Рубеж 80-90-х годов стал звездным часом для конфессий и особенно для Русской Православной церкви. К началу 2000 года решениями Правительства России и местных органов власти ей было передано более 4 тысяч культовых зданий. Начали функционировать более 300 монастырей, около сотни монастырских подворий, несколько десятков духовных учебных заведений. Демократические преобразования в стране позволили религиозным организациям частично возродить присущие им духовные, социальные, благотворительные традиции. Исторические религиозные организации- прежде всего православные и мусульманские — возглавили процесс духовного возрождения России. Никто не подсчитывал размеры социальной и гуманитарной помощи религиозных организаций, но, поверьте, эти цифры значительны. Например, только Новосибирское епархиальное управление РПЦ опекает 11 учреждений для престарелых, 34 больницы, реабилитационных центра и домов ветеранов, 19 интернатов и домов малютки, многие другие социально-медицинские учреждения. Один лишь Ново-Тихвинский женский монастырь в Свердловской области ежедневно кормит 1500 человек, более 100 инвалидов и престарелых получают обеды на дом. Екатеринбургским римо — католическим приходом святой Анны в 1999 году на благотворительную деятельность выделено почти миллион рублей. Объединенная методистская церковь Екатеринбурга в 1998-99 годах реализовала программы социальной помощи на сумму, превышающую 4700 тысяч рублей. Значительную социальную поддержку нуждающимся гражданам оказывают все протестантские церкви, буддистские, мусульманские, иудейские религиозные организации, Армия спасения и другие.
Стало уже почти классическим выражение: церковь отделена от государства, но не от общества. Религиозные организации неизбежно восприняли не только положительные, но и отрицательные стороны той социально-экономической системы, в условиях которой они осуществляют свое служение. Тысячи неофитов переступили порог храма, многие из них решили посвятить себя служению Церкви. Некоторые из них принесли с собой мирские интересы и взгляды, не совместимые с христианскими традициями и канонами. Авантюризм, стремление к наживе, достигаемой не всегда праведными путями, мздоимство, коррупция, увлечение предметами роскоши, дорогими иномарками, виллами в заморских странах проникли и в среду ряда религиозных организаций. Патриарх Московский и всея Руси Алексий на ежегодных собраниях духовенства Московской епархии с тревогой отмечает нарастание негативных процессов « в жизни нашего общества в целом, и в частности в церковной среде».
Вирус раскола постоянно дремал в теле Русской православной церкви. В определенных политических, социальных условиях он давал о себе знать. В начале 90-х годов вновь появились предпосылки зарождения раскольнических тенденций. Не обошла Церковь стороной тяга некоторых представителей духовенства и мирян к инакомыслию, стремление определенных сил раскачать церковный «корабль». Далеко не все публикации, выступления электронных СМИ способствуют укреплению единства Церкви. У непредвзятого читателя, а тем более аналитика при чтении некоторых статей порой создается впечатление, что носят они заказной характер. Не буду опровергать расхожее мнение, что в этих неблаговидных играх принимают участие и отдельные священнослужители.
Священноначалию РПЦ с трудом удается противостоять центробежным процессам, сохранять соборность и верность церковным традициям, а порой приходится мириться с тем, что священнослужители, как правило, отличающиеся непомерным честолюбием и неудовлетворенными амбициями уводят в раскол отдельные приходы. Не буду называть эти раскольнические группировки — они у всех на слуху. Как правило, бесперспективны и в то же время опасны попытки нарушить единство Соборной Церкви, но, несомненно, урон ей наносится ощутимый.
Продолжает оставаться острой проблема сохранения культовых зданий. Многие из них, даже переданные Церкви, стоят не восстановленные. Около 4000 храмов пока используются под иные — социальные, культурные, учебные и прочие цели. Часть из них, вопреки просьбам Церкви и верующих не представляется возможным передать для использования по функциональному назначению исключительно по материальным причинам: нет свободных площадей для перемещения из храмов музеев, учебных заведений и т.п. В то же время, значительное количество храмов, расположенных в сельской местности, и никогда не прекращавших своей деятельности, приходят в запустение. Например, в Курганской области из 59 сельских церквей в 20 службы не проводятся вовсе, либо по проходят по большим праздникам. Такая же примерно ситуация и во многих других регионах. На эту развивающуюся тенденцию пора обратить внимание.
Процесс демократизации не коснулся сложившегося порядка жизни православных общин. Священнослужитель практически превратился в единоличного управляющего делами прихода, что порождает множество соблазнов. Единоначалие настоятеля, игнорирование духовенством пожеланий, зачастую конструктивных и благожелательных, церковного актива вызывает закономерное недовольство мирян. Кадровый кризис, сложное материальное положение, неготовность большинства представителей духовенства работать с невоцерковленными людьми, необходимость траты большей части времени священнослужителей на восстановление храмов, а не на души людей — эти и многие другие факторы негативным образом сказываются на положении дел в Церкви.
Схожие проблемы существуют и в других конфессиях. В мусульманской уме наиболее остро проявляются центробежные процессы. И это не столько вина, сколько беда многомиллионной российской мусульманской общины. Неоднородная по национальному и родовому признакам, по традициям и обычаям, уровню образования, степени приверженности исламу она всегда тяготела к децентрализации. Центробежный процесс был спровоцирован распадом огромной страны, по существу, на удельные княжества, начавшимся «парадом суверенитетов» в первые годы истекшего десятилетия, политизацией российского ислама, ростом числа общественных организаций, использующих исламские постулаты. Разрушению единства в мусульманской общине России способствовала и активная миграция населения из южных республик СНГ, растущее присутствие представителей зарубежных исламских организаций.
Сегодня в стране насчитывается около 40 духовных управлений мусульман. Соперничество за лидерство между религиозными авторитетами еще более усугубляет процесс размежевания Российских мусульман. На территории Тюменской области, например, действуют три духовных управления мусульман, по два на территориях Оренбургской области и Ямало-Ненецкого автономного округа. Такая же ситуация и в ряде других регионов. Мусульманские лидеры ведут активную работу по перетягиванию общин из одних духовных управлений в другие, при этом применяются недозволенные методы, вплоть до силовых. Нередко в эту неблаговидную деятельность вовлекаются представители органов государственной власти.
Работа с мусульманскими организациями, религиозными и общественными, приобретает сегодня особую актуальность. Мусульманская община России — весомая и серьезная сила в России. То, что происходит на Северном Кавказе, реальное тому подтверждение. Стабилизация мусульманства в России зависит от многих факторов. Один из них — кадры служителей культа. Кто готовит их сегодня? В большинстве своем преподаватели и наставники, не являющиеся российскими гражданами. Сошлюсь лишь на некоторые примеры. Во многих медресе Башкортостана преподают миссионеры из Саудовской Аравии, Ливана, Турции, Сомали, Судана, Иордании, Индии или россияне — выпускники исламских зарубежных учебных заведений. Аналогичная ситуация и в Татарстане, в республиках Северного Кавказа. Только в одном Дагестане функционируют 13 исламских вузов с 23 филиалами, более ста медресе, 600 школ при мечетях. 1300 молодых людей из республики обучается в зарубежных исламских вузах более чем 10 стран. Контингент, получивший подготовку в зарубежных исламских учебных заведениях, и составляет основу преподавателей в Дагестане.
Известную тревогу государственных органов, российских мусульманских общин, религиозных лидеров вызывает исламский радикализм и экстремизм, особенно в крайней форме — ваххабизме. Применительно к России это не столько религиозное, сколько политическое течение. Основная задача апологетов ваххабизма — отделение от России республик Северного Кавказа, нагнетание конфронтации мусульманской общины с другими конфессиями, прежде всего с Русской Православной Церковью. О методах их действий говорится в одном из недавних официальных документов руководства Ставропольского края говорится: «Ваххабиты зачастую реализуют свои религиозные догматы вооруженным путем. Они формируют незаконные вооруженные формирования, устанавливают контакты с зарубежными исламскими террористическими организациями. Для получения необходимых финансовых средств они активно проводят совместно с ними торговлю оружием, наркотиками, способствуют незаконному перемещению капиталов и уклонению от уплаты налогов, осуществляют многие другие противоправные действия. Разумеется, мусульманские радикалы стремятся реализовать свои интересы прежде всего на Северном Кавказе. Однако ваххабистское влияние проявляется и в Татарстане, Башкартостане, в некоторых районах Поволжья. Есть факты, когда иностранные граждане под видом миссионерской деятельности занимаются сбором экономической информации, распространением идей ваххабизма, вербовкой молодых людей для участия в боевых действиях как на территории стран СНГ, так и за рубежом». Эксперты отмечают, что в ближайшей перспективе следует ожидать сохранения тенденции к возрастанию роли исламского радикализма и экстремизма. При этом будет продолжаться дальнейшая политизация ислама, увеличиваться количество экстремистски настроенных группировок.