Смекни!
smekni.com

Старообрядчество на Руси (стр. 4 из 8)

Поповщина и беспоповщина. Формирование основных старообрядческих толков.

Единого мнения в определении того, что представля­ет собой старообрядчество с чисто религиозной точки зрения, у историков-марксистов нет. В. Д. Бонч-Бруевич полагал, что старообрядчество следует решительно от­межевать от сектантства и что с чисто религиозной точ­ки зрения старообрядцы согласны с православием по всем основным вопросам вероучения, догматики, по взглядам на предание и писание, расходясь с ними толь­ко в некоторых подробностях и тонкостях обрядовой стороны. Н. М. Никольский считал возможным некото­рые течения старообрядцев относить к сектантству. Наконец, некоторые современные атеисты склонны вклю­чатьвсе старообрядчество в сектантство.

Вопрос о религиозной характеристике старообрядче­ства в настоящее время нельзя считать окончательно решенным. Несомненно, что старообрядчество представ­ляет собой очень сложное по своему социальному со­ставу религиозное общественное движение, объединенное в формальном отношении отрицанием церковных ново­введений середины XVII века. Однако эти чисто внеш­ние отличия от православия характерны главным обра­зом для поповщины. Беспоповщина сохранила в своей богослужебной практике лишь часть церковных обрядов и притом в сильно упрощенном виде, а некоторые бес­поповские течения вообще отказались от каких бы то ни было обрядов. Поэтому исходные позиции «старой веры» для беспоповщины представляли собой по сути дела лишь основные аргументы для обвинения офици­альной церкви в отступлении от «истинной» веры. По своему существу она родственна старому русскому сек­тантству, и применение по отношению к ней терминов «староверие» или «старообрядчество» чрезвычайно условно.

Разделение старообрядчества на два основных на­правления - поповщину и беспоповщину - произошло в середине 90-х годов XVII века, когда среди последовате­лей «старой веры» необычайно остро возник вопрос о том, каким образом выйти из тупика, создавшегося в связи с тем, что священников дониконовского, старого ставления к этому времени почти не осталось в живых.

По учению беспоповцев церковь не является безу­словно необходимой для спасения души. Основной довод беспоповцев в пользу этого утверждения заключался в том, что все истинное священство было истреблено анти­христом и что попы нового ставления «не священи суть», ибо после Никона церковь отступила от истинной веры. Кроме того, было выдвинуто положение, что священство имеет не только таинственное значение, но и духовное, по которому «каждый христианин есть священник». Для подтверждения этого положения беспоповцы обычно ссылались на слова Иоанна Златоуста: «Сами себя освя­щайте, сами себе священники бывайте».

Антихристология занимала определяющее место в вероучении беспоповщины, но ее удельный вес в различных беспоповских толках был неодинаков: меньше - в соглашательских, умеренных и больше - в крайних, ра­дикальных, наиболее решительно протестовавших (хотя и в религиозной форме) против самодержавно-крепост­нического строя. За исключением нескольких беспопов­ских течений, проповедовавших воцарение антихриста личного (т. е. воплощенного в конкретных лицах), все остальные признавали воцарение антихриста духовного (т. е. совокупность ересей, содержавшихся по их мнению, в официальной церкви). Беспоповцы не отрицали монархию в принципе, их враждебное отношение к цар­ской власти объяснялось главным образом тем, что она преследовала старообрядчество и покровительствовала господствующей церкви. В силу этого большинство беспоповцев долгое время исключало богомоление за царя.

Все церковные таинства беспоповцы делят на «нужно потребные» и «просто потребные». К числу первых они относят только крещение, покаяние (исповедь) и при­чащение; остальные же таинства, по их мнению, «для спасения души» не обязательны. Крещение и исповедь разрешается при необходимости совершать мирянину. Причащение беспоповцы толкуют в духовном смысле (как желание причаститься святых таинств). Что касается брака, то если для первоначальной беспоповщины было характерно его решительное отрицание и пропо­ведь аскетизма, то позднее, во второй половине XVIII ве­ка, «брачники», или «новожены», имелись уже почти во всех основных толках беспоповщины. Управление общи­ной и богослужебная практика осуществлялись у беспоповцев выборными наставниками и начетчиками.

На формирование беспоповщины известное влияние оказали местные условия и религиозные традиции Севе­ра и Северо-Запада России. В труднодоступном и малонаселенном Поморье церквей было мало, причем некото­рые из них подолгу оставались без священников. Поэто­му многие жители этого края умирали без исповеди и причастия, младенцы крестились мирянами, брачные пары сожительствовали без венчания. Изредка помор­цы, собираясь на общественное богослужение без попа, довольствовались службой начетчика. Все это облегчи­ло распространение в Поморье старообрядчества именно в форме беспоповщины.

Формирование беспоповщины происходило не без влияния религиозных традиций Новгородской и Псков­ской земель, которые были известны в XIV - XVI веках как центры реформационных движений стригольников и жидовствующих.

Для первоначальной истории беспоповщины харак­терно то, что основных своих последователей она нашла среди черносошного крестьянства Севера и Северо-Во-стока. Все основные толки беспоповщины сформирова­лись в краях, расположенных севернее Москвы, и лишь позднее, со второй половины XVIII века, беспоповщина стала постепенно продвигаться к югу.

Беспоповщина никогда не представляла собой едино­го религиозного образования, распадаясь на следующие основные толки: поморский, федосеевский, филипповский, нетовский и страннический. Все они, за исключе­нием страннического, сложились в конце XVII или в начале XVIII века. Отношение беспоповцев к правосла­вию и к поповщине, как правило, характеризовалось религиозной нетерпимостью, фанатизмом. Всех перехо­дящих к ним православных, поповцев и даже беспоповцев-неперекрещенцев беспоповцы-перекрещенцы прини­мали только через повторное крещение, т. е. так же, как еретиков и иноверцев, «первым чином». Известную религиозную отчужденность (вплоть до запрета иметь между собой общение в еде, питье и молитве) проявля­ли по отношению друг к другу даже близкие по вероуче­нию беспоповские толки и согласия.

Наибольшим влиянием в беспоповщине первой поло­вины XVIII века пользовалась поморщина. Первая по­морская община возникла в 1694 году (по другим све­дениям - в 1695) среди дремучих повенецких лесов, по реке Выгу, близ озера Выг. Основателем ее был дьячок Данила Викулин, почему и сам толк иногда называют даниловским. Однако известность и влияние в старооб­рядческом мире Выговская община приобрела благодаря двум братьям - Андрею и Семену Денисовым, проис­ходившим из захудалой ветви рода князей Мышецких.

Первое время Выговская община была почти исключительно крестьянской по своему составу, с небольшой примесью монашеского элемента. Условия жизни был» необычайно суровыми, членам общины приходилось сво­ими силами расчищать непроходимые дебри под жилы и пашню. Первоначально была введена даже общность потребления. Во взглядах поморцев этого периода, на­полненного борьбой за существование в условиях суровой природы, чувствовалось резкое противопоставление «мира» и общины «христиан евангельского проповедания». Поморцы отрицали царскую власть («за царя не молим»), не принимали они из «мира антихриста» и по­пов («священства не имеем и беглых попов не принимаем»). Перед лицом кончины мира - «она же не закоснит» - рекомендовалось вести добродетельную и девственную жизнь, чтобы попасть в число божьих из­бранников и обеспечить себе райскую жизнь. В связи с грядущим концом света брак объявлялся потерявшим всякий смысл.

Постепенно население Выговской общины увеличива­лось за счет бежавших в нее в поисках спасения людей, росло число скитов и дворов, постепенно возникли все­возможные мастерские, кузницы, кирпичные заводы. Возросшая потребность в хлебе и других пищевых про­дуктах заставила общинников вступить в экономическую связь с центральной Россией, т. е. с «миром антихри­ста». Выговцы занялись рыбным и звериным промысла­ми, хлебопашеством на арендованной земле, охотой и торговлей пушниной. Очень скоро Выговская община выросла в крупное торгово-промышленное предприятие на артельных началах. Появились торговые конторы выговцев в Москве, Петербурге, Петрозаводске, Нижнем Новгороде, Стародубье и других местах. Прежнему ра­венству наступил конец, стало проводиться строгое раз­деление между «скитниками» и «работными людьми». Экономическая и социальная дифференциация скоро привела к отступлению в вопросах идеологии, в вопросах отношения к «миру». За свое согласие посылать рабочих на Повенецкий железный завод выговцы получили сво­боду жительства в скитах и поселениях и свободу бого­служения. Руководство выговцев без сопротивления согласилось на введение двойного подушного оклада (который, кстати говоря, дошел до них только в 1722 году).

В 1722 году на Выг был послан иеромонах Неофит, которыйдолжен был провести «разглагольство о вере». Однако он оказался слишком слабым в публичном пре­нии с поморскими начетчиками. Тогда Неофит дал выговцам 106 вопросов в письменном виде, потребовав на них письменного ответа. Эти ответы, составленные пре­имущественно Андреем Денисовым и получившие наз­вание «Поморских», явились идеологическим обоснова­нием не только поморскоготолка, но в какой-то мере и всей беспоповщины, главным образом ее умеренных направлений. «Поморские ответы», отражавшие интере­сы зажиточной верхушки Выговской общины, пронизаны одним стремлением - обособить, выделить беспоповские общины из окружающего их со всех сторон и чуждого им самодержавного крепостнического «мира», обезопа­сить их от возможных преследований со стороны этого «мира». «Поморские ответы» вполне удовлетворили Пет­ра I, и он оставил Выговскую общину в покое. Проделав подобную эволюцию во взглядах, поморцы безропотно приняли в 1732 году и рекрутскую повинность с правом откупа за деньги.