В первых строках нашего обзора истории зарождения христианства мы хотели бы сразу предупредить читателя о том, что это лишь краткий и весьма поверхностный очерк, не претендующий ни на исключительную научность изложения, ни на какое бы то ни было новаторство в освещении вопроса. Но, в то же самое время, цель этой работы вполне конкретна: не вдаваясь в многочисленные подробности и избегая, по возможности, идеологических влияний рассказать о появлении одной из великих мировых религий. Ведь именно невероятная углубленность исследований и безапелляционность высказываний сторонников того или иного взгляда на проблему зачастую мешают читателю составить базисное представление о предмете. Литература атеистическая и сугубо религиозная - вот два полюса, между которыми раскинулся необозримый массив специальных филологических, исторических и прочих научных трудов - и, прежде чем пуститься в самостоятельное путешествие по столь пересеченной местности, необходимо, по нашему мнению, иметь простую и ясную идею о теме этих почтенных изысканий.
Итак, для того, чтобы заметить самое начало образования новой религии, обратим свои взоры на положение дел в Римской империи на рубеже новой эры. Невероятно пространное государство, раскинувшееся от Северного моря до песков Аравии, объединяло под властью императора удивительное разнообразие народов и племен. Конечно, интегрирующим фактором являлась римская эллинистическая культура, но и национальные верования и традиции вливались в нее, оказывая взаимное влияние, порождая новые культурные и религиозные формы. Внутри- и внешнеполитическое состояние Империи оставляло желать лучшего: многочисленные варвары - предвестники Великого переселения народов - атаковали северные и восточные границы; в провинциях то и дело вспыхивали восстания недовольных; в интригах и заговорах участвовали почти все римские граждане… Республиканские традиции и всеобщая строгая дисциплина стали достоянием истории так же, как и искренняя вера в Олимпийских богов. Развитие цивилизации шло своим путем: многообразие культурных, философских, социальных и религиозных течений разрушало архаичный порядок, позволивший римлянам покорить полмира.
И вот, на Востоке этой "многополярной" Римской вселенной, в Иудейской провинции кипели мессианские страсти. Ожидание прихода Мессии - "помазанника Божия" (по-гречески Христос) - посланного установить на Земле тысячелетнее царство праведных - особенно усилилось в связи с потерей Израилем независимости и целостности. Множество евреев, проживавших и в самой Иудее и, особенно, в диаспорах, разбросанных по городам Империи, образовывали секты разного толка, отдаляясь от традиционного иудаизма, так прочно связанного с разрушенной иудейской государственностью. Талмудисты и пророки неистово предрекали явление Спасителя, который избавит богоизбранный народ от унижений и страданий, а народ ждал, но не бездействовал: многие пытались с оружием в руках отстоять свободу и приблизить наступление Царствия Божия. Естественно, патриотичные повстанцы не могли противостоять регулярным римским войскам: в 70-ом году пала столица Израиля, в 133-135 гг. разгорелось последнее крупное иудейское восстание, трагичным исходом которого была постройка в 137 году нового города - Элии Капитолины - на месте разгромленного Иерусалима. Примерно тогда и возникает идея о том, что Мессия уже приходил, но его не поняли и погубили те, кому он нес избавление! Таким образом, хронологически возникновение христианства можно отнести к середине II века н.э.
Сделав небольшое отступление от исторического контекста, надо обратить внимание читателей на то, что в основу христианской мифологии легли не только трансформированные положения иудаизма, но и влияния других религиозных и философских систем. Мотив странствования Учителя с учениками, в процессе которого он, беседуя, передает им свое Знание, схож с п е р и п а т е т и к о й Аристотеля. Непорочное зачатие известно в буддизме. Календарный цикл умирающего и воскресающего бога - основа большинства сельскохозяйственных культов. Не вдаваясь в узкоспециальные подробности времени и путей многообразных влияний, уясним лишь то, что формирование религии - процесс продолжительный, динамичный и отнюдь не прямолинейный.
Общеизвестно мнение, что христианство явилось религией "униженных и оскорбленных". Конечно, рабы, вольноотпущенные, колоны - наиболее угнетенные слои Римского общества - находили в новой вере утешение и надежду на грядущее вечное блаженство в ином мире. Но, как мы знаем, и вполне благополучные граждане Империи становились адептами учения о Спасителе, искупившем первородный грех человечества. Именно благодаря значительным материальным и имущественным вкладам новообращенных существовали первые христианские общины. Видимо и наверняка, для распространения новых идей были не только "классовые", социальные предпосылки. Учение христиан явилось революционной идеологией, а не идеологией революции! На пепелище греко-римского пантеона возникла более зрелая идея единобожия, сверх того, идея богочеловека - принявшего мученическую смерть и поправшего ее ради нашего спасения. И эта идея, очевидно, могла взволновать, в первую очередь, людей образованных, культурных, если не сказать - утонченных, знакомых с философией. В дошедшем до крайностей плюрализма Римском обществе, именно в среде интеллигенции нашлось немало ищущих духовной опоры и защиты от внешней нестабильности и соблазнов.
Справедливости ради надо отметить, что христианству пришлось столкнуться с подобными ему вероучениями разного толка, также готовыми занять пустоту в сердцах римских граждан. Одной из таких религий был Митраизм, вышедший из иранского Зороастризма. Провозглашая Митру (бога согласия, договора, позже бога Солнца) Спасителем человечества, митраисты принесли с собой обряды, во многом сходные с раннехристианскими. Манихейство, также имеющее иранские корни, проповедовало аскетизм, отказ от собственности, угнетение плоти во имя торжества духа. Правоверный иудаизм еврейских диаспор находил себе новых адептов.
Да и в христианских рядах не было единства: общины отличались друг от друга особенностями устройства, исполнением обрядов, пониманием и разработкой концепции новой веры. Маркионисты, опиравшиеся на "Послание апостола Павла", склонялись к дуализму - противопоставлению "доброго, светлого" нового бога - Христа, "злому, темному" прежнему богу - Яхве. Монтанисты, проповедуя строжайший аскетизм, стремились к экзальтации, ожидая, что второе и окончательное пришествие Спасителя случится со дня на день. Докеты (от греческого dokein - "казаться"), становясь на позиции гностицизма, считали, что жизненный путь и проповеди Христа нельзя считать исторически реальными и понимать буквально - это символы, аллегории, в которых посвященный должен угадать истинный смысл и постичь Высшее Знание. Эти, и подобные им, течения раннего христианства явились субстратом, плодородной почвой, взрастившей ветвистое дерево современной суперрелигии. Некоторые из них угасли сами собой, растворившись в потоке унификации. С другими христианская церковь, став государственной, отчаянно боролась, с иными же - борется до сих пор…
Кроме внутренних противоречий раннехристианская церковь временами подвергалась и внешним жестоким гонениям. Правители трещавшей по швам Империи, как все цивилизованные люди, были склонны искать причину своих проблем во вне и нередко находили ее именно в религиозном новаторстве христиан. Но, поскольку количество постигавших Империю несчастий уже давно перешло в качество, расправы над приверженцами новой веры не только не могли ее уничтожить, но и привлекали к ней повышенное внимание общественности. Хотя, естественно, не все христиане выдерживали притеснения и стоически шли на смерть, но многие явили поразительные примеры мужества и самопожертвования, прославившись как мученики, пополнившие сонм святых. Гонениям на христиан и подвигам страдальцев за веру посвящена обширная и вдохновенная литература, так что здесь мы только отметим, что, по традиции, этот период испытаний принято отсчитывать от 64 года, когда Нерон обвинил последователей Христа в поджоге Рима, примерно, до начала IV века - периода правления Диоклетиана. Но это не были 250 лет непрерывного террора! В течение лет и целых десятилетий к христианам относились примирительно, терпимо или вовсе забывали об их существовании, ввиду более актуальных опасностей и бед.
Итак, составив себе, хотя бы поверхностно, картину испытаний, обрушившихся на головы первых христиан, дополнив ее общим представлением о волнениях и несчастьях, потрясавших Империю, нельзя не задаться естественным вопросом: почему христианство не погибло, подобно множеству сходных с ним ему культов, но, сверх того, восторжествовало к началу IV века, как государственная религия?! Мы попытаемся ответить на этот вопрос, оставляя в стороне чисто идеологические толкования, выводя известное нам следствие из социально-культурных причин, хотя, как нам кажется, нельзя не принимать во внимание теорию пассионарности и прочие гиперсоциальные теории. Но, как уже говорилось, в данной работе мы сознательно избегаем "высокого" теоретизирования, по возможности "обытовляя" описываемые процессы. Поэтому обратимся теперь к некоторым факторам, обеспечившим динамическую устойчивость христианства.
Первым из них принято считать саму структуру общины. В виду официального непризнания христианства в самом начале его существования, приверженцы новой веры вынуждены были собираться тайно, соблюдая конспирацию. Деятельность "подпольного кружка" не ограничивалась исполнением обрядов: вся жизнь его членов была теперь подчинена строгим принципам, основанным на учении Христа и апостолов. Принимая крещение человек рождается для новой жизни и, вступая в общину, вливается в новую - истинную - семью, которая, в любом случае, важнее семьи реальной, и, уж тем более, важнее государства. Примат внутрицерковных отношений надо всеми остальными связями человека с самого начала обеспечивает органичное единение общины. Здесь стоит вспомнить, что Церковь является Телом Христовым, а значит все ее чада - неразрывные составляющие этого тела.