Для исследователей остается до сих пор неясным, что собственно в церковном пении надо анализировать - отдельные, наиболее яркие, отмеченные авторством песнопения; все сохранившиеся распевы одного текста; циклы песнопений? Исследовать ли произведения по одному списку или нескольким, возможно, многим? Насколько существенны отличия между списками? Следовательно, в полный рост встает проблема отбора материала, которому должна предшествовать выработка критериев этого отбора. Для нас пока единственным реальным критерием остается уникальность списка, например, пергаменного, принадлежность песнопения перу какого-либо автора или какой-либо певческой традиции (с ремарками "монастырский", "опекаловский", "греческий" и проч.) или наличие в каком-либо песнопении сложных нотных знаков, предполагающих необычный распев. Однако при таком отборе за пределами исследовательского внимания остаются тысячи других песнопений, которые, вероятно, тоже должны быть вовлечены в орбиту рассмотрения, и условия такого рассмотрения также должны быть разработаны.
Даже намеченные весьма приблизительно основные проблемы изучения произведений древнерусского певческого искусства свидетельствуют о сложности и множественности задач, которые возникают у исследователей. Но рядом с ними встает проблема публикации рукописей, а поскольку это тоже – исследовательская задача, то она совершенно точно вписывается в круг наших проблем. (Я говорю о факте публикации, теоретически допуская, что финансовые вопросы уже решены.)
Есть безусловный критерий, определяющий необходимость факсимильной публикации той или иной рукописи целиком или частично – ее уникальность, единственность в своем роде. К таким, несомненно, относятся все древнейшие пергаменные рукописи, и, к счастью, эта работа, хотя и медленно, но делается – опубликованы (или доступны в интернете) Кондакари, Стихирари и проч. Добавим к необходимым для публикации и ряд авторитетных рукописей, освященных именами их создателей, например, Сборник инока Христофора (1604 г.), рукописей, создававшихся как образцовые, например, Стихирари "Дьячее око", а также теоретические кодексы, представляющие теоретическую мысль древних мастеров. Среди них, например, уникальный сборник из собрания Одоевского в РГБ.
Наряду с этим, следует, вероятно, запланировать публикацию рукописей, отличающихся особым певческим репертуаром или необычностью художественного оформления. Среди таких рукописей я бы назвала, например, сборник инока Елисея Вологжанина 1558 года, являющий собой уникальный образец русской музыкальной книжности середины 16 в.
Гораздо труднее определить, что следует публиковать из рукописей, не освященных великими именами, не содержащих необычных распевов и так далее. Здесь, вероятно, должен вступать в действие строгий научный отбор, преследующий цель показа исторического развития какого-либо жанра песнопения, изучения отдельного музыкально-исторического памятника, бытовавшего на протяжении веков, исследования теоретических аспектов тех или иных произведений. Направленность отбора в этом случае должна исключить или свести к минимуму публикацию незначительных образцов.
Наряду с научной публикацией материалов необходимо продолжить, вслед за Бражниковым М.В. и Успенским Н.Д., публикацию материалов для их исполнения. В этом случае факсимильная форма воспроизведения и даже просто крюковая не обязательна, публикация должна быть в первую очередь понятна исполнителям, следовательно, предполагается в пятилинейной системе.
Все обозначенные проблемы – только часть существующих сегодня в отечественной музыкальной медиевистике, и со временем их будет становиться все больше и больше. Но по-другому в науке, наверно, просто не бывает.