Как утверждал осужденный, убивать потерпевших он не хотел. В описательной части приговора суд отметил, что после нанесения телесных повреждений потерпевшим Колосков принимал непосредственное участие в оказании помощи одному из них.
Действия Колоскова обоснованно переквалифицированы на ч.4 ст. 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего)[37].
Изучение практики показывает, что установление умысла на причинение тяжкого вреда здоровью не представляет серьезных трудностей. Доказать же умысел на убийство в тех случаях, когда отсутствуют прямые доказательства (личное объяснение, свидетельские показания), значительно труднее.
Сложность состоит в том, что привлеченный к ответственности, как правило, отрицает умысел на убийство, утверждая при этом, что намеревался причинить только вред здоровью. При решении этих вопросов большое значение имеет выяснение и учет обстановки совершения преступления, средств и способов причинения тяжкого вреда здоровью, отношений между потерпевшим и лицом, виновным в причинении вреда здоровью, и другие обстоятельства.
Можно привести следующие примеры, наглядно показывающие ошибки, допущенные при квалификации рассматриваемых составов.
Верховным Судом Кабардино-Балкарской республики Кортов осужден по п. г" ст. 102 УК.
Ночью 22 февраля 1985 года Кортов пришел мириться к своей бывшей сожительнице Мироновой. Однако у находившейся в нетрезвом состоянии Мироновой он застал постороннего мужчину - Абидова. Из ревности Кортов оскорбил Миронову, нанес удары рукой по лицу и ушел. После этого, употребив спиртное и взяв резиновый шланг, он вернулся к Мироновой и, выгнав из квартиры Абидова, стал избивать Миронову: нанес ей 80 ссадин и 107 кровоподтеков (легкие телесные повреждения) и ударил потерпевшую по голове, причинив ушиб головного мозга (тяжкое телесное повреждение), от которого она скончалась.
Президиум Верховного Суда РСФСР удовлетворил протест Генерального прокурора СССР, переквалифицировав действия Кортова с п. “г” ст. 102 на ч.2 ст.108 УК, указав следующее.
Кортов, будучи возмущен поведением Мироновой, жестоко ее избил, желая наказать за измену. Его действия не преследовали цели лишить Миронову жизни. Согласно показаниям свидетелей Кортов очень переживал по поводу содеянного и хотел пойти извиниться перед Мироновой, что и попытался сделать утром, однако потерпевшая уже была мертва. Указанные обстоятельства подтверждают показания Кортова об отсутствии у него умысла на убийство Мироновой. Поскольку в процессе избиения потерпевшей наряду с множественными легкими телесными повреждениями Кортов причинил ей также и тяжкое телесное повреждение, повлекшие смерть, его действия подлежат квалификации по ч.2 ст. 108 УК.[38]
Если при причинении тяжкого вреда здоровью смерть не наступила, то для квалификации действий виновного как покушение на убийство необходимо установить наличие прямого умысла на лишение жизни потерпевшего. При косвенном умысле действия виновного следует квалифицировать по ст.111 УК РФ.
На практике, когда смерть наступает не сразу после причинения вреда здоровью, действия иногда квалифицируются по ч.4 ст.108 УК. Мотивируют такую квалификацию наличием разрыва во времени между преступными действиями и последствиями. При этом содержание умысла виновного в момент совершения преступных действий как бы отодвигается на второй план, ему не придается решающего значения. Между тем именно этот субъективный фактор должен быть единственным критерием разграничения анализируемых преступлений. При любом виде умышленной вины по отношению к смертельному исходу действия квалифицируются по статьям об убийстве (умышленном убийстве)[39].
Если же смерть наступила в силу каких-либо случайных факторов, то за это субъект вообще не должен отвечать, а может отвечать только за причинение тяжкого вреда здоровью. Случайные для субъекта обстоятельства, как, например, внесение бацилл столбняка в рану, на ответственность субъекта не влияют, и в его деянии состава ч.4 ст.111 УК РФ не будет.[40]
Определенные трудности представляет порой отграничение от причинения смерти по неосторожности, так как в этих случаях смерть наступает по неосторожности и ей предшествуют насильственные действия. Во-первых, такая ошибка может быть обусловлена тем, что предшествовавшие умышленные действия приобретают решающую роль в оценке содеянного. При этом забывается, что умышленные действия должны причинить умышленный тяжкий вред здоровью.
В свое время Верховный Суд СССР рекомендовал нижестоящим судам при решении данного вопроса исходить из того, что причинение смерти по неосторожности предполагает отсутствие умысла у виновного как на причинение тяжких телесных повреждений, так и на причинение смерти потерпевшему. Однако, в тех случаях, когда основным критерием отграничения является то, что помимо причинения смерти по неосторожности совершаются умышленные действия (бездействие), посягающие на другой объект, речь идет и об ответственности за преступление, которое может быть совершено с двумя формами вины.
Если смерть потерпевшего наступает в результате причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности, то содеянное следует квалифицировать лишь как причинение смерти по неосторожности. Квалифицировать содеянное по ч.4 ст.111 Уголовного кодекса Российской Федерации можно лишь в случае, если тяжкий вред здоровью был причинен умышленно.
Причинение смерти по неосторожности может квалифицироваться как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, когда тяжкий характер повреждения охватывался умыслом виновного. Для квалификации по ст. 109 УК РФ необходимо отсутствие умысла, как в отношении причинения смерти, так и в отношении причинения тяжкого вреда здоровью, и неосторожность в отношении причинения смерти. Можно привести следующий пример.
Черногорским народным судом Республики Хакасия Смирнов осужден по ч.2 ст. 108.
4 июля 1993 года супруги Смирновы употребляли в гостях у Астафьевой спиртное. Поссорившись с мужем, Смирнова ушла домой. Смирнов, придя домой, разбудил жену и стал требовать у нее ключи от гаража. Поскольку она их не отдавала, Смирнов ударил ее кулаком в лицо, затем дважды – в область поясницы и один раз - в грудь, после чего, приподняв, с силой бросил жену на выступ стены и ушел. Вернувшись около двух часов ночи, Смирнов обнаружил жену мертвой. Установлено, что смерть Смирновой наступила от тяжких телесных повреждений, опасных для жизни.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия приговор изменила, переквалифицировав действия Смирнова на ст. 106 УК РСФСР.
Президиум Верховного Суда Республики Хакасия удовлетворил протест Заместителя Верховного Суда Российской Федерации об отмене кассационного определения, указав следующее.
Переквалифицируя действия Смирнова на ст. 106 УК РСФСР, судебная коллегия в кассационном определении сослалась на то, что материалами дела не доказано наличие у Смирнова умысла на причинение жене тяжкого телесного повреждения, поскольку он оттолкнул ее от себя к стене. Возникновение телесных повреждений и наступление смерти потерпевшей последовало в результате удара грудной клеткой и животом об ограниченную поверхность - выступ в стене.
Этот вывод необоснован. По смыслу ст. 106 УК РСФСР преступные действия, повлекшие смерть потерпевшего, могут расцениваться как неосторожное убийство лишь в том случае, когда виновный не имел умысла ни на причинение смерти потерпевшему, ни на причинение ему тяжкого телесного повреждения.
Смирнов же в ходе предварительного следствия показал, что обладает большой физической силой, и, когда, схватив жену двумя руками, приподнял и швырнул на стену, та полетела "как мешок", ударившись, упала на пол, приподнялась на руках, но встать не смогла. После этого он ушел из квартиры, а вернувшись, обнаружил жену мертвой. Смирнов также пояснил, что после нанесения ударов по спине жены у него опухла кисть руки, он считает, что ударом мог сломать ей ребра, если бы пнул "перешиб бы пополам".
В этом случае, суд не учел и не дал оценку тому обстоятельству, что Смирнов обладал большой физической силой и знал об этом, поднял жену и с силой бросил ее на стену, где был выступ. Суд не принял во внимание факты, свидетельствующие о безразличном отношении Смирнова к последствиям своих действий.[41]
Таким образом, отграничение состава причинения смерти по неосторожности от состава, предусмотренного ч.4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, сходной с ним по объекту и объективной стороне, также следует проводить по субъективной стороне.
Следует отметить встречающееся в литературе мнение по поводу неосторожного сопричинения вреда здоровью несколькими лицами, когда они совершают по неосторожности одно преступное.
Следственная и судебная практика сталкивается в таких случаях с пробелом в уголовном законодательстве: в отличие от совместных умышленных посягательств распространенная форма совершения преступлений – неосторожное сопричинение – в законе никак не регламентирована. Ранее ряд ученых утверждали, что соучастие возможно и в тех умышленных преступлениях, которые содержат в качестве квалифицирующего признака наступление по неосторожности второго более тяжкого последствия, например, в умышленном причинении тяжких телесных повреждений (тяжкого вреда здоровью), повлекших по неосторожности смерть потерпевшего (ч.2 ст. 108 УК РСФСР – ч.4 ст. 111 УК РФ). Неосторожное причинение преступного результата выходит за пределы правового регулирования соучастия. Иными словами, институт соучастия применим лишь в рамках основного состава преступления. Неосторожный производный (дополнительный) результат не есть результат соучастия. Такое толкование ст. 32 УК в настоящее время разделяется большинством ученых и практиков[42].