Святитель Кирилл Иерусалимский пишет: “Сущность религии состоит из следующих двух вещей: из точного познания догматов благочестия и из добрых дел; догматы без добрых дел неприятны Богу, не приемлет Он и дел, если они основаны не на догмах благочестия”6. Святые отцы не отделяли сферу сознания от духовной жизни человека. Не случайно к еретикам они относили одинакого и тех, кто искажает вероучение Церкви, и тех, “кто не хранит заповедей Христовых”7.
Без правильных представлений о Боге и человеке нельзя понять призвания человека и почему он должен жить так, как предписывает заповедь, а не иначе. Так, заповедь Христова о покаянии становится понятной в свете догматического учения о грехопадении человека и его спасении, совершаемом в соработничестве с Богом. Святой Георгий Нисский, рассуждая о взаимоотношении догматов и заповедей (нравственных правил) приходит к заключению, что “догмат важнее и выше, чем заповедь”8. Догматы являются основанием морали. Они указывают человеку путь и средства к достижению тех обетований, которые даны в Божественном Откровении.
Что касается второго мнения, сводящего сущность христианства к области религиозного чувства и благочестному настроению, то не вызывает сомнения тот факт, что само возникновение религиозного чувства возможно только при определенном представлении о Боге; в противном случае оно невозможно, как невозможно и чувство страха и радости, если нет налицо вызывающего их предмета или представления. Этой зависимостью религиозного чувства от догматического сознания объясняется, между прочим, то, почему религиозная жизнь складывается иначе у язычников, иначе у иудеев, иначе у магометан и иначе у христиан. Христианство не ограничивается нравственным учением. Евангелие не является одним из сборников моралистических предписаний. Мораль, даже самая высокая, сама по себе не дает сил для исполнения ее требований. “…Без Меня не можете делать ничего”, - говорит Спаситель (Ин. 15, 5). Лишь при содействии благодати Христовой человек может стать поистине нравственным человеком, который творит добро “чисто”.
”Православие не знает автономной этики, которая, например, представляет преимущественно область и своеобразный духовный мир Протестантизма. Этика для Православия есть, прежде всего, образ спасения и следование Христу. Православие не имеет разных масштабов морали, но употребляет один и тот же масштаб в применениям к разным положениям в жизни.
«Упрек в мироотреченности Православия должен быть отстранен… Каждый православный должен быть монахом – аскетом в сердце своем и если можно говорить о монашестве как о необходимом для всякого православного христианина, то это лишь относится ко внутреннему самоотречению ради Христа.»9 – писал С.Булгаков.
Часто связывают религиозную мораль с психологией. Так Б. Раушенбах в статье “Религия и нравственность” связывает религиозные чувства с “внелогической сферой сознания”. Согласно ему, проблема нравственного поведения “оказывается связанной с асимметрией мозга, с тем, что в нем вырабатывается и логическое, и внелогическое знание и эти два вида знания не конкурируют, а взаимно дополняют друг друга… Поведение человека в окружающем мире опирается на знание о нем. Это знание формируется как бы в двух взаимосвязанных сферах – одной, где решающее значение имеет логика, и другой, господствуют чувства: сострадание, любовь к ближнему, религиозное чувство поэтическое”. Здесь мы имеем дело с экзистенциальным объяснением нравственного поведения, что, конечно, проливает свет на представления о человеке как субъекте морали, но оно не достаточно само по себе. Поэтому продолжим дальнейшее рассмотрение нашей проблемы.
Глава II. Учение о человеке в
Христианской традиции.
2.1. Основные положения
христианской антропологии
В центре любой этической системы обязательно стоит человек, и, в конечном итоге, его моральное поведение аппелирует к выбору между добром и злом. На первый взгляд этот вопрос кажется довольно противоречивым. Это отмечают и некоторые исследователи1. Действительно, как примириться с существованием зла, как понимать свободу человека, насколько она абсолютна? Ответы на эти вопросы можно получить лишь окунувшись во глубины православного учения о человеке. Это достаточно разработанная система догматического богословия, которое есть ничто иное толкование и философское осмысление Св.Писания (Библии) отцами церкви.
В Библии учение о происхождении человека (антропология) и учение о его сущности (антропология) связано воедино. Библейская антропология исходит из воззрения, что весь космос, весь тварный мир и венец природы – человек – созданы Высшим Творческом Началом – Богом. Признание Бога в качестве цельнополагающей причины творения принципиально недоказуемо, оно является предметом веры (характерной особенностью человека верующего). Вера же, как психологический феномен имеет исключительную устойчивость.
Согласно Св.Писанию, творению человека предшествовал особый Предвечный Совет в сокровенных недрах Бога – Троицы: “Сотворим человека по образу Нашему”. (Быт.1,26). Это совещание Божественных лиц имеет глубокий смысл. Если все чувственные твари – это отдельные части нашего видимого мира, то человек не является просто частью мира. Он – личность и в силу этого соединяет в себе все: мир видимый и невидимый.
Святитель Григорий Нисский пишет: “К одному только устроению человека Творец Вселенной при одной как бы с осмотрительностью, чтобы вещество предуготовить для его состава, и образ его уподобить первозданной красоте, и предназначить цель, для которой он будет существовать”2.
С точки зрения православного учения, человек представляет собой малый мир. В нем соединяются все сферы Вселенной. Если, как пишет преподобный Иоанн Дамаскин “человек ищет нечто общее с неодушевленными существами, причастен к жизни неразумной и обладает мышлением разумным. С неодушевленными человек имеет сходство в том, что обладает телом и состоит из четырех стихий. С растениями – в том же и, кроме того, что имеет способность питаться и расти, производить семя и рождать, а с неодушевленными вдобавок в том, что имеет влечение, т.е. доступен гневу и хотению, что наделен чувством и способностью движения по внутренним побуждениям… Составляя понятия о каждой вещи, стремясь к добродетели и любя то, что составляет вершину всех добродетелей, - благочестие. Поэтому человек и есть малый мир”3.
Как принцип творения человек объединяет в себе духовный и вещественный миры. Согласно Библии, его тело составлено из “земли”, а душа принадлежит иному миру – духовному. Душа человека – бессмертная струя дыхания Божества, как говорит святитель Григорий Богослов.
Античные философы называли человека "микрокосм", то есть малый мир. Свв. отцы были согласны с таким наименованием, свт. Григорий Нисский писал, что человек - это “некий малый мир, содержащий в себе те же стихии, которыми наполнена вселенная”, который “объемлет собою всякий род жизни”4.
В то же время у свв. отцов отношение к наименованию "микрокосм" было отличным от того, какое имело место в античности. Для языческих мудрецов это - гордое наименование, выражающее величие человека, тогда как у отцов Церкви встречается откровенно ироническое отношение к этому термину. Свт. Григорий Нисский замечает:
“Говорили: человек есть микрокосм... но этим именем воздавая такую хвалу человеческой природе, не заметили, что почтили человека свойствами комара и мышей”5.
Для свв. отцов величие человека заключается не в том, что роднит его с космосом, а в том, что, напротив, выделяет его из мира природы. Выделяет же человека образ его сотворения и существования: но образу Божию.
“И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его... ” (Быт. 1, 27).
«В Священном Писании понятие "образ Божий" не раскрывается, а в святоотеческой литературе содержится широкий спектр мнений по этому вопросу. Впрочем, все свв. отцы сходятся в том, что образ Божий состоит в способности человека отражать Божественные совершенства. Например, Бог есть абсолютный Дух, и человек имеет в своем составе нематериальную составляющую — душу (Климент Александрийский, свт. Григорий Нисский, Блж. Августин). Бог есть абсолютный разум, и человек также есть существо разумное (Климент Александрийский, Блж. Августин). Бог вечен, отражением вечности в человеке является бессмертие (преп. Максим Исповедник, блж. Августин). Бог царствует над всем миром, и человек также наделен царским достоинством, призван владычествовать над Вселенной (свт. Иоанн Златоуст, свт. Григорий Нисский)6.
Современная православная антропология, опираясь на святоотеческое учение, приходит к выводу, что образ Божий “не относится к какому-то одному элементу человеческого состава, но ко всей человеческой природе в ее целом”7.
В отличие от всех прочих тварей, человек не только причастен Божеству, но способен свободно участвовать в Божественных совершенствах, предстоять Богу лицом к лицу. Но предстоять может не что, а кто, то есть личность. Таким образом, можно сказать, что собственно богообразность человека заключена не в естестве человека, радикально отличном от нетварной Божественной природы, а в способе его существования, который и у Бога, и у человека — личностный. Следовательно, образ Божий в человеке состоит, прежде всего, в том, что человек есть личностное существо, и в этом безличном мире он единственный является личностным образом личного Бога.