Отметим, что в действующем ныне УПК РФ возможность обжалования возбуждения уголовного дела в судебном порядке отсутствуют. Принципиально иной взгляд высказал по рассматриваемому вопросу судья Конституционного Суда Н.В. Витрук, полагающий, что право на обжалование действий следователя может быть реализовано путем обращения к прокурору, а возможность незамедлительного обжалования в суд более широкого круга действий и решении следователя и прокурора, чем это предусмотрено УПК РФ, приведет суд к неизбежному вторжению в ход предварительного расследования, в процесс установления фактических обстоятельств дела и лица, совершившего преступление, и ограничению самостоятельности следователя и прокурора. Однако если до окончания расследования, формулирования обвинения и установления круга участников судебного разбирательства объективно невозможно определить наличие или отсутствие оснований для принятия решений о производстве обыска, о наложении ареста на имущество, о продлении срока расследования, приостановлении производства по делу, то очевидно, что эта невозможность одинакова как для суда, так и для следователя и прокурора. При этом вывод об обоснованности какого-либо решения следователя и вывод о его необоснованности невозможны в равной мере. Однако именно это и свидетельствует о фактической бесконтрольности органов расследования, позволяющей объяснять нарушения прав граждан тем, что до окончания расследования невозможно сделать вывод о законности или незаконности нарушаемого и защищаемого интереса. Действия следователя, нарушающие права граждан и мотивируемые интересами расследования, формально могут быть законными, т.е. проведенными в рамках соответствующей процедуры, однако фактически необоснованными. Именно поэтому так важно поставить эти действия следователя под контроль суда, обеспечить защиту интересов личности от формально основанного на законе произвола.
Против судебного контроля также приводятся следующие доводы: для решения вопроса о законности ареста достаточно жалобы прокурору, судья свяжет себя принятым на следствии решением; санкционирование ареста судом ломает отлаженную систему; этот институт заимствован из англо-американского процесса и связан с отступлением от российской традиций; вводится состязательность на предварительном следствии, но в нашем процессе этого не должно быть; недопустимо выполнение надзорной функции сразу двумя органами - прокуратурой и судом; суд не может обеспечить постоянный и оперативный характер надзора; суды не готовы к этой работе и не справятся с ней; судебный контроль нарушает тайну следствия; недопустимо возлагать на суды принятие решений о прослушивании телефонных переговоров и наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, поэтому надо приостановить действие ст. 23, 25 Конституции РФ и восстановить прокурорский порядок выдачи санкций; «у судьи нет существенных преимуществ и процессуальных возможностей по сравнению с прокурором; в УПК РФ не воспроизводить ст. 22 Конституции РФ («время не настало»); отменить ст. 22, 25 Конституции РФ, так как «судебный контроль не должен предшествовать оперативным действиям по раскрытию преступления». Все эти доводы несостоятельны. Судебный контроль за предварительным, расследованием существует не только в странах англо-американской системы права, но и во многих других цивилизованных странах - ФРГ, Франции, Италии, Австрии, Швейцарии и т. д. Этот контроль предусмотрен ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая стала составной частью российского права после ее ратификации Россией в 1998 г. Перенимать такой опыт совсем не стыдно, и это не противоречит российской традиции, поскольку еще в 1992 г. в РФ было допущено обжалование арестов в суд (ст. 220, 220УПК РСФСР). Судебный контроль, действительно, связан с усилением состязательного начала на предварительном следствии, и это делает наш процесс более эффективным и обеспечивающим более надежную защиту прав его участников. Конституция РФ (ст. 123) ввела состязательность как принцип всего судопроизводства. Европейская конвенция (си 6) и практика Европейского Суда распространяют состязательность и на стадию предварительного расследования. Размежевать надзорные функции прокуратуры и суда несложно. При соблюдении Европейской конвенции (ст. 5) суды могут постоянно и оперативно контролировать органы дознания и следствия. В частности, все задержанные будут в течение 24 часов доставляться к судье для проверки законности задержания. Скрывать от судов следственную тайну не стоит. Отменить судебный контроль за законностью арестов, прослушивания телефонных переговоров, перлюстрации корреспонденции и приостановлении действия соответственно ст. 22, 23, 25 Конституции РФ - такие предложения можно расценить как стремление вернуться назад, к полицейскому государству. В правовом государстве такие действия возможны только по судебному решению. Одним из условий подлинного расцвета института судебной защиты прав и свобод личности является равное для всех право на обращение в суд. В условиях уголовного судопроизводства это должно означать, что право на судебное обжалование действий и решений следователя, лица, производящего дознание, прокурора принадлежит любому гражданину, независимо от занимаемого им процессуального положения. Несмотря на то, что в судебной защите в первую очередь нуждаются лица, потерпевшие вред в результате преступлений, а также те, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, нельзя не учитывать, что огромное количество российских граждан лишь косвенно соприкасается с расследованием преступлений, участвуя в этом процессе в качестве свидетелей. УПК РСФСР предоставлял право на обжалование прокурору действий и решений следователя, лица, производящего дознание, лишь так называемым субъектам доказывания - подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу и гражданскому ответчику. А. Жданов считает, что представляется неправомерной постановка вопроса о круге лиц, имеющих право на обращение в суд за защитой нарушенного при производстве по уголовному делу права. Утверждение о невозможности установления круга заинтересованных лиц до момента окончания предварительного расследования и передачи уголовного дела в суд не может быть признано справедливым. При такой постановке вопроса лицо, считающее свои права нарушенными, не имеет возможности обратиться в суд с жалобой на их нарушение до тех пор пока орган расследования или кто-то иной не определит его процессуальный статус, что фактически перечеркивает демократический институт судебного обжалования, ставя его под контроль чиновника. В действующем УПК РФ это упущение было исправлено. В литературе поставлен вопрос о пределах судебного контроля за законностью и обоснованностью ареста или иного решения, ущемляющего или ограничивающего права гражданина. В частности, вызывает интерес вопрос о том, подлежит ли судебной проверке обоснованность обжалуемого решения фактическими данными. Представляется правильным мнение И.Л. Петрухина о том, что суд должен проверять не только соблюдение формальных (процедурных) условий ареста (или другого решения), но и достаточность фактических оснований для применения той или иной меры пресечения, в том числе степень доказанности совершения преступления данным лицом, характеристику личности, вероятность уклонения от следствия и суда. Высказанные против такого подхода возражения мотивируются тем, что исследование судом доказательств, обосновывающих обвинение, противоречит принципу презумпции невиновности, ибо при этом предрешается вывод о вине обвиняемого. Кроме того, суд оказывается связанным этим мнением и неспособным впоследствии правильно разрешить дело по существу.
Спор о том, законность или обоснованность ареста или другого решения следователя является предметом судебного контроля, представляется беспочвенным. Любое необоснованное решение органа расследования незаконно и подлежит отмене. Рассматривая соотношение законности и обоснованности иначе, можно прийти к абсурду и признавать законными те решения следователя, прокурора и суда, которые не основаны на достоверных и надежных доказательствах. Обоснованность - составная часть законности, и противопоставление этих требований друг другу способно причинить лишь вред. Формирующаяся практика рассмотрения судами жалоб на иные решения органа расследования свидетельствует о наличии у последнего стремления доказать законность и обоснованность своего решения и использовании для этого всех возможностей состязательного судопроизводства. Такая практика заслуживает поддержки, ибо позволяет суду более полно исследовать все обстоятельства рассматриваемого вопроса. Однако непредставление органом расследования материалов, подтверждающих законность и обоснованность обжалуемого действия или решения, не должно вести к отложению рассмотрения жалобы, которое означало бы ущемление прав гражданского лица. Жалобы на действия и решения следователя, по мнению того же А. Жданова, целесообразнее всего рассматривать в суде, которому подсудно данное уголовное дело. Как показывает практика, рассмотрение жалоб на незаконность и необоснованность ареста по месту нахождения обвиняемого нередко создает серьезные проблемы. Сосредоточение всех жалоб в одном или нескольких судах, в районе действия которых расположены следственные изоляторы, не только ведет к диспропорциям в степени загруженности судей, но и в значительной степени порождает формальное отношение к их рассмотрению со стороны как судьи, так и участвующего в судебном заседании прокурора. Препятствует эффективному рассмотрению жалобы удаленность следственных изоляторов от места нахождения органа расследования. С учетом интересов лица, обращающегося в суд за защитой своих интересов, можно предложить альтернативную подсудность. Поскольку лицу, подавшему жалобу, должна быть обеспечена возможность лично доказывать факт нарушения его интересов и использовать для этого совокупность различных процессуальных средств, жалобу целесообразнее рассматривать по месту содержания обвиняемого (подозреваемого). В остальных случаях наиболее эффективным представляется рассмотрение жалобы по месту нахождения органа расследования. Опасения, что принятое по жалобе решение отрицательно отразится на объективности последующего исследования судом материалов дела вполне устранимо при условии, что судья, осуществлявший контрольные функции, не будет принимать участия в рассмотрении дела по существу. Ефимичев С.П. считает, что для того, чтобы суды рассматривали жалобы на действия следователей и дознавателей в сроки, определенные законодательством, необходимо образование в многосоставных судах специальных структурных подразделений - палат, составов, выездных и постоянных сессий, главной задачей которых будет незамедлительное рассмотрение жалоб граждан. Ларин А. отмечает, что судья, рассматривающий жалобу, должен иметь возможность выслушать жалобщика или его представителя, следователя (дознавателя), проводившего обжалуемое действие, и при необходимости - допросить свидетелей, подтверждающих или опровергающих доводы жалобы. Для данной стадии процесса такая процедура была бы слишком сложна и разбирательство у судьи могло бы превратиться в уголовное или дисциплинарное преследование следователя. При этом нельзя предусмотреть, что судья направляет материалы, свидетельствующие о нарушениях законности следователем, надзирающему или вышестоящему прокурору. Это поставило бы под сомнение саму идею обжалования в суд действий следователя. Выход из ситуации видится в заимствовании своеобразного института - обвинительной камеры при апелляционном суде Франции и аналогичной камеры окружного суда дореволюционной России. Обвинительная камера выполняет следующие три функции: