Смекни!
smekni.com

История Религии (том 1) (стр. 7 из 54)

Пользуясь данной ему свободой, человек не только изменил своему призванию, но оказал ему сознательное сопротивление. Библия изображает это в виде посягательства на плоды «древа по­знания добра и зла» (Быт 2:17), а мотивом нару­шения запрета называет желание людей «быть, как боги» (Быт 3:5). Это символическое изображение вечно живой человеческой истории и, воз­можно, в высшей степени — нашей современной истории. Отпадение, противопоставление своей воли воле Творца не сделало людей богами, а, напротив, подорвало их первозданные силы, отде­лив их от Древа Жизни. Закон распада и смерти настиг и покорил человека.

Страсти, «воля к власти» терзают дух челове­ка, который стремится к ложному самоутвержде­нию — как бы вновь разыгрывается драма первочеловека. И не отражается ли предмирное грехопадение в нашей горделивой мечте создать мир по своему плану и замыслу? Не есть ли «карамазовский бунт» — уверенность, что мы со­творили бы Вселенную лучше, чем Бог, — лишь слабое эхо предмирного Бунта? Не звучит ли в наших умах, как и в первые дни, змеиный шепот: «Будете, как боги»? Древо познается по плоду, отец лжи — по своему воздействию на людей...

Вся история человечества стала возвратом к утраченной чистоте, но при активном участии соб­ственных сил. Прежде шла борьба хаоса и по­рядка, жизни и смерти, теперь — борьба между добром и злом. Учение о грехопадении утверж­дает, что грех праотцев — это прототип греха для всех веков.

Тем не менее, как в космогенезе силы Хаоса не в состоянии были прервать процесс становле­ния, так и человек не целиком покорился демо­низму и злу. Извращение путей не привело к его окончательной гибели. В нем сохранился здоро­вый корень, жажда совершенства и познания, стремление к добру, тоска по Богу. В этой не­полной утрате первоначальных даров и заключен залог дальнейшего поступательного движения Адамова рода.

Да, поистине жизнь наша — «юдоль плача» и мир «лежит во зле» (1 Ин 5:19), но даже и в этом несовершенном и скорбном мире осуществ­ляет Свою созидательную цель Божественный Логос. Само страдание, сама дисгармония вызы­вают в человеке протест, побуждают искать пути их преодоления. В борьбе и преодолении куется человеческий дух.

Христианство не считает страдание добром. Христос утешал страждущих и исцелял боля­щих. Но на таинственных путях Промысла даже зло может обернуться добром. Недаром многие мыслители говорят, что только в «пограничных ситуациях», перед лицом смерти, отчаяния и стра­ха выявляется подлинная человеческая сущность. Величайшие победы духа рождены были в гор­ниле страданий. На этом пути Бог не оставляет человека одиноким, укрепляет его, озаряя его труд и борьбу светом Откровения. И наконец, творя­щий Логос Сам входит в мировой процесс, соеди­няясь с Адамом через Воплощение. Он страждет и умирает вместе с ним, чтобы привести его к пасхальной победе.

«Мужайтесь — Я победил мир», — говорит Христос (Ин 16:33). «Победа, победившая мир, — вера наша!» — восклицает Церковь ус­тами апостола Иоанна, прозревавшего Царство Божие (1 Ин 5:4).

II. МАГИЗМ И ЕДИНОБОЖИЕ

Религиозный путь человечества до эпохи великих Учителей

ДОИСТОРИЧЕСКИЙ МИР

Зарождение религии

Кто не замечал той удивительной перемены, ко­торая происходит в природе с наступлением ночи?

Эта перемена особенно чувствуется в летнем лесу. Днем его оглашает многоголосое щебетание птиц; легкий ветер раздвигает ветви берез, от­крывает безоблачную синеву, солнечные блики проскальзывают сквозь зеленый сумрак листьев, играют среди мха. Поляны на­поминают уголки тихого и величе­ственного храма. Яркие пятна ба­бочек и цветов, стрекотание куз­нечиков, аромат медуницы — все это сливается в радостную сим­фонию жизни, которая захваты­вает каждого и невольно застав­ляет дышать пол­ной грудью...

Рис.10

Жертвоприношение Авраама. Ю. Карольсфельд. Гравюра

Совсем ина­че выглядит тот же лес ночью. Деревья приоб­ретают зловещие и фантастические очертания, голоса ночных птиц похожи на жалобные стоны, каждый шорох пугает и застав­ляет настораживаться, все проникнуто тайной уг­розой и враждебностью, а мертвенный свет луны придает порой этой картине оттенок, близкий к видению бреда или кошмара. Природа, такая гар­моничная и дружелюбная при свете солнца, вне­запно как бы поднимается против человека, готовая мстить, уподобляясь древнему чудови­щу, с которого сняты чары зак­лятия.

Этот контраст мог бы стать символом той пе­ремены, которая произошла в ми­роощущении на­ших далеких предков, на заре человечества. Врата мировой тайны закрылись перед ними, их по­кинуло ясновиде­ние и духовная власть над царством природы. Они очутились одни в огромном враждебном мировом лесу, обреченные на тяже­лую борьбу и испытания.

Рис.11

Сцена жертвоприношения. Римский рельеф. I в.

Величие и красота истории человеческих по­исков утраченного Бога заключаются в том, что человек постоянно испытывал неудовлетворен­ность, никогда (пусть и бессознательно) не забы­вал той «райской страны», которую покинул. Впервые осознав себя в мире, он «видел Бога лицом к лицу» (Быт 32:30). Теперь эта непос­редственность общения нарушилась. Духовная катастрофа воздвигла стену между людьми и Не­бом. Но человек не утратил своего богоподобия, не утратил способности хотя бы в слабой степе­ни познавать Бога. На ранних этапах в перво­бытном богопознании еще ясно жило ощущение Божественного Единства. У многих примитив­ных племен, сохранивших быт своих далеких пред­ков, сохранились и следы единобожия.

Но это не было уже первоначальное лицез­рение Единого. Религия — восстановление свя­зи между человеком и Богом — начинается в истории человечества после Грехопадения. Биб­лия не случайно в истоке всякого проявления религиозного чувства, т. е. культа, ставит жерт­воприношение. В нем отразилось пусть смутное, но сильное стремление человека загладить свой грех и восстановить единство с Богом. Жертвуя Незримому часть своей пищи, которая добывалась с таким трудом, люди как бы заявляли о своей готовности следовать велениям Высшей Воли.

Но обрести прежнюю гармонию было труд­нее, чем потерять ее. Постепенно в сознании перво­бытного человека Бог становится далеким и без­личным. В повседневной жизни люди все боль­ше и больше внимания уделяют природному миру.

В мире демонов и духов

В мышлении первобытного человека живет чув­ство родства всех живых существ.

Идея братства человека и животного нашла свое выражение в широко распространенных ми­фах, согласно которым предки людей имели сме­шанные человеко-звериные черты. Индейцы ве­рят, что эти существа могли легко менять свой облик. В анализе подобных легенд прочно уста­новилось понятие «животные-люди».

Эта вера оказала огромное влияние на обще­ственный уклад древних. Она объясняет возник­новение такого своеобразного явления, как то-темизм. Тотем — это, как правило, животное, которое считается предком и покровителем дан­ного племени.

Источник тотемизма — вера в духовное един­ство с природой. Он имел широкое распростра­нение в различных частях света. Следы его об­наруживаются не только у примитивных племен Азии, Африки и Америки, но и у цивилизованных народов; например, запрет на убийство коров в Индии — отголосок седой старины, когда эти животные были священными тотемами1.

Первобытный человек повсюду видел сокры­тую одушевленность: и в стволах деревьев, и в лесных животных, и в беге облаков. Для него взаимодействие вещей в мире — это не только взаимодействие видимого, но в то же время — и более всего — взаимодействие невидимого. В журчащем ручье, в пламени костра обитали духи, враждебные или добрые, а иногда и нейтральные.

Рис.12

Сцена жертвоприношения. Роспись саркофага. Крит. Конец XV в. до Р.Х.

Рис.13

Царь Саргон II, несущий жертвенного козленка.

VIII в. до Р.Х.

Здесь — корни того странного на первый взгляд верования, которое в науке получило на­звание фетишизма. Фетиши, т. е. священные предметы, сопровождают всю жизнь первобытно­го человека. Это может быть и камень, и зуб живот­ного, и даже череп родственника. В них обитают духи, и человек, обладающий фетишем, заручается их поддержкой. Однако, как и тотемизм, вера в фетиши не какая-то особая религия, как думали некоторые исследователи.

То, что неодушевленному предмету придается сакральное2 значение, вытекает из общей веры в одушевленность мира. Очень часто фетишизм связан с верой в тотемы. Иногда какой-нибудь фетиш приобретает значение талисмана. Он противопоставляет силе силу, вредоносному влия­нию — свое, защитное. Вера в значение таких амулетов проходит через все века человеческой истории.

Постепенно фетиши приобретают человеко­подобный облик. В них просматриваются челове­ческие черты предка или духа. Такие фигурки особенно часто встречаются у африканских наро­дов. Это прототипы будущих идолов. Но попыт­ки установить контакт с духовным миром не ограничивались талисманами, фетишами или то­темными изображениями. Существовал и мис­тический способ общения с духами, который и составляет главный, непреходящий интерес в пер­вобытной религии.

Рис.14

Человек-рыба.

Рельеф из Телль Халафа. Около 900 г. до Р.Х.

С течением веков духовная интуиция у пер­вобытных людей ослабевала. И поэтому из их среды стали выделяться люди, обладающие осо­бой мистической и оккультной3 одаренностью.

На них была возложена миссия посредников между человеческим родом и окружающим его миром демонов и духов.