка и Советский Союз подписали какой-то торговый договор. Американская сторона по поводу этого события устроила банкет и пригласила меня выступить. Конечно, после моего выступления мне пришлось пообщаться с советскими представителями. Когда об этом узнала Русская эмиграция, на меня посыпались всевозможные обвинения в предательстве да ещё и в газетах. Конечно, все мои концерты были отменены. Даже были предприняты попытки не пускать меня в церковь, тем более петь в храме. А что уже говорить о Жарове, какой страшный скандал разразился бы. Жаров же был гордостью Белой эмиграции!
В этом моём повествовании я хотел передать именно жизнь хора в турне, самые красочные личности, некоторые происшествия, связанные с ними, интересные и своеобразные приключения. Насчёт колоссального всемирного успеха хора писалось уже много. Самое, конечно, интересное — это первые годы, описанные в книге Клинского в 1931 году. Да и я лично об этом много писал в моих статьях, выступлениях по радио и телевидению. Писать и говорить все об одном и том же надоедает и превращается в рутину. Успехи, успехи, рукоплескания, овации… И так в течение 55 лет. Жаров, безусловно, гений, но это не повод, чтобы ему создавать "культ личности" и возводить его на пьедестал как какое-то полубожественное безгрешное существо. Жаров, безусловно, личность очень не простая. Но в первую очередь он человек, со всеми плюсами и минусами. И тем более все участники хора, включая и меня.
Список литературы
1. С.А. Жаров. Главы из воспоминаний. По изд.: Русская духовная музыка в документах и материалах, том I, Синодальный хор и училище церковного пения. Воспоминания. Дневники. Письма. - М.: 1998, с. 457.
2. Иногда встречается другая дата – 19 декабря 1921 года. Хотя из воспоминаний самого С. А. Жарова, опубликованных на сайте www.pravoslavie.ru/jurnal/040513164935 , вытекает следующий порядок событий: 15 ноября 1920 года – эвакуация из Крыма, затем пребывание в лагере для военнопленных в Чилингире, длившееся, по словам Жарова несколько месяцев, здесь же происходит зарождение хора; переезд на греческий остров Лемнос относится Жаровым к марту следующего 1921 года. Если учесть, что организация хора не есть дело одного дня и процесс становления мог продолжаться и в следующем за декабрём 1921 году, то можно допустить и такую дату основания хора, появившуюся по причине смешения двух дат: 19 декабря и 1921 год. Другим обоснованием может быть то, что в Чилингире казаки продержались до марта 1922 года, почти полтора года, после чего последовало перемещение на Лемнос. Но в таком случае о полуторагодичном пребывании в тяжелейших условиях Чилингира Жаров не говорил бы как о нескольких самых тяжёлых месяцах в его жизни. Да и переселение на греческую землю он относит вполне конкретно к марту 1921 года (на этом острове Жаров, по его словам, встречал "самую грустную", (это при наличии-то рядом православного храма!) Пасху в своей жизни; будь казаки в течение полутора лет в Чилингире, Пасха 1921 года на турецкой земле запомнилась бы им куда более грустной).
3. http://www.pravoslavie.ru/jurnal/040513164935
4. Шведов Константин Николаевич (1886-1954) — композитор, автор духовно-музыкальных сочинений; ученик (1895-1904) и преподаватель Синодального училища (1904-1915). В течение многих лет сотрудничал с Жаровым. Русская духовная музыка в документах и материалах, том I, Синодальный хор и училище церковного пения. Воспоминания. Дневники. Письма. - М.: 1998, с. 502, 677.