"Дух Святый у меня не только на голове, но и на всем теле".
"Русский язык трудный, кто учится им говорить".
"Таких, как я, в стране нашей больше нет",
"Я удивляюсь, как это меня раньше Пимен Московский не знал. А сейчас знает. Наверное, Куйбышевский Иоанн написал или Даниил" (архимандрит Даниил служил в храме Воскресения Христова, похоронен на городском кладбище, у храма).
"Архиепископ Иоанн (Братолюбов. — В.М.) мне все просфору выносил. На кладбище с игуменьей Екатериной похоронены".
"Я послал в Иерусалим пять Священных книг".
"Опять себя во сне видел в образе на Иордане, в церкви пели с Василием, у которого Феодора была, блудница".
"Сестра кричит мне: "Вася! Вася!" А я и голоса не подал, и из обоих глаз слезы потекли. И сказал: "Уйдите, Христа ради, дайте мне поплакаться!".
А вот что говорил Василий Иванович о бесах, с которыми он вел беспрестанную духовную брань:
— Есть бесы нарядные: в коричневых, бирюзовых сорочках, в полосатых. Самые из них лютые — в белых сорочках и в желтых.
Тут же он давал своей "Феодоре" (Нине Павловне) свое всегдашнее наставление, как и в частушках, указывая на ее духовные язвы:
— А голова у тебя болит от того, что у тебя были "Гришка, Мишка и Щипай с гармошкой...".
Василий Иванович говорил, что бесы иногда входят в человека целыми стадами. Смотря какой грех. Человек согрешил — Бог в теле этого человека освобождает какое-то место для бесов. Они садятся до той поры, пока Господь не простит человеку этот грех и не "уволит" бесов. Бесы выходят из человека часто с воздухом, в том числе и через отрыжку. Надо при этом крестить рот, а иначе — могут снова войти.
Василий Иванович говорил, что нужно постоянно ходить в церковь, поститься во все отведенные для этого Церковью дни.
Нина Павловна рассказывает:
— Однажды я устала от поста сильно. Едва встала и поехала к Василию Ивановичу. "Василий Иванович, я поститься не могу". — "Садись. Ближе садись. Еще ближе. Поститься надо". — "Не могу, нет сил". — "Поститься надо", — тихо так сказал и серьезно. Я у него побыла. Приехала домой. Куда и головная боль делась. Спокойно и легко держала пост, в радость. Он меня защитил. И таких случаев было много.
Скорби Василия Ивановича возросли особенно в конце жизни, когда он стал сильно болеть. Нина Павловна в обеденный перерыв имела возможность заходить к нему домой, — благо ее контора находилась тоже на улице Федерации. Принесет ему пирожок — он съест. И минут на двадцать заглянет после работы. Вспоминает об этом времени:
— Сестра Василия Ивановича — Александра — относилась к нему безобразно. Однажды я купила ему сорочку. Помню, как Александра снимала с него эту сорочку: так жестоко и резко сдергивала, что у него все тело колыхалось из стороны в сторону — буквально рвала с него эту рубашку. А сорочка ему понравилась. Сидит и глядит на нее.
За три дня до его смерти я зашла к нему. Он лежит расслабленный и спрашивает меня:
— Я изменился?
— Ты знаешь, ты очень стал желтый.
Через некоторое время он опять спрашивает:
— Я изменился?
— Ты очень стал желтый.
В это время сестра вставляет с жалобой в голосе:
— Из-за него не могу телевизор посмотреть.
В конце жизни он несколько лет так сильно болел, что уже не ходил в церковь и не выходил на улицу.
С декабря 1983 года Василий Иванович очень сильно ослабел. Давление стало 240. Лицо отекло, вид изможденный, говорил шепотом, рука левая посинела, ноги были бесчувственными и холодными. А по ночам, свидетельствует его сестра, он разговаривал. "Я с ангелами разговаривал", "меня ночью поднимали на Небеса".
15 февраля 1984 года, в светлый праздник Сретенья Господня, в 5 часов утра протоиерей Виктор К. пришел к Василию Ивановичу домой и причастил его Святых Христовых Тайн. Василий Иванович поговорил с отцом Виктором в последний раз. Отец Виктор рассказывает:
— Я спросил его, как он себя чувствует. А он ответил, как Симеон Богоприимец: "Ныне отпущаеши". Посмотрел на меня долго, прощался. А к обеду умер.
Перед смертью он еще попрощался с Ниной Павловной:
— Он протянул левую руку и сжал мою руку. "Ты что, прощаешься?" — Василий Иванович промолчал.
Со среды до субботы тело Василия Ивановича находилось дома. Василий Иванович нисколько не изменился, а глазами все, кажется, улыбался.
Вся жизнь Василия Ивановича прошла в скорбях и трудностях. Такими же были и похороны. Когда гроб выносили из церкви, на паперти кто-то упал, гроб уронили. Вынесли на улицу, а катафалка нет. Почти час гроб на стульях стоял возле церкви. Приехали на кладбище, а могила не готова. Все Василий Иванович претерпел до конца.
Похоронен Василий Иванович на Ишеевском кладбище. Протоиерей Виктор К. сам сделал ему могильный крест.