Характеризуя особенности западного и восточного христианства, и отмечая их влияние на политические процессы Г.И. Авцинова отмечает, что в Западной традиции в эпоху средневековья закладывались основы формирования в будущем самостоятельной, активной личности, связанной с Богом, но одновременно относительно независимой от него – опора на здравый смысл, на социальный опыт [4, с.222]. Православная же вера провозглашала принципы гармонии ума и сердца, человек преображается не через собственные усилия, а через Божественную благодать. Этически нормы ставились выше юридических норм. Поэтому русскими недооценивается защита прав, свобод посредством юридических, правовых норм.
Западная ориентация предполагает активность людей, посредством которой реализуется Божественный замысел. Для Запада характерна жесткая церковная иерархичность, разделение церковного сообщества на ведомых и ведущих. Папа – единый монарх, воплощающий церковную власть. Католицизм требует повиновения и соблюдение предписанного, дисциплинирует человека, «удовлетворяется формальной видимостью доброделания» [там же, с.223]. По мнению И.А. Ильина религия построена на воле и покорности авторитета, законности, ограничивает веру, оставляя сердце холодным и черствым. Что касается восточного православия, то оно: взывает к сердцу; стремится пробудить в человеке любовь, христианскую совесть. Упор делается на внутреннюю связь человека с церковью. Церковь является «объектом веры», основанным на внутреннем единстве верующих. Сохраняется иерархия, но в первую очередь духовная. Ее единым главой является не Христос, (в католицизме – Папа, он осязаем), а Патриарх. Он первый среди равных, но также грешен, безгрешен только Бог.
Католическая традиция закладывает уважение к закону, воспитывает высокоразвитое сознание. Это является мощным фактором, не допускающим крайностей в политическом поведении субъектов. Сила католической церкви, ее притязания на духовную и светскую власть закладывали основу процесса отделения гражданского общества от государства, создания здоровой оппозиции в лице церкви. Все это способствовало взращиванию политической культуры диалога, закладывало фундамент правового общества. Уважение к власти церковной вместе с развитием права, приучали граждан быть законопослушными, к уважению власти политической. Все это явилось основой признания высокой ценности государственности. Таким образом, в католицизме церковь мыслится в первую очередь как социальный институт. Церковь противостояла государству, олицетворяя оппозицию и вынуждая политическую власть искать пути к взаимодействию, выработке принципов сосуществования «двух властей», строго оговаривались компетенции каждой власти, их права и обязанности, в результате чего возникало самоограничение деятельности, как церкви, так и государства. Шло рассредоточение власти. Правительство стало объектом юридических ограничений.
Что касается православия, то оно стремилось к гармонии разума и веры, прочному союзу, даже слитности церкви и государства. Церковь никогда не стремилась к верховной власти, она никогда не противостояла, и не была оппозицией государственной власти. Цели и сферы светской и духовной власти разграничивались. Союз власти и церкви способствовал централизации, и православная церковь оказалась полностью зависимой от государства. Этот фактор сдерживал критический потенциал по отношению к государству, к властным структурам, к политике, проводимой властями. Государство же вмешивалось в церковные споры, в церковную жизнь, а по указу Петра I духовный отец обязан был сообщать уголовному следователю грехи, высказанные на исповеди, если они касались политических вопросов. Православная церковь являлась орудием идеологической политики царизма. В. Соловьев писал: «Россия – единственная страна, где государство «без оговорок утверждает свой исключительный абсолютизм, делая из церкви атрибут национальности и послушное орудие мирской власти, где это устранение божественного авторитета не уравновешивается даже свободою человеческого духа». Тогда как на Западе церковь выполняла посредническую миссию между государством и народом, в России государство встало между церковью и народом, взяв на себя исключительное право тотального контроля за воззрениями и действиями людей.
Так многие известные русские философы были высланы за границу, деятельность которых пришлась не по нраву новым властям. Среди высланных за границу, оказались известные русские философы Н. Бердяев, В. Вышеславцев, Л. Карсавин, И. Ильин. В центральной печати была организована компания по «осуждению» этих инакомыслящих интеллигентов. Осуждалась прогрессивно мыслящая интеллигенция за неприятие революции, которая, по их мнению, не вписывалась в проповедуемую ими философию свободы, нарушала духовные традиции русского народа и отрицала самоценность и достоинство каждой личности. На Западе вышли книги Бердяева «Христианство и классовая борьба», «Истоки и смысл русского коммунизма» в которых он обвиняет своих идейных противников–марксистов в сведении общественной жизни исключительно к грубой материальной основе. В нем вызывала протест переоценка социалистическими теориями чисто экономических целей и недооценка духовных, нравственных основ жизни общества. Это приводило бывшего «легального марксиста» Бердяева к полному отрицанию возможностей социализма. Бердяев сумел интуитивно почувствовать и некоторые явления противоестественного сочетания идей социализма и религии. В его работе «Истоки и смысл русского коммунизма» есть выводы о тождественности ленинизма и религии, о «русском коммунизме» как своеобразном суррогате традиционного для России православия. Он подметил в «русском коммунизме» черты аналогичные институтам веры, то есть ритуалы, аппарат принуждения к вере, догматику, убеждение в абсолютной непогрешимости [Цит. по:11, с.17].
Сейчас, когда мы развенчиваем мифы о непогрешимости социалистических идей, в некоторых своих размышлениях и оценках Н.А. Бердяев поразительно прав и современен.
Вышеславцев Б.П. раскрывает суть марксизма. По его мнению, марксизм есть профанация. Сущность профанации состоит в сведении всего на низшие мотивы, то есть марксизм – метод спекуляции на понижение. Сублимация предполагает высоту и совершенство. В марксизме – вражда к Всевышнему. Отсюда вытекает практическое поведение, ставка на низшие ценности, на прочность экономического фундамента, вера в реализацию своего идеала через ориентацию на низшие ценности [14, с.219].
На Западе сила церкви как бы компенсировала относительную слабость государства. Разделение властей на политическую и духовную, носителями которой были государство и церковь, способствовало рассредоточению власти в обществе. Борьба между духовной и светской властью привели их к относительной самостоятельности. Политическая власть не смогла себе подчинить духовную сферу, церковь. Это способствовало развитию духовной свободы личности, ее раскрепощенности, формированию активности и впоследствии нашло свое отражение в политических правах и свободах. Развитие юридических основ способствовало законопослушанию, признанию высокой ценности государственности, право на существование оппозиции, формировало культуру диалога, способность находить компромиссы, что в свою очередь давало возможность избежать крайностей в политической жизни и участию в ней как светской, так и духовной властей.
Папа мог себе позволить вступать в оппозицию к европейским монархам. Это дало возможность церкви в конце ХIХ века выйти из-под опеки государства и осознать себя как независимый институт гражданского общества. Как итог этой трансформации – первая социальная энциклика Льва ХШ «Рерум новарум».1 В 1991 году, когда исполнилось 100 лет с момента появления «Рерум новарум» папа Иоанн Павел II опубликовал свою социальную энциклику «Центесимус аннус», содержание которой нацелено на будущее, это программа деятельности на ближайшие годы. В дальнейшем католическая церковь сформулировала собственное социальное учение, неизменно выступала от лица гражданского общества [89, с.451].
В католицизме имеется мощное движение, ориентирующее церковь на обновление форм церковной деятельности, на более тесную связь с запросами простых людей. Это «аджорноменто» (движение обновления). Церковь критикует социальную и расовую дискриминацию, призывает разрешать все социальные конфликты мирным путем. В католицизме элементы архаики (следование старым философским образцам) сочетаются с новациями, обновленческими тенденциями [152, c.79].
В восточном православии доминировала мысль, что совершенен только Бог. Это способствовало обожествлению власти царя (так как познать Бога рациональным путем невозможно) отсюда отношение к власти у русского человека сакрально. Власть не воспринималась как воплощение рационально организованной государственной жизни. Это формировало устойчивые приоритеты личности, духовно–нравственных качеств лидера перед институтами власти. До сих пор политические партии и движения воспринимаются как сообщества, сложившиеся вокруг лидера. Отсюда возведение политических лидеров в ранг Богов. Это также обуславливало чувство внутренней дистанцированности (до Бога – высоко, до Царя – далеко). Обожествление верховной власти и дистанцированность от нее, не ориентированность на местную власть породили неуважительное отношение к государственным нормам, непопулярность контроля за властью. Отношения восточного христианства с политикой всегда складывались непросто. Православие было превращено в идеологический инструмент, и выполняло функции укрепления государственной власти. Идеологизация религии происходила и на Западе, но на Западе была большая независимость церкви от государства. Это дало возможность существенно освободить веру от чуждых религии идеологических построений.