Подобно Е.П.Блаватской, Е.И. Рерих в своих взглядах относительно личности также придерживалась буддийских воззрений: "Физиологически человеческий организм совершенно изменяется каждые семь лет, и тогда как человек А в сорок лет совершенно тождественен с восемнадцатилетним юношей А, все же, благодаря постоянному разрушению и восстановлению его тела и изменениям в уме и характере, он другое существо. Человек в старости является точным следствием мыслей и поступков каждой предыдущей стадии своей жизни. Подобным образом новое человеческое существо, будучи предыдущей индивидуальностью, но в измененной форме, в новом соединении сканд-элементов, справедливо пожинает следствия своих мыслей и поступков в предыдущих существованиях.
Сознание и его вечно изменяющееся содержание едины. "Нет постоянного Я, которое оставалось бы неизменным". "Нужно, чтоб эмбрион умер, для того, чтобы родился ребенок; нужна смерть ребенка, чтобы родился мальчик, и смерть мальчика выявляет юношу" (Шикшасамуччая, составитель Шантидева.) [8]
Далее А.Кураев утверждает: "Но если взять на себя тот труд, от которого уклоняются сами искатели Нирваны и сопоставить буддистское представление о человеке с теософским, то поводы для спора откроются сразу же. Основное расхождение вполне очевидно: в буддизме, как и в христианстве, нет идеи переселения душ." [3, с. 409].
Это высказывание вызовет удивление даже у лиц, едва знакомых с концепциями буддизма. Да, буддизм не признаёт существование постоянной индивидуальной души, но это не мешает душе иметь относительное и временное существование. Например, тело в буддизме тоже представляется явлением невечным, иллюзорным, но, тем не менее, это не отменяет тех или иных практик и наставлений, связанных с телом. Точно так же, с точки зрения относительной истины, можно говорить и о перевоплощении души в разные тела. И души, и тела, по сути, являются реальностями сходного порядка и потому могут быть соотнесены. Цонкапа писал: "Сказано: Если бы кто собрал кости всех своих воплощений, — эта груда превысила бы и гору Сумеру". [9] Упоминания о прежних и будущих воплощениях человека можно найти практически в любом буддийском тексте, это — лишь одно из них.
Примечательно, что хотя диакон Кураев часто обращается к мнению представителей академической науки, которые критикуют те или иные положения восточных религий за их непоследовательность, некоторые из этих учёных, в конце концов, сами стали их разделять, после того как глубже ознакомились с сутью вопроса. Например, профессор Макс Мюллер, с которым поначалу много полемизировала Блаватская, впоследствии принял философию адвайта-веданты и идею реинкарнации: "Макс Мюллер, говоря о теории перевоплощения в Индии и Греции, выражается так: "Они покоятся на основе, которая, если бы была изложена менее мифологическим языком, могла быть выдержать строжайшую философскую проверку". В своей посмертно опубликованной работе этот великий ориенталист возвращается снова к доктрине перевоплощения и заявляет, что он лично верит в неё. (Max Muller, Theosophy or Psychological Religion, p.22, 1895.)
Со своей стороны, Гексли пишет: "Подобно учению об эволюции, учение о переселении душ имеет свои корни в мире реальностей; оно опирается на всё то, что закон аналогии может дать доказательного для подтверждения его истинности" (Huxley, Evolution and Ethics, p.61, 1895.)." [10] Напомним, что поначалу Гексли стоял на совершенно других позициях и Е.П.Блаватская неоднократно критиковала взгляды его школы.
Одним из самых распространённых обвинений, выдвигаемых критиками, подобными А.Кураеву, является то, что теософия и буддизм, дескать, учат фатализму, что от кармы освободиться невозможно, кроме как "отработав" её; в сравнении с этим в выгодном свете представляется христианское учение, которое говорит о прощении грехов: "Вечно, бесконечно должна блуждать душа тёмными коридорами, изживая свою карму. Это — плохая бесконечность природного порядка, перенесённая и на божественную жизнь." [3, с.429] — здесь цитируется Н.Бердяев, с мнением которого диакон Кураев, по всей видимости, солидарен. Но, тем не менее, подобные представления говорят лишь о незнании буддийского учения о карме. Ведь если бы вся совершённая ранее карма должна была "изживаться" подобным образом, то, даже ведя самую святую жизнь, человек должен был бы прожить до освобождения примерно столько же жизней в упорных трудах, сколько он ранее грешил. Ясно, что задача это трудновыполнимая, да впрочем, никто, кроме вышеозначенных авторов, и не требует от буддистов её выполнения.
Буддийское учение о карме подразумевает, что для выполнения накопленной кармы необходима так называемая ввергающая карма, которая создаётся омрачениями сознания (клешами). И сколько бы кармы ни было накоплено, при отсутствии кармы ввергающей она не сможет исполниться; остаётся лишь "хвост" той кармы, которая уже успела вступить в действие.
"... характеристики ввергаемых результатов и осуществляемых результатов. Первые во время ввергания существуют лишь потенциально, сами по себе не существуют; лишь в будущем становятся страданием. Вторые, поскольку относятся ко времени осуществления того страдания, являются страданием в этой жизни." — пишет Цонкапа. [9]
Лишь омрачения заставляют осуществляться ранее созданную карму, и, избавившись от них, можно достигнуть освобождения:
"Размышления о таком порядке блуждания в сансаре — прекрасное средство для разочарования в ней. Также благодаря им можно обрести твердую убежденность, что, если накопленную благими и не благими деяниями в течение бесчисленных эпох ввергающую карму, еще не давшую плодов и не погашенную противоядиями, питать в настоящее время жаждой и привязанностью, то из-за нее приходится блуждать в счастливых и дурных уделах; а также — что, хотя архат имеет безмерно много ввергающей кармы, накопленной, пока он был обычным существом, — лишившись клеш, он освобождается от сансары. Таким образом, будет осознано, что клеши враги, и зародится усердие к их преодолению." (Там же).
Но выдуманные А.Кураевым и приписанные буддистам взгляды не исчерпываются фатализмом. Он пытается не только убедить читателей, что согласно буддизму нельзя освободиться от накопленной кармы, но и что даже если её удастся "отработать", то в конце этого пути человека ожидает уничтожение: "Нирвана — это остановка, угасание всех энергий и движений, энтропия. В науке это представление известно под именем гипотезы "тепловой смерти Вселенной"" [3, с. 439].
Ещё в прошлом веке в своих трудах ("Разоблаченная Изида" и "Тайная Доктрина") Е.П.Блаватская писала, что такое представление является заблуждением западных востоковедов, но, тем не менее, оно оказалось очень живучим.
"В религии Шакья-Муни, которую ученые комментаторы с восторгом в последнее время сочли чисто нигилистической, доктрина бессмертия обрисована очень ясно, вопреки европейским или, скорее, христианским идеям о Нирване" [11, гл.VII]. Цитируя один священных источников, Е.П.Блаватская пишет: "Это нам кажется прямой противоположностью Нигилизму. Если Готаму приглашают снова подняться в свою "прежнюю обитель", и эта обитель есть Нирвана, тогда неоспоримо, что буддийская философия не проповедует конечного уничтожения, так же как утверждают, что Иисус являлся своим ученикам после смерти, так же до нынешнего дня верят, что Готама снисходил из Нирваны. И если он существует там, то его состояние не может быть синонимом уничтожения". [там же]
О том, что сами буддисты вовсе не считают Нирвану угасанием сознания, красноречиво свидетельствует и высказывание Далай-ламы: "...это свобода от оков. До тех пор, пока еще остаются психофизические совокупности, произведенные прежними омраченными действиями и сквернами, это, как говорят некоторые, нирвана "с остатком". Когда таких совокупностей больше нет, это нирвана "без остатка". "Без остатка" означает, что не осталось психофизических совокупностей, произведенных омраченными действиями и сквернами, однако поток сознания и поток неомраченных психофизических совокупностей все-таки существуют." [2]. О том же сказано и в ранее приведенной цитате из "Ламрим Ченмо" Цонкапы, где говорится об обладании Буддой всеми возможными достоинствами.
Читая "Сатанизм для интеллигенции", можно найти примеры и обратного свойства — достаточно древние и признанные идеи автор пытается представить, как позднейшие выдумки и искажения:
"Европейская популярная кармическая идеология убеждена, что душа может сменить тело и психическое наполнение своей жизни на новые так, как меняют ветхую одежду." [3, с.398].
Это действительно так, но этой идее, по меньшей мере, несколько тысяч лет и потому она никак не может быть изобретением западных теософов.
"Как, покинув старые одежды, человек берет новые, другие, так, покинув старые тела, входит воплощенный в другие, новые." (Бхагавадгита, II.22) [12]
Как уже отмечалось ранее, автор руководствуется в основном суждениями о буддизме лиц, зачастую не являющихся последователями этой традиции, или даже являющихся её критиками. Ссылаясь на книгу Кожевникова "Буддизм в сравнении с христианством", он утверждает, что Будда "...называет состояние единения с великим Брахманом — несуществующим" [3, с.443]. "Будда принёс "благую весть": это ложная цель, нет пути к Брахме и не надо." [3, с. 422]. Действительно, некоторые буддисты придерживаются и таких взглядов, но сам Будда в "Сутре о познании Вед" говорит иначе: "Поистине, Васеттха, чтобы бхикшу, безгневный, добрый, чистый, свободный, мог бы по смерти, по разрушении плоти, соединиться с Брахмой, — такой порядок вещей легко может быть." (III.8). В этой сутре он действительно критикует брахманов, но критикует он их, по сути, за фарисейство, за то, что они ведут такую жизнь, которая не приведёт их с соединению с Брахмой, которому они учат: "Привязанные к тем пяти вещам, источникам страсти, побеждаемые ими, жадные до них, не видящие в них опасности, не знающие их мимолётности, счастливые ими — чтобы те брахманы могли по смерти, когда разрушится тело, соединиться с Брахмой, — не может быть такого порядка вещей" (I.28).