Музыкальная панорама стран Латинской Америки: Эйтор Вилла-Лобос (стр. 2 из 2)

Таковы, например, «Характерные африканские танцы» (1914), «Три индейские поэмы», «Сиранды», «Индейские песни» (1930), «Шанго» (1932; xangô — название религиозно-магического ритуала бразильских негров, «Типичные бразильские песни» (1919—1935), «Вира» (1943; vira — португальский народный танец), т. е. сочинения, в которых использование подлинного фольклорного материала в виде цитат обусловлено художественной задачей и в которых эти цитаты выполняют жанровые функции и несут главную смысловую нагрузку.

Принципиально важно, однако, что эти цитаты (индейские, африканские, креольские, португальские) не отражаются на индивидуальном языке композитора. Как справедливо говорит Хосе Агустин Бальсейро, «каким бы ни был источник, музыка остается Вилла-Лобоса». Даже такой, казалось бы, «экзотически-стилизованный» опус, как «Три индейские поэмы», в основе которых лежат подлинные мелодии бразильских индейцев, в том числе мелодия тупи-гуарани, записанная Жаном де Лери в 1553 г., предстает перед нами не только как абсолютно бразильское, но и как вполне оригинальное произведение художника, чей почерк невозможно спутать ни с каким другим.

В этом, как и в перечисленных выше сочинениях, Вилла-Лобос такой же «не фольклорист», как и Мануэль де Фалья в «Семи испанских песнях», каждая из которых также основана на подлинной народной теме. В тех же случаях, когда Вилла-Лобос прибегает к цитированию в сочинениях большой формы и сюжетно не связанных с какой-либо программой — для придания определенной характеристики, для достижения нужной звуковой краски и т. п.,— он делает это с таким искусством, что фольклорные цитаты производят впечатление вылившихся из-под пера композитора.

Таковы, в частности, народные мелодии «O mama deix’eu ir» в «Бразильской бахиане» № 4 или «Rasga o coração» в «Шоро» № 10: обнаружить их, не зная заранее, может только специалист. В этой связи интересно свидетельство Карльтона Смита, что Вилла-Лобос не любил (говоря об использовании фольклора) выражения «асlарlаг» — «применять», «приспосабливать», «прилаживать» и предпочитал ему трудно переводимый на русский язык глагол «ambientar» — «создавать благоприятную среду, соответствующую атмосферу». Должно быть совершенно ясно, что «не услышать» фольклорную цитату можно лишь в таком произведении, которое само по себе насквозь фольклорно.

Однако гораздо чаще Вилла-Лобос шел иным путем, художественно обобщая наиболее типичные черты народного искусства: особенности ладового и интонационного строя, ритмики, гармонии, структуры периодов, характер звучания национальных музыкальных инструментов, манеру исполнения, т. е. путем создания такой оригинальной музыки, которая была бы подлинно национальной.

«Артист должен поступать именно так,— говорил Вилла-Лобос.— Он должен уметь отбирать и перерабатывать материал, который ему дает народ, в своей собственной манере и в соответствии с собственной натурой... Я изучаю страну, язык, обычаи, историю народа. Я всегда делал так, и это суть те источники, духовные и материальные, которые питают мое искусство».

В этих словах Вилла-Лобоса выражено не только его собственное кредо.

Именно таким путем шли в 20—30-х годах ведущие композиторы Латинской Америки, поставившие целью создание национальных музыкальных школ в своих странах: Рольдан н Катурла на Кубе, Ревуэльтас и Чавес в Мексике. Все они могли бы подписаться под заявлением Вилла-Лобоса, как и Вилла-Лобос, без сомнения, подписался бы под следующими словами Катурлы, выражающими ту же мысль:

«Путь к истинно кубинской музыке лежит через живое народное искусство. Нужно работать над ним, черпать из него и все почерпнутое шлифовать до тех пор, пока не будет преодолено все грубо прямолинейное, крайнее, наносное... Только тогда кубинская музыка займет подобающее ей место среди музыкальных культур других, обладающих более древними художественными традициями народов».

Прекрасным образцом такой музыки, созданной на фольклорной основе, «отшлифованной» и очищенной от всего «грубо прямолинейного, наносного», могут служить знаменитые «Шорос» Вилла-Лобоса — новый в бразильской профессиональной музыке жанр, ведущий начало от небольшой пьесы для гитары, написанной композитором в 1921 г. и впоследствии ставшей № 1 в серии «Шорос».

В этой пьесе, посвященной Эрнесту Назаре, Вилла-Лобос воспроизвел стиль и характер музицирования уличных инструментальных ансамблей шорос — тех самых, в которых когда-то начиналась его артистическая деятельность.

Однако по мере создания очередных номеров серии Вилла-Лобос бесконечно расширял круг художественных образов, изначально присущий этому полуфольклорному, полупрофессиональному жанру городской музыки.

В его четырнадцати «Шорос» живет романтический дух старого Рио-де-Жанейро начала века с его уличными музыкантами и ночными серенадами, живут меланхоличные напевы индейцев, негритянские ритмы, креольские мелодии, встают величественные картины природы, возникают живописные зарисовки народных сцен.

В целом «Шорос» представляют собой целую музыкальную панораму Бразилии. Узко региональная форма городского бытового музицирования оказалась возвышенной в них до художественного явления общенационального значения.

К «Шорос», пожалуй, в большей степени, чем к какому-либо иному сочинению Вилла-Лобоса, можно отнести его утверждение:

«Настоящий композитор способен силой своего воображения творить музыку, которая будет более национальной, чем сам фольклор».

Отсюда известный афоризм Вилла-Лобоса: «Фольклор — это я».

Творчество Вилла-Лобоса свободно от националистической ограниченности, односторонности и в лучшей своей части общенародно, общенационально. Оно сохраняет в себе те же пропорции между элементами «индейским», «негритянским», «креольским» и т. д., какие реально существуют в фольклорной музыке Бразилии, и отражают всю эту музыку в целом. При этом источником вдохновения для Вилла-Лобоса служил не только музыкальный, но весь фольклор, народное творчество во всех его проявлениях.

Устная поэзия, откуда он брал тексты и писал на них музыку; сказки и легенды, которые затем становились сюжетами его произведений; исторические предания, помогавшие ему лучше узнать и больше любить свой народ; обычаи, обряды, одежда, изделия художественных ремесел — все это прямо или косвенно находило отражение в творческой деятельности Вилла-Лобоса, обогащало его видение художника.

Бразилия много дала Вилла-Лобосу, а художник-патриот вернул ей еще больше. То, что до него было только фольклором и достоянием только Бразилии, стало благодаря Вилла-Лобосу выражением в звуках духа нового мира, доступным для всех и принадлежащим всему человечеству.

В наши дни в народной музыке Бразилии продолжают использоваться новые ритмы и новые мелодии. Исполнители и композиторы используют разнообразные средства для того, чтобы не разочаровать музыкальную аудиторию всего мира.

Список литературы

Пичугин П.А. Эйтор Вилла-Лобос и бразильская национальная культура. – Культура Бразилии. М., «Наука», 1981. с. 101-122.

Шнеерсон Г., Памяти Вилла-Лобоса, "Советская музыка", 1960, с. 184-185.

Музыкальный энциклопедический словарь. М., Советская энциклопедия, 1990.

Эстрела А., Бразильская музыка, в сб.: Бразилия, М., 1963, с. 351—385.

Каржавин, В. Максименко. Гитара и испанская народная музыка. - Гитара и мастер. Альманах. «Музыкальное издательство Торопов

».

Облезова Г. Невеста чувств. Новая волна популярности латиноамериканских ритмов. - «Новое время», №14, 2005.

Невинская Е. Интервью с музыкальной группой «Drum Ecstasy». – «Музыкальная газета», 2005.