Иконописание — это положительное, катафатическое "богословие в красках". По своему внутреннему богословскому заряду православное учение об иконе неизмеримо богаче, чем это может показаться на первый взгляд. В свернутом виде оно содержит в себе все своеобразие, все особенности православного мышления. Богословие иконообраза берет начало в апофатике (неизобразимость Бога); проходит через стадию положительного богословия, становится проповедником реальности Боговоплощения; затем через единение апофатики и катафатики приходит к антиномичному художественному выражению божественных истин; наконец, возводит человека к высшей ступени на лествице Боговедения: к созерцанию, "таинственному богословию" молитвы, единению с Богом, обóжению.
Сохранение внутренней антиномичности иконообраза и антиномичности его восприятия, исключительно важно для иконопочитания. Здесь мы с другой стороны приходим к тем же выводам, которые сделаны в конце первой и второй глав. Нарушение антиномичности учения об иконе в одну сторону означало бы или абсолютную неизобразимость Бога (скрытое отрицание Боговоплощения), или изобразимость Бога, т.е. ересь; утеря антиномического равновесия в другую сторону приравняла бы икону к фетишу, амулету или, по меньшей мере, к раскрашенной доске. Нарушение же антиномичности иконы в плане ее почитания привело бы верующего или к идолопоклонству, или к отрицанию икон вообще. Поэтому икона и ее почитание антиномичны всегда и во всех деталях, они держатся на самом лезвии антиномии и предполагают антиномичное состояние духа в процессе восприятия и постижения иконообраза как антиномичной духовной реальности.
В заключение главы отметим тесную взаимосвязь антиномии с онтологией. Двуединая онтологичность — первая и главная характеристика антиномии, антиномичность же — первая и основная характеристика христианской онтологии. Одна из этих характеристик предполагает другую, одна без другой невозможна, поэтому два термина естественным образом, органично объединяются в один — антиномичная онтология. Понятие "онтологичность" указывает на двуединство Божественного и человеческого, а понятие "антиномичность" определяет характер этого двуединства — нераздельность и неслиянность.(10) Двуединый богочеловеческий онтологичный и антиномичный реализм присущ, как мы пытались это показать, православному учению о Боге, о мире, о человеке, о познании. И об иконе. Само понятие "иконообраз" — как единство видимого и невидимого — онтологично и антиномично.
Примечания
1. Хотя само явление антиномичности и внутренне антиномичные понятия встречаются уже в Священном Писании и в самых ранних памятниках богословской и философской мысли, в научную терминологию слово "антиномия" прочно входит только в XVIII веке, причем вначале оно употреблялось лишь в юридическом смысле. Закрепляет этот термин в европейской философии Кант, когда в "Критике чистого разума" выдвигает знаменитые космологические антиномии.
2. Нередко, говоря об антиномиях, в качестве примера приводят учение о совпадении противоположностей Николая Кузанского (1401-1464). Но, во-первых, для Николая Кузанского проблема совпадения противоположностей — логическая проблема, больше философская, чем богословская. Православный же подход ставит ее как проблему онтологическую, экзистенциальную (антиномия примиряется святостью). Во-вторых, Николай Кузанский предполагает совпадение противоположностей в Божественном начале, поскольку они находятся в Боге искони в "свернутом" виде. Но главная антиномия — Творца и твари, нетварного Бога и тварного человека всегда останется таковой, эти противоположности "совпасть" не могут (но их можно примирить). В-третьих, Кузанский употребляет неустойчивую терминологию. Он употребляет такие термины, как сложение, сопряжение, а это свидетельствует о том, что Кузанский имел в виду все же противоречия, а не антиномию и скорее соединение противоположностей, а не их двуединство, которое наиполнейшим образом выражает истину.
3. Бойся Бога из любви к Нему", — призывает также прп. Исаак Сирин.
4. Достоевский обратил внимание на эту особенность духовной жизни верующей души. В романе "Подросток" устами Макара Ивановича он говорит: "С годами печаль как бы с радостью вместе смешивается, в воздыхание светлое преобразуется. Так-то в мире: всякая душа и испытуема и утешена" (Достоевский 1958:8,452).
5. Подробно об этом говорится в нашей статье — радостопечалие.
6. Примеры антиномичного богословия можно умножать едва ли не бесконечно. С не меньшей, если не с большей глубиной, тонкостью, блеском антиномическое богословие наблюдается также в творениях свт. Афанасия Великого, свт. Василия Великого, свт. Григория Нисского, свт. Иоанна Златоуста, свт. Григория Богослова, прп. Ефрема Сирина, прп. Иоанна Лествичника, св. Исаака Сирина, прп. Григория Синаита, и многих других Отцов.
7. В настоящее время богословская наука считает произведение, содержащее эти известные слова, принадлежащими авве Евагрию.
8. В этом, кстати, ярко проявляется ущербность человеческого мышления, которая стала следствием грехопадения; эта ущербность усугубляется претензией все постичь своим падшим разумом, т. е. перманентно продолжающимся грехопадением человеческого ума, богоборческими попытками встать над Божественным Откровением, дать ему рациональное объяснение и найти место в рациональной картине мироустройства.
9. В языкознании и литературоведении известна такая стилистическая фигура как оксюморон. Он состоит из пары понятий логически противоречащих одно другому или же взаимно исключающих друг друга: живой труп, красноречивое молчание, звонкая тишина и т. п. Принципиальное отличие оксюморона от антиномии состоит в том, что первый принадлежит целиком к области семантики или риторики, антиномия же выявляет богочеловеческую, небесно-земную суть явления. Антиномия — не стилистическая фигура, а единственно возможный способ определения характера взаимосвязи земного и небесного; этот способ естественным образом выражает себя в антиномичной языковой форме, используя для этой цели и оксюморон.
10. Само слово "двуединство", так же, как и "триединство" применительно к Пресвятой Троице, есть антиномия и по внутреннему смыслу, и по содержанию, и по языковой форме.