Еще в начале Х в. значительную роль в жизни к. играли знахари - лица, способные, по народным представлениям, устанавливать контакты со сверхъестественным миром. Среди них были специалисты по медицине, в различных областях хозяйственной деятельности, особенно плотницком и кузнечном деле, охоте, знатоки народных верований и обычаев. И функции их были разнообразны: это и обеспечение удачи в промыслах и строительстве, и поиски пропавших вещей, и толкование снов, и предсказывание будущего, и привораживание, и излечение болезней... Часто знахари выступали в роли руководителей обрядов, блюстителей норм традиционной морали, во многом определяя таким образом духовную жизнь традиционного общества.
Общее, наиболее распространенное название для этих лиц - тöдысь (< тöдны "знать, узнать, отгадать"). В то же время существовали термины, характеризующие и определенные стороны их деятельности. В фольклорных текстах чаще упоминается тун (ср. тунавны "предвещать, ворожить, гадать"). Знахаря, охраняющего свадебный поезд, называли свадьба видзысь ("свадьбу охраняющий"). Ряд описательных терминов употребляли для обозначения знахарей, занимавшихся преимущественно лечением болезней. Для районов Вычегды, Верхней Печоры, Удоры характерен термин пывсьöдчысь (< пывсьöдны "попарить, выпарить"; пывсьöдчыны "парить, лечить больных в бане"), широкое бытование которого связано с представлениями о бане как наилучшим, а нередко и единственном возможном месте проведения магических обрядов, направленных на очищение от порчи. В Прилузье распространен термин пöлясьысь (< пöлявны "дуть, сдувать"), отразивший характерный прием магического лечения, во время которого знахарь дул на заговариваемое больное место, стараясь удалить возможную причину болезни. У удмуртов существовал аналогичный термин пелляськись для обозначения знахарей, "лечащих посредством вдувания своих слов в больного". С традиционными представлениями о причине заболеваний связан сохранившийся на Печоре термин ним видзысь (букв. имя охраняющий). В к.-п. названии знахарок, диагностирующих причины заболеваний - черошванницаэз, зафиксирован используемый ими прием гадания чер öшван ("топора подвешивание"). В негативном плане употреблялись термины тшыкöдчысь (< тшыкöдны "портить"), керысь (< керны "делать"), а также кöлдун, еретник, производные от русских "колдун", "еретик", распространение которых, по всей вероятности, было связано с осмыслением деятельности этих лиц христианской церковью.
Сверхъестественной силой наделялись коновалы - кöнöвал. Особенно славились своими профессиональными качествами и колдовскими способностями вишерские и глотовские (Удора) коновалы. Для них коновальство было отхожим промыслом, во время занятий которым они обходили не только коми, но и русские, коми-пермяцкие села, доходя даже до Алтая.
По своему могуществу знахари располагались в своеобразной иерархии. Одни из них просто обладали знанием правил, по которым можно обратиться за помощью к потусторонним силам, способов, которыми можно нейтрализовать их вредоносное влияние, то есть, по мнению односельчан, были обычными людьми, выделявшимися из общей массы деревенского населения лишь суммой имеющихся знаний. Сохраняя особое положение в качестве посредников между миром людей и миром духов, эти знахари в обыденной жизни мало чем отличались от своих односельчан: они вели свое хозяйство, участвовали в промыслах, как правило, были людьми общительными и доброжелательными, большинство из них не скрывало своих занятий магическим врачеванием. Более того, поскольку, по замечанию А.С. Сидорова, применение тех или иных магических средств не являлось привилегией знахарей, некоторые из них сливались с обывателями.
Могущество других объяснялось их приобщенностью к миру духов. Таковы тöдысь, еретник, кöлдун, тшыкöдчысь, фольклорный тун. Считалось, что знания и сила получены такими знахарями непосредственно от духов или добыты в сверхъестественном мире. Являясь, по народным верованиям, представителями иного мира в мире людей, они могли не подчиняться законам человеческого бытия и использовать сверхъестественные способности как на пользу, так и во вред, поэтому их возможности нерегламентированных контактов с иным миром часто оценивались коллективом резко отрицательно. Нередко складывалась такая ситуация, что об одном и том же человеке в селе говорили как о добром знахаре, помогающем людям, так и как о злом колдуне, насылающем болезни и несчастья. К последним обычно причисляли лиц одиноких, замкнутых, с какими-нибудь странностями в поведении, определенными чертами во внешнем облике (например хромотой, слепотой, т.е. чертами, которыми маркировались представители иного мира). Убеждение в том, что тяжелые формы "порчи" может излечить только сам колдун, приводило в прошлом к серьезным конфликтам, когда предполагаемого виновника под угрозой расправы заставляли устранять результат своей вредоносной деятельности. Известны и трагические случаи, когда подозреваемого в колдовстве убивали, поэтому, если редко кто из знахарей протестовал против преувеличенных рассказов об их знаниях и врачевательных способностях, то обвинения в колдовстве воспринимались чаще отрицательно. Желающие же поддержать славу колдуна старались выглядеть серьезно и даже устрашающе, а окружающие, испытывая страх перед ними, стремились избегать любых конфликтов и без необходимости не общаться.
В фольклоре имеется множество преданий о великих знахарях-колдунах прошлого, что позволило исследователям говорить о существовании у коми своеобразного "колдовского эпоса" (см. выше). На основе традиционных представлений продолжают возникать и новые легенды о знахарях - реальных личностях, которые, правда, считаются не столь могущественными, как их предшественники, приобретшие эпические черты. Выделяются две основные тематические группы легенд и преданий: связанные с посвящением в знахари и со знахарской практикой. Образ знахаря сохранил в них те архаические черты, которые не фиксируются во время этнографических наблюдений.
В большинстве случаев сакральные знания передавались по наследству и сохранялись в семье; потомственному знахарю приписывались особые способности, и он пользовался у окружающих наибольшим уважением. Преемник, как правило, выбирался среди родственников не моложе 9 лет, что связывается с фактом выпадения молочных и вырастания постоянных зубов, без которых, считалось, колдун теряет свое могущество. Если же среди родственников знахаря не было желающих перенять его опыт и знания, то он обязательно старался найти постороннего человека, согласного на обучение. Заинтересованность знахаря любого ранга в передаче имеющихся сведений определялась прежде всего традиционными представлениями, согласно которым, не передавший своих познаний или колдовской силы считался обреченным на долгую мучительную смерть. Широко распространены былички о знахарях, испытывавших перед смертью длительные мучения из-за несогласия родственников перенять их знания: никакие магические действия, призванные приблизить смерть (на крыше дома приподнимают охлупень, обливают знахаря через решето с серпом, поливают его водой, которой обмывали петуха) не приносят результата, до тех пор пока знахарь тайком не обучает заговорам своего внука, родители догадываются о происшедшем уже позже, прислушавшись к разговорам детей во время игры.
Обучение обычно происходило в процессе повседневной хозяйственной, медицинской, обрядовой практики и не отмечалось особыми ритуалами, сопровождавшими приобщение к высшей колдовской силе. Тем не менее, с обучаемого обычно брали три обещания: во-первых, передать все полученные знания только младшему по возрасту (передавший знания своему ровеснику или более старому человеку считался полностью или частично утратившим свою силу); во-вторых, не делать их предметом хвастовства; в-третьих, испробовать свое умение, как благотворное, так и вредоносное, прежде всего на ком-либо из родных. Традиция запрещала также превращать специальные знания в источник денежных доходов. Передача знаний осуществлялась исключительно устно-зрительным путем, считалось, что заговоры не выученные наизусть, а записанные на бумагу, теряют свою силу. Рукописные лечебники, так называемые "черные книги" с заговорами, имевшие хождение среди крестьян Русского Севера, у к.-з. и к.-п. неизвестны.
Согласно преданиям, посвящение в знахари сопровождалось особыми ритуалами. Посвящаемый отрекался в лесу от христианского бога, расстреливая из ружья причастие. Затем учитель вел его в полночь в баню. Туда приходила красная собака и отрыгивала на пол пищу, которую посвящаемый должен был вылизать. Только после этого начиналось обучение. По другим сведениям, для приобретения колдовской силы было необходимо найти черную кошку и опустить ее в полночь в бане в кипящую воду. В это время в окне бани показывалось лицо с двумя огненными глазами. Если человек не пугался, то это страшное существо заходило и учило его искусству колдовства. К.-п. знахарка прошла посвящение также в бане: колдун привел ее в полночь в баню, в которой была собака с огненной пастью, и заставил залезть в огонь, а затем научил колдовать. Самого большого могущества, считалось, достигал тот, кто добывал колдовские травы, растущие под водой в омутах. Рядом с травами находилось шило, задевший которое оставался на дне омута. Посвящаемый должен был опуститься в три омута, избежав опасности задеть шило, достать травы, а с ними обрести и сверхъестественную силу. В этих сюжетах ярко выражен мотив испытаний, пройдя которые, неофит получал колдовские знания и умения, добывал в подземном (подводном) мире колдовские средства, заключал союз с духами.
Приобщившийся к иному миру становился отличаемым от других людей: окружающий мир отражался в его зрачках в перевернутом виде. Чтобы скрыть это, знахарь избегал смотреть людям в глаза.