1 Власова М.Н. Русские суеверия. – М.: Азбука. 1998. Стр. 25
Основополагающим источником православия, как и всего христианства, является Библия. Особое значение ей придает образ богодухновенности, то есть внушения людям истин веры через божественное откровение. Следствием этого в христианстве стало отношение к библейским текстам как к Священному Писанию. Однако, несмотря на общепризнанную в христианской среде священность Библии, имеет место и некоторая конфессиональная специфика восприятия ее различных книг и сюжетов.
Православию, с его подчеркнутой приверженностью традиции, свойственно обращение к Священному Писанию в строгих рамках церковной интерпретации. Поэтому среди помещенных в Библии текстов главная роль отводится тем, что принадлежат канону — официальному своду книг, вероучительный авторитет которых признается всем христианским сообществом.
Для ветхозаветного раздела Библии наиболее достоверным православие полагает греческий перевод с еврейского и арамейского языков (Септуагинту), из которого к канону отнесено 39 книг, совпадающих с более ранним «палестинским списком» иудаистических текстов. Их называют протоканоническими. Остальные одиннадцать текстов (Товит, Юдифь, Послание Иеремии, Варух и др.) объявлены неканоническими, вследствие чего не имеют статуса богодухновенных, хотя и считаются нравственно полезными1.
В славянской среде начало активному хождению православной литературы положили Константин (Кирилл) Философ и его брат Мефодий, составители азбуки и переводчики Священного Писания. Принято считать, что одним из вдохновителей их «первоучительской» миссии был славившийся ортодоксальностью патриарх Фотий. До сих пор нет окончательной ясности, когда точно, где и на какое из наречий переводили церковные книги «солунские братья».
1 Христианство: Энциклопедический словарь. В 3-х т. Л-С /Ред. колл. С.С.Аверинцев, А.Н.Мешков, Ю.Н.Попов. – М.: Большая Российская энциклопедия. 1995. Т.1 стр. 56.
Однако установлен факт перевода Кириллом с греческого языка Псалтири и выборки фрагментов из Ветхого Завета, Евангелия и Апостола для богослужебного чтения. Несколько позже Мефодий осуществил полный перевод Священного Писания, за исключением неканонических текстов.
Славянский перевод Библии сыграл существенную роль в становлении русского православия как особого типа христианской ортодоксии. С одной стороны, восприняв греческую редакцию Священного Писания, русская церковь идентифицировала себя с восточно-христианской традицией. С другой же возможность знакомства с догматикой и отправление культа на родном языке освобождали русское христианство от духовно-религиозной зависимости со стороны Рима и Константинополя.
Считается, что полным переводом Библии русская церковь обладала уже в началу ХIII века. Но имели ли место единые полносоставные списки Библии — достоверно не известно (древний способ «уставного» письма приводил к очень большому страничному объему, поэтому помещение всего текста в один том было затруднительно).
В XIV - XV веках происходило уточнение славянского перевода Пятикнижия и Пророков, осуществлялись новые переводы (с еврейского языка) Псалмов и ветхозаветных книг.
Наконец, в 1499 г. появился полный свод Библии в одном томе. Это стало итогом трудов новгородского архиепископа Геннадия, который дополнил собрание известных ему древнерусских переводов книг Ветхого Завета рядом новых, созданных на основе латиноязычной Вульгаты.
Традиция национальных переводов Св.Писания в славянских областях со времени своего возникновения (XI век) явственно отражала соперничество на этих землях православной и католической конфессий. В конечном итоге, западные славяне усвоили в основном те переводы (польский, чешский, словацкий, отчасти сербско-хорватский), которые осуществлялись полностью с текста Вульгаты. Среди восточных и южных славян предметом переводов стали греческие (с XVII в. - новогреческие) редакции Библии.
Как правило, каждое переиздание Священного Писания предполагало благословение высшего церковного руководства. Имелись, тем не менее, и попытки несанкционированных библейских переводов. На Руси, к примеру, в конце ХVII века были известны рифмованная Псалтирь Симеона Полоцкого (1680 г.) и русский перевод Псалмов А.Фирсова (1683 г.), вызвавший резкое недовольство патриарха Иоакима.
Со временем в православной среде все отчетливее стало осознаваться неудобство заметного расхождения между архаизмами церковно-славянского текста Библии и потребностями доступного изложения истин Писания для «духовного окормления» паствы. Возникла задача нового - русского общедоступного перевода Библии.
Но впоследствии Синод российской церкви осудил вообще всякую попытку частных лиц заниматься переводами Писания.
Строго говоря, разрешенный и признанный Синодом перевод Библии на русский язык не отменил практики ее употребления на церковнославянском. Новое издание использовалось в целях популяризации Священного Писания, для личного и домашнего чтения. Богословские же работы остались привержены старой манере словоупотребления.
Под Святым Преданием же христианство понимает изложение истин веры в церковных документах и богословской литературе, по согласованию объявленное средоточием божественного откровения.
В православной традиции не принято устанавливать строгие
хронологические рамки Предания: утверждается, что Святой Дух действует через людей во все времена.
Тем не менее, в его состав православие включает главным об-
разом ту часть христианского наследия, которая относится к периоду до разделения церквей. Это — признанные достоверными внебиблейские свидетельства уверовавших современников первого пришествия; 85 правил святых апостолов об устройстве церковной жизни; труды почитаемых православием мужей апостольских, апологетов и отцов церкви; вероизложения и каноны (церковные постановления) первых семи Вселенских соборов; решения поместных соборов Восточной церкви до IX века.
Православие исходит из недоступности всей полноты Откровения отдельному человеку. Подлинное восхождение к божественной истине мыслится как соборное действие. Святое Предание и предназначено закрепить совместно обретенные догматы, связать Писание с повседневной жизнью христиан. Мерилом конфессиональной идентификации православие полагает приверженность догматам, содержащимся в официальном церковном документе — Символе Веры. Этот текст не считается молитвой, в нем нет прославлений, благодарений или просьб. Назначение документа - краткое, но очень емкое изложение фундаментальных определений христианского учения.
Конфессиональная специфика православия включает также и своеобразие богословского истолкования догматики. Наибольшее внимание мыслителей восточной церкви уделялось той грани представлений о Христе, которая запечатлела человеческое воплощение божественного Логоса-Слова, что позволяло раскрыть верующим путь к духовному и телесному «воссоединению» с Богом. К причинам подобной акцептации христологической темы можно отнести, в частности, исторические обстоятельства, в которых складывались традиции православного богословия.
Нельзя сказать, что восточно-христианское богословие было
совершенно безразлично к проблемам соотношения человеческой свободы и божественного предопределения, воли и благодати, мирского и священного. Однако, по мере обустройства греко-кафолической церкви в рамках византийской государственности, названная тематика для православия оказывалась второстепенной.
Сложившийся тип церковно-государственных отношений устранял необходимость в особом доказательстве достоинств православия: оно получает статус главенствующей религии, а церковь трансформируется в элемент имперской структуры. Могущество империи связывалось прежде всего с богом данной державной властью и христианским исповеданием подданных. В подобной ситуации важнейшим мирским ориентиром церковной жизни становится служение христианскому государству.
Это привело к угасанию потребности в самостоятельной социальной доктрине церкви. Соответственно, в движении богословской мысли произошла «смена вех»: основное внимание православные богословы обращают на размышления о мистической стороне сознания и поведения субъектов веры. Ключевой темой становится преображение человеческой природы и ее приобщение к божественной — обожение.
Можно заметить, что восточно-христианскому богословию была не чужда склонность к рациональной аргументации. Во всяком случае, еще греческая апологетика (Климент Александрийский, Ориген, Афинагор) признавала уместность обоснования христианства средствами логики и философии.
В то же время, явственно проступало унаследованное из культурных традиций эллинизма стремление соединить абстрактные логические конструкции с чувственным опытом, воплощающемся в мистико-экстатические переживания и экзальтацию. Более того, мистичность наделялась безусловным приоритетом: никакое знание не способно привести к цели, превосходящей всякий разум, то есть к божеству.
Бог определенным образом раскрывает себя человеку, а сам христианин должен восходить к Творцу силой веры. При этом констатируется, что одного только соблюдения всех предписанных церковью ритуалов богопочитания для спасения недостаточно. Верующий обязан стать «соработником» Бога, помогая тому в преобразовании искаженного грехом человеческого естества. Это не умаляет всемогущества Бога, а означает что спасение чуждо «автоматизма» и должно быть заслужено1.
Принято считать, что особый образ жизни (аскеза, подвижничество и т.п.) освобождает ум и дух этих людей от греховных побуждений. Они проникаются божественными энергиями и преображаются под действием благодати. В результате, святые получают спо-