Языческие привески-амулеты Древней Руси (стр. 1 из 2)

Е.А.Рябинин

Яркой особенностью металлического женского убора Северо-Западной и Северо-Восточной Руси X—XIII вв. являлось обилие разнообразных подвесок, многие из которых имели не только декоративное, но и определенное магическое значение. Часть таких амулетов бытовала на ограниченных территориях и была тесно связана с племенными традициями многоэтнического населения северорусских областей. Вместе с тем начало II тысячелетия н. э. ознаменовало появлением языческих подвесок, уже не имевших заметно выраженной племенной локализации и широко представленных в памятниках восточных славян и их соседей.

Академик Б. А. Рыбаков, выделивший амулеты в самостоятельный раздел древнерусской мелкой пластики, особо отметил среди них группу миниатюрных изображений предметов быта и оружия, а также определенные разновидности зооморфных украшений, связанные по преимуществу с кругом собственно славянских древностей. На основе сравнительного анализа археологического и этнографического материалов им была раскрыта семантика этих изделий, служивших символами добра, благоденствия и счастья (коньки-подвески), сытости и довольства (ложки, ковши), сохранности, целости (ключи) и т. д., определено их назначение в качестве оберегов[1]. Б. А. Рыбаков установил стандартный характер массовых разновидностей амулетов, свидетельствующий о весьма ограниченном числе мест их производства, и вместе с тем необычайно широкую область распространения таких оберегов, документирующую размах торговли языческими привесками в X—XIII вв.[2] Эти положения получили впоследствии дополнительное подтверждение и дальнейшее развитие в разработках ряда других исследователей[3].

Изучение общераспространенных форм привесок-оберегов позволяет не только осветить важные стороны восточнославянских языческих верований, но и проследить процесс взаимодействия идеологических представлений в разноэтничной среде северных областей Киевского государства, вызванный все более возраставшим культурным влиянием Руси на «иных языцей». Последнему аспекту этой проблемы и посвящена настоящая работа.

Самую массовую серию привесок-оберегов XI—XIII вв. составляют пластинчатые изображения животных, обычно украшенные кружковой (солярной) орнаментацией; в литературе они известны под названием «коньки-подвески» (рис. 1, 10б). В общей сложности насчитывается 147 стандартных изделий этого типа, 104 из которых найдено на территории Руси[4]. Основная их часть встречена в погребениях сельского населения, но пластинчатые коньки составляют наиболее представительную разновидность зооморфных украшений, происходящих из городских центров. Ареал амулетов охватывает Смоленскую, Полоцкую, Новгородскую, Ростово-Суздальскую земли и юго-восточную Прибалтику, а отдельные их образцы зафиксированы даже на севере Скандинавии и в древней Перми (рис. 2). На территории древней Руси наибольшая концентрация находок наблюдается в верховьях Днепра, Западной Двины и Волги, с явным их тяготением к Смоленскому Поднепровью. Очевидно, как это и предполагал Б. А. Рыбаков, именно на Смоленщине находились основные центры изготовления коньков-подвесок, снабжавшие своей продукцией население всей Северо-Западной и Северо-Восточной Руси[5].

Рис. 1. Языческие привески-амулеты 1—Саки, курган 55; 2 — Бочарово, курган 8; 3 — Новоселки, курган 2; 4 — Грозпвица. курган 1; 5 — Исакове, курган 443; 6, 7 — погребения ливов; S — Бочарово, курган 5; 9 — Низинка, случайная находка; 10 — Смяличи, курган 1; 11 — Бочарово, курган 21; 12 — Приедес, курган 14; 13 — Цесисский район ЛатвССР, случайная находка; 14 — Колчино, курган 58; 15 — Лашковицы, курган 38; 16 — городище Лыхавере; П — Кузнецы и Чалых, курган 1; IS — Коханы, курган 11; 19 — Беседа, курган 145

Рис. 2. Распространение языческих, привесок-амулетов I — пластинчатые коньки; II — привески в виде ложек и ковшиков (а — 1 экз.; б — ! в — свыше 3 экз.)

Вместе с тем имеющиеся данные свидетельствуют о наличии еще одного очага производства таких амулетов, располагавшегося в нижнем течении Западной Двины (возможно, таким центром было городище Даугмале). По некоторым крайне незначительным особенностям даугавской серии изделий можно заключить, что район преимущественного сбыта последних охватывал земли древнелатышских племен и ливов; кроме того, отдельные их образцы проникали в Полоцкую и Новгородскую земли. Устанавливается и обратное направление связей, выражающееся в появлении типично смоленских отливок коньков в памятниках юго-восточной Прибалтики.

Вторую по численности группу амулетов составляют миниатюрные подвески в виде ложек и аналогичных им по семантике изображений ковшиков (рис. 1, 4—8, 18 а, 18 г, 19б). На территории Руси найдено не менее 75 привесок-ложек, изготовленных из бронзы (в единичных случаях — из низкопробного серебра), а также 10 литых бронзовых ковшиков. В отличие от коньков амулеты в виде предметов быта более разнообразны по характеру исполнения, хотя и среди них можно выделить довольно крупные стандартные серии находок. В целом же типологическое сходство всех рассматриваемых изделий (за исключением оригинальной привески-ложечки из Кветунского курганного могильника, ручка которой оформлена в виде антропоморфной фигурки)[6] представляется очевидным. Можно с уверенностью утверждать также, что они едины и по своему происхождению.В XI—XII вв. аналогичные изделия проникают на север Восточной Европы, в области, еще занятые в основном финно-угорским населением. Здесь они органично вошли в металлический убор местного женского костюма, характеризующийся обилием разнообразных, в том числе и зооморфных, подвесок. Не вызывает сомнения, что широкая популярность коньков-оберегов в разноэтничной среде обусловлена той важной ролью, которую играл образ «солнечного коня» в восточнославянских, балтских и финно-угорских идеологических представлениях, обеспечивший и сходное понимание семантики самых амулетов. Однако в районах обитания чудских группировок, переживавших в рассматриваемый период расцвет собственной культовой пластики, продукция древнерусских мастеров не могла вытеснить местные формы коньковых украшений, послужив лишь заметным добавлением к последним.

Область распространения амулетов-ложек на древнерусских территориях полностью совпадает с ареалом коньковых подвесок, их наибольшая концентрация также фиксируется в междуречье Днепра, Западной Двины и Волги. Находки немногочисленных привесок-ковшиков локализованы преимущественно в этом последнем районе. Вместе с тем в юго-восточной Прибалтике рассматриваемая группа оберегов не получила распространения, а появление там единичных привесок в виде ложек и ковшей связано с проникновением на запад изделий древнерусских ремесленников.

Подавляющая часть таких находок происходит из погребений сельского населения Руси XI—XII вв. Лишь изредка они встречаются в северных городских центрах (Новгород, Серенск, Рязань). Можно согласиться с высказанным в литературе мнением об изготовлении амулетов в виде предметов быта сельскими ювелирами Смоленской земли[7]. Последнее не исключает, однако, производства оберегов на широкий внешний рынок.

Это заключение подтверждается изучением распространения стандартных серий изделий, изготовленных по единой модели. Так, полностью совпадающие по форме ложечки, ручки которых покрыты рельефным узором, встречены в Смоленском Поднепровье (Колчпно, курган 41; Саки, курган 55)[8], на северо-западе Новгородской земли (Калихнов-щииа, курган 348)[9], в Суздальской земле (Исакове, курган 443)[10] и в бассейне р. Мологи (курган у с. Борисовское)[11]. Их территориальная разбросанность достаточно наглядно иллюстрирует размах торговли славянскими амулетами, производившимися мастерами Поднепровья.

Массовые формы привесок-амулетов образуют устойчивые наборы украшений в женских захоронениях: из 55 документированных погребальных комплексов с миниатюрными ложечками и ковшами свыше половины (30 захоронений) содержали и пластинчатые коньки распространенного типа. Наблюдается также их устойчивая корреляция с бубенчиками, привесками из клыков животных

Рис. 3. Распространение языческих амулетов и арочных держателей привесок а — арочные держатели привесок; б — миниатюрные гребни славянского типа и ареал их находок; е — ножевидные привески; г — привески-ключи

К языческим привескам-оберегам относится группа миниатюрных бронзовых гребней, украшенных двумя стилизованными головками коней, смотрящими в разные стороны. Костяные и бронзовые подвески-гребни с изображениями парных конских голов широко известны и в финно-угорской среде, но они имеют заметные отличия от славянских амулетов[12], представленных несколькими вариантами одного и того же типа (рис. 1, 2, 3, 11а). На территории Руси обнаружено не менее 16 экз. гребней, происходящих из девяти сельских кладбищ и одного городского центра — Серенска (рис. 3). В 7 из 12 погребений они найдены совместно с коньками-подвесками. Не вызывает сомнения, что миниатюрные привески-гребни по своему происхождению связаны именно с той культурной средой, мастера-ювелиры которой наладили производство общераспространенных форм амулетов. Поэтому особенно интересным представляется устанавливаемый на основе картографического анализа довольно ограниченный ареал зооморфных гребней в полосе между Верхним Поднепровьем, р. Угрой и р. Москвой. Эта зона, очерченная находками локальной разновидности оберегов, не рассчитанных на широкий внешний сбыт, и должна в основном соответствовать территории формирования славянских привесок.

Значительно более сложным представляется вопрос о происхождении ряда других амулетов, происходящих из ограниченного числа восточнославянских памятников и вместе с тем обнаруживающих определенное сходство с изделиями аналогичного характера из областей балто-финно-угорского расселения (ключи, ножевидные и прорезные птицевидные подвески).