Музыка в проведении свободного времени в купеческой и мещанской среде
Представители богатых кругов получали вкус к светской жизни. По подобию аристократических клубов было создано «Московское купеческое собрание», в залах которого устраивались балы, маскарады, работала библиотека, допускались престижные в то время игры. Музыка играет большое значение. На каждый бал приглашают нескольких музыкантов, которые должны исполнять музыкальные танцевальные произведения без фальши и без остановки. Но в купеческих домах сохранялись и народные традиции – шумно отмечались женитьбы, крестины, похороны, церковные праздники. Здесь преимущественно присутствовало голосовое пение, исполнение народных обрядовых песен.
Самым огромным городским сословием к началу XX века стало мещанство (ремесленники, маленькие торговцы, «работные люди»). Молодежь из зажиточных семей проводила время на танцах под духовой оркестр в офицерских и приказчичьих клубах. В весенне-летнее время семьи вывозились на дачу, на «дачных встречах» также пели, танцевали, знакомились. Часто молодежь из мещанской среды устраивала домашние спектакли, совместные чтения, спевки.
В конце XIX века в Москве стали создаваться сословно-профессиональные клубы, группировавшие маленьких служащих, чиновников низшего ранга, торговцев, части купечества. Основной упор в таковых «приказчичьих клубах» делался на соблюдение приличий и не плохих манер. В клубе проводились публичные чтения и танцы [5].
В Европейских странах роль музыки в развлечениях выразилась в несколько оригинальных формах.
Начало формы публичного увеселения, такого как варьете, относится, правда, к давнему времени. Его надо искать в примитивных шантанах, возникших еще в XVIII веке, простую программу которых составляли музыкальные пьесы, пение, а потом и танцы.
При плясовой песне и вообще при пляске непристойность получала сильного союзника в виде музыки. Без музыки, отданной с середины прошлого столетия в особенно широких размерах на служение скабрезности, шантан и варьете не сыграли бы своей огромной роли. Как уже упомянуто, музыка способна звуками выразить самое общее и самое рискованное и к тому же изобразить это чрезвычайно подробно и пластично. Эта способность музыки и была планомерно использована театрами-варьете. Слова и жесты сопровождаются рафинированно живописующей музыкой, идущей на помощь воображению там, где слова и жесты упираются в непреодолимые преграды. Ни одно искусство поэтому не было так беззастенчиво тесно слито с непристойностью, как шантанная музыка.
Революционные действия и гражданская война изменили содержание культурно-досуговой деятельности. Социальные потрясения этих лет повлияли на досуговую деятельность населения, наличие богатства либо принадлежность к сословиям закончили определять методы проведения свободного времени.
История советских официальных торжеств весьма поучительна. Мало чем столь наглядно, «зрительно», обнажается антропологическая, что ли, ограниченность тоталитаризма, его несовместимость с глубинными потребностями личности, базисными механизмами культуры. Но и эта же культура — что парадоксально, показала глубокую укорененность тоталитаризма, точнее, тоталитарного сознания в традиционной народной культуре, особенно в культуре карнавальной с ее подмеченной М.М. Бахтиным «амбивалентностью», стремлением к взаимопроникновению двух культур: «высокой», — официальной, профессиональной и «низкой» — стихийной, народной. И пусть в самой культуре тоталитаризма, в ритуале его праздников нет и следа пресловутой «амбивалентности», пародировании официальных символов, — среди множества потенций «карнавального сознания» была и эта. В действительность она перешла в XX веке, когда народная культура стала сливаться с «респектабельным», профессиональным культурным творчеством в едином потоке массовой культуры и, шире, массового общества. При определенных социальных условиях этот синтез шел по «государственному» тоталитарному пути. То, что путь этот тупиковый, поначалу было не ясно даже многим интеллектуалам, с энтузиазмом занявшимся созданием нового искусства и нового Праздника.
Уже тогда стали складываться элементы ритуала, которые десятилетия спустя станут восприниматься как символы «застоя»: топтание демонстрантов перед трибунами, длинные, вытягивающие душу митинги, рапорты, скандирование приветствий и пр. Видимо эти праздники приятно смотрелись со стороны, но участвовать в них самому было, скорее всего, утомительно и скучно.
Желание художников и режиссеров как-то оживить праздник, сделать его более непринужденным сталкивалось с узостью культурной традиции и невысоким уровнем эстетического развития [6].
На Западе двадцатые-тридцатые годы тоже стали временем бурною развития массовых зрелищ и праздников. И многие культурные явления тогдашних Европы и Америки оказываются созвучны поискам и установки советских режиссеров, художников и идеологов. В Англии Шекспировские пьесы ставятся на открытом воздухе, собирая до 100 тысяч зрителей; в США приобретают небывалую популярность голливудские шоу и педженты (pegents) — драматизированные шествия на повозках; в Германии разыгрываются, казалось бы, давно позабытые религиозные и исторические мистерии, растут уличные народные театры; в Швейцарии и Италии получают новую жизнь традиционные карнавалы; в Испании — коррида и т. д. В промежутке между двумя мировыми войнами карнавальный дух буквально витал над Европой и Америкой. Его обаянию поддаются не только «массы», но и многие интеллектуалы, такие, как Р. Роллан, Т. Манн, Г. Гессе. Й. Хёйзинга, Х. Ортега, Э. Хемингуэй. А поскольку там этот процесс, безусловно, развивался стихийно, можно сделать вывод, что массовое зрелище, карнавал, своего рода «регрессия» к давно, казалось бы, пережитым и отброшенные формам культурной жизни — закономерный этап в развитии индустриального общества. Это почувствовали наиболее чуткие и проницательные интеллигенты Европы. Они связывали «праздничный бум» с трещиной, которую дал, по их мнению, классический европейский рационализм [6].
Музыка стала играть важную роль в организации празднеств, особенно тех, которые были посвящены военным победам, памятным датам. В данных мероприятиях использовались театрализованные постановки, в которых музыка стояла на ведущем месте.
Вопрос о функциях музыкального искусства можно понимать с точки зрения роли музыки в различных сферах общественной жизни. Речь идет об использовании музыки в быту, в обрядах и других общественных мероприятиях, а также об использовании музыки в производственном процессе.
Прежде всего, нужно сказать, что музыка выполняет определенные функции в быту. Быт - это то, что с чего начинается наша жизнь. Это наша повседневность. С изменением условий существования человека бытовые функции музыки варьируются, но не теряют своей значимости. Главная функция музыки в быту - его эстетизация, придание ему более осмысленного, духовно окрашенного характера, наполнение повседневной жизни человека красотой. Различными могут быть представления и понятия о красоте - музыкальные вкусы меняются во времени, они несходны у разных народов, у разных людей. Но общим остается стремление человека украсить быт музыкой, наполнить свое существование яркими переживаниями, то есть наполнить его развлекательными моментами.
Этому не противоречит и другая функция бытовой музыки - развлекательная. «Если серьезное искусство призвано нести высокую этическую миссию, - пишет исследовательница в работе, посвященной развлекательным театральным жанрам, - то искусство легкое … существует для отдыха, удовольствия, развлечения». Оно помогает человеку отвлечься от повседневных трудовых и бытовых забот, восстановить свои духовные силы. Главное средство, которым при этом пользуется музыка, - эмоциональное воздействие, пробуждение легких и приятных переживаний.
Следует, конечно, учитывать, что формы человеческого общежития и быта исторически и социально конкретны. Это накладывает особый отпечаток на внешние формы и духовное содержание бытовой музыки, выполняющей тем не менее принципиально сходные функции. Скажем, такие характерные для русской патриархальной деревни формы бытового искусства, как плясовые, хороводные и лирические песни, с одной стороны, и русский бытовой романс и танцевальная музыка конца XVIII - начала XIX века, с другой стороны, весьма существенно отличаются по внешним стилевым признакам, по выраженным в них настроениям, по типу эмоциональности. Но их функциональная характеристика в рамках различных культур сохраняет известную долю инвариантности.
Достоин специального рассмотрения вопрос о мере художественной активности потребителей музыкального искусства в быту. Старинные традиционные формы бытового музыкального искусства предполагали нерасчлененность исполнительской и слушательской деятельности: каждый участник процесса музицирования одновременно являлся художником. Дифференциация типов художественной деятельности, появление артистов-профессионалов привели к относительной утрате основной частью населения активной художественной функции, к переходу на позиции «художественного потребительства». Процесс этот противоречив. Помимо отмеченной нами пассивности слушателя он характеризуется повышением художественного уровня музицирования, что связано с профессионализацией исполнителей.
С внедрением в быт радио и телевидения границы музыкальных явлений, которые могут быть отнесены к области быта, резко расширились и оказались размытыми. В сферу повседневных музыкальных впечатлений оказались, по существу, втянутыми самые разнообразные музыкальные жанры. С другой стороны, музыка, звучащая в быту, приобрела функцию специфического раздражителя, заполняющего информацией едва ли не все свободное время человека. Музыка нередко становится фоном для других занятий, постоянно занимает сознание. Медицинские, психологические и социальные последствия этого явления должны быть специально исследованы.