Сведения о писательской деятельности Пантена вызывают большие сомнения. Во всяком случае, А.И.Сагарда, считает, что "сообщение Евсевия Кесарийского о suggrammata Пантена - свидетельство не авторитетное. Если бы Евсевий располагал точными указаниями на литературную деятельность Пантена, он не преминул бы дать перечень и определить предмет его произведений, а не ограничился бы этим неопределенным suggrammatwn" [22] . Того же мнения придерживается и Г.Барди [23]. Скорее всего, Пантен, как и его современник Аммоний Сакк - учитель Плотина, ограничивался лишь устным словом. Поэтому о миросозерцании Пантена мы не можем составить даже смутного представления. В свое время В.Буссет попытался реконструировать это миросозерцание, исходя из сочинений Климента Александрийского [24], но данная реконструкция была столь произвольной, что подверглась суровой критике и, в принципе, полностью отвергнута [25]. Лишь с некоей долей вероятности можно предполагать, что Пантен в своих устных "лекциях" развивал традицию православного "гносиса", намеченную свв. Апостолами Павлом и Иоанном, а позднее развитую в творениях мужей апостольских и греческих апологетов.
Как строил свое преподавание Пантен в Александрии, остаётся также неясным. А. Дьяконов предполагает, что до Пантена александрийская школа "включала в свою программу вместе с обучением вероучению и элементарные сведения из "общеобразовательных наук"(- А.С.). Включение в программу наук высшего курса (т.е. философии и богословия - А.С.) произошло лишь в конце II в. при заведовавшем школою Пантене (181-ок.200): по крайней мере, на него именно ссылается позднейший учитель школы Ориген в оправданиях своих занятий философией" [26]. Однако это предположение русского ученого также остаётся не более, чем предположением. Единственное, что мы можем сказать почти с уверенностью, - это следующее: в ходе своих лекций Пантен занимался преимущественно толкованием Священного Писания и был, так сказать "экзегетом par excellence". Климент Александрийский только один раз прямо ссылается на своего учителя в "Выдержках из пророческих книг"; эта цитата из Пантена гласит, что пророки часто употребляют прошедшее время вместо будущего. Данная ссылка предполагает, что в процессе своей учительской деятельности Пантен, вероятно, занимался и грамматическим анализом Писания. Вот, практически всё, что можно сказать об этом первом из известных нам александрийском "дидаскале". С духом же его учения мы можем ознакомиться, как говорит один русский ученый, через сочинения Климента, "так как богословский образ мыслей последнего и по собственному его убеждению и по мнению древних свидетелей был тот же самый, какого держался Пантен" [27].