Один богатый киевлянин заболел проказой. Долго он лечился у врачей и, как подчеркивает сказание, даже у волхвов и иноверных, и ничего не помогало. Пришел этот человек и в Печерский монастырь, где был ископан колодец самим прп. Феодосием. Вода из колодца не раз исцеляла благоверных киевлян. Но этот человек пришел без веры в Бога, без веры в святого Феодосия, он хотел лишь попробовать, не поможет ли. Дали ему попить святой воды, помочили лицо и всю голову, и стала болезнь его еще хуже. Пришел больной к прп. Алипию, исповедовался у него в грехе неверия. Святой иконописец "взем вапницю и шаровными вапы, ими же иконы писаше, и сим лице его оукраси и струпы гнойныа замазав, и сего на первое подобие и благообразие претвори". Затем повелел умыться водой, которой умываются священники, и струпья спали с лица.
Автор сказания, архимандрит Поликарп, подчеркивает, что Алипий уподобился Иисусу Христу, который помазал брением глаза слепого, послал его умыться в Силоамской купели, и тот исцелился (Ин.9:1-7). Прп. Алипий иконными красками исцелил больного, но "честь исцеления" отдал "служителям Божиим", т.е. воде, которой умывались священники. Важно и то, что прп. Алипий исцелил больного не только от телесной болезни, но и от душевной проказы — от неверия. Прп. Алипий уподобился и св. Луке, который был не только апостолом и евангелистом, но иконописцем и врачем. Самая яркая деталь этого сказания, нам кажется, исцеление с помощью помазания лица иконными красками. Материальные краски обретают чудотворную силу по причине того, что они находятся в руках святого человека, а также потому, что ими пишут святые иконы. Человек есть образ Божий, живая икона Божия, правда, затемненная грехом, душевными и телесными недугами. Прп. Алипий своими действиями подтверждает, что каждый человек создан по образу Божию, что сам человек виноват в искажении образа, что каждый человек может исцелиться и вернуть утраченный образ Божий. Единственное, но не простое условие — чистая и искренняя вера. Память об этом чуде долго жила в Киеве, а правнук исцеленного выразил свою благодарность монастырю: он оковал золотом кивот над святым престолом Печерской церкви.
Следующее чудо показывает, что святой иконописец находился под особым покровительством Божиим. Один богатый киевлянин построил на свои средства церковь и через двух монахов Печерского монастыря заказал прп. Алипию семь икон — две в местный и пять в деисусный ряд иконостаса, причем дал и иконные доски. Монахи взяли деньги и золото и растратили их, Алипию же ничего не сказали. И еще два раза приходили они от имени Алипия к заказчику и тот по любви к иконописцу с радостью давал им золото и деньги на иконы. Наконец, когда заказчик послал в монастырь узнать готовы ли иконы, монахи ответили, что деньги иконописец взял, но икон писать не хочет. Тогда этот человек пришел к игумену монастыря жаловаться на Алипия. Игумен был удивлен, зная, что Алипий часто и даром пишет иконы. Призвали святого иконописца, но он, конечно, ничего не мог объяснить. Тогда послали за монахами, бравшими деньги; их на месте не оказалось, но иконы чудесным образом и очень искусно оказались написанными на досках, взятых ими у заказчика. Тогда все поклонились самоизобразившимся иконам Нерукотворного Спаса, Пресвятой Богородицы и святых. Монахи-обманщики были изгнаны из монастыря.
Сказание, однако, на этом не кончается. Монахи те, как выясняется из дальнейшего, были иконописцами. Из зависти к прп. Алипию они придумали новую ложь. Они стали утверждать, что это они написали иконы, а не сами иконы изобразились, и убеждали народ, во множестве приходивший поклониться чудотворным иконам, не верить чуду. И тогда Господь еще раз прославил свои иконы и прп. Алипия. Во время большого пожара выгорел почти весь Подол (район Киева), сгорела и церковь, где стояли чудотворные иконы, но "по пожаре обретошася седмь икон тех целы". Даже сам великий князь Владимир Мономах пришел посмотреть на такое чудо. Одну из икон пресвятой Богородицы князь взял и послал в Ростов, в построенную им церковь. Там произошло еще одно чудо. Церковь эта обрушилась, но икона осталась цела. Автор сказания, архимандрит печерский Поликарп, как он сообщает, видел эту икону и был свидетелем чуда в Ростове.
В последней части повествуется еще об одной чудесным образом написанной иконе. Прп. Алипия попросили написать икону к празднику Успения Богородицы. Взявшись за дело, он внезапно разболелся и не смог продолжить работу. Заказчик несколько раз "докучал" ему и уже жалел, что не доверил эту работу другому иконописцу. Алипий же успокаивал его, говоря, что Господь может и одним словом своим написать икону. В канун же праздника прп. Алипий увидел в своей келье светлого юношу, который начал писать образ Успения. Юноша за три часа закончил икону, и так, по быстроте, с которой работал юноша,10 Алипий понял, что это Господь послал своего Ангела завершить икону. Примечателен и конец сказания. Ангел завершил икону и обратился к иконописцу: "О, калугере, егда что недостаточно или чим погреших?", т.е. не ошибся ли он в чем, не нужно ли что исправить на иконе. Так прп. Алипий ставится в своем мастерстве выше Ангела. Иконописец одобряет икону Ангела и тот вместе с иконой становится невидим.
В день праздника утром заказчик со скорбью вошел в храм. Отворив церковные двери он вдруг увидел на своем месте икону, всю сияющую ослепительным светом. Присутствовавшие поклонились ей, а боголюбец-заказчик пошел в монастырь рассказать о случившемся игумену. Вместе они зашли в келию Алипия и тот рассказал им об Ангеле, написавшем икону и доставившим ее в храм. Этот же Ангел явился Алипию и в минуту кончины, чтобы взять его в Царство Небесное.
Из киево-печерских иконописцев в патерике говорится только об Алипии. Это интересно отметить, поскольку в известном "Сказании о святых иконописцах" после прп. Алипия называется прп. Григорий: "Преподобный отец Григорий Печерский, иконописец Киевский, много святых икон написал чудотворных, яже зде в Российской земли обретаются, спостник бе преподобному Алипию. В нетлении в пещерах почивает" (Буслаев 1861:2,379).11 Память святого иконописца Григория Церковь отмечает 8/21 августа и 28/11 октября. Мощи его находятся в Ближних (Антониевых) пещерах. Остается открытым вопрос: почему Патерик даже не упомянул о святом спостнике прп. Алипия?
Патерик сообщает и такой важный факт: великий князь Владимир Мономах первым в Древней Руси позаботился о точном соблюдении иконописцами иконографического канона. Он написал специальную хартию, которая повелевала иконописцам при написании икон брать за образец иконы печерской Успенской церкви (Патерик 1893:72).12 Возможно, свою роль здесь сыграло греческое, по линии матери, происхождение великого князя, его любовь к византийской иконописи, но, бесспорно, здесь сказалось и желание оградить церковное искусство от самодеятельных художников.
В начале "Слова о создании Печерской церкви" есть такой эпизод. Некто варяг Шимон пришел в монастырь к старцу Антонию и поведал следующую историю: "Отець мой Африкан сдела крест и на немь изообрази богомужное подобие Христово написаниемь вапным, ново дело, яко же латына чтуть, велик делом, яко 10 лакот". Отец Шимона украсил крест золотым поясом. По велению Божию Шимон принес этот пояс в дар монастырю. Впоследствии золотым поясом размеряли величину Печерской церкви.
В процитированных словах обращают на себя внимание две детали. Во-первых, Шимон называет написанное на кресте красками Распятие "новым делом" (напомним, действие происходит в 70-х годах XI века). Но для кого это дело новое? Видимо, для варяга Шимона и, как видно по контексту, для преподобных Антония и Феодосия. Но Шимон — католик, лишь через некоторое время после его прихода в Киев прп. Феодосий присоединил его к Православию. Он говорит эти слова еще как католик, и, значит, это дело новое и в католическом искусстве. Значит ли это, что до тех пор на крестах не изображалось в красках тело распятого Христа?
Во-вторых, хотя такое Распятие — "новое дело", хотя такой крест почитают "латиняне", Шимон называет его образом. "Слышах глас от образа" — говорит он прп. Антонию (этот голос и прислал его в Киев). Нам кажется, это важная примета иконопочитания: всякое изображение Спасителя или Богоматери, если оно не кощунственно, достойно почитания вне зависимости от его конфессиональной принадлежности.13
Слово тридцать седьмое Патерика представляет собой ответы прп. Феодосия на вопрос князя Изяслава о различиях между латинской (иногда она называется в тексте "варяжской") и православной верой. Ответ прп. Феодосия занимает несколько страниц, но на первое место среди различий он ставит иконопочитание: "Прьвое, — говорит он, — икон не целують". Прп. Феодосий хочет, вероятно, сказать, что католическое понимание иконы сводит ее на уровень "книги для неграмотных", как она и называется иногда до сих пор. Для православных же икона — это единство видимого образа и невидимого Первообраза, который реально присутствует в иконе. Поэтому можно и прикладываться к иконе, и воздавать ей различные виды почитания, ибо оно относится не к материальному изображению, а к Первообразу, восходит к нему. Прп. Феодосий в своем ответе выделил эту сторону православного иконопочитания.
Сказания Печерского патерика об иконах свидетельствуют о наличии в Киевской Руси уже в конце XI века широкого, развитого, творчески воспринятого и богословски обоснованного иконопочитания. Сказания содержат в себе также несколько иконных тем и мотивов, которые позже повторяются во многих других древнерусских сказаниях о чудотворных иконах: а) икона вручается человеку самой Богородицей; б) икона приводит человека на нужное место иногда даже против воли человека; в) икона изображается сама — в технике мозаики, фрески или на доске; г) Ангел помогает иконописцу написать икону; д) икона излучает неизреченный Божественный свет; е) Святой Дух в виде голубя освящает икону; ж) пожар уничтожает храм, но икона остается цела; з) храм обрушивается, но икону находят невредимой; и) икона наказывает клятвопреступника или вообще грешного человека; к) украшение иконы золотом и драгоценностями приравнивается к милостыне нищим.